Михаил Нестеров - Имя твое – номер

Когда он вернулся на второй этаж, за его столиком сидел коротышка с длинным лицом и отбеленными зубами. Такие низкорослые типы с лошадиными мордами смотрятся гигантами на экранах, мимоходом отметил он.

– Андрей? – улыбнулся коротышка.

– Он самый. А ты Александр?

– Да.

– Ты больше на Саню похож. Рад встрече.

– Взаимно.

– Ты хорошо говоришь по-русски, – заметил Вихляев.

– Испанцы хорошо относятся к русским, – невпопад, как показалось Вихляеву, объяснился собеседник. – Перейдем к делу? – предложил Александр.

– Было бы неплохо. Мне нужен хороший пистолет с глушителем и армейский нож.

– Приличный нож фирмы «Левинсон» купишь в соседнем универмаге. Назови марку пистолета.

– Обычно я работаю со специальным «вулом». Патрон «СП-4» с отсечкой газов делает его бесшумным. Мне все эти модные фишки вроде полимерной рамы, индикаторов взведения курка и магазина размером с багажник ни к чему. Я предпочитаю сделать точный выстрел.

– Значит, тебе подойдет «зиг» «Р-220».

– Европейский вариант? – спросил Вихляев, хорошо знакомый с этим типом швейцарского пистолета. Действительно, подумал он, если тебе нужна точность и надежность, а не бесполезный тюнинг, «зиг-зауэр» любой серии сгодится для этого, даже первый – «двести десятый».

– В Европе выпуск этой серии прекращен, – объяснил продавец. – Могу предложить американский. Отличия несущественные: кнопочная защелка магазина перенесена к основанию спусковой скобы, затворы и рамка из нержавеющей стали. Магазин на восемь патронов. Что еще? Удлиненный ствол для установки глушителя. Точность стрельбы очень высокая.

– Для такого типа пистолета, – внес коррективы Вихляев.

– Просто очень высокая.

– Ладно, пусть будет по-твоему. Цена?

– Фиксированная. Пять тысяч.

– Опции?

– Стандартные. Два запасных магазина, глушитель, «аптечка».

– Когда и где я смогу получить оружие?

– Вариант здесь и сейчас тебя устраивает?

Вихляев кивнул. Отсчитав пять тысяч евро, он накрыл их ладонью и стал ждать продолжения действий продавца. Александр позвонил по телефону и что-то коротко сказал на испанском. Не прошло и десяти минут, как к ним подошел черноволосый парень лет двадцати. Он положил на стол коричневую коробку с подарочной лентой и тут же удалился. Покупатель снял ленту, открыл коробку и скупо улыбнулся, увидев «зиг-зауэр» и все, что прилагалось к нему. В углублениях поролона пистолет окружали обоймы, глушитель, «аптечка» с масленкой, шомполом, отверткой, протиркой.

– У тебя есть личный контактный телефон? – поинтересовался Вихляев. – Ну чтобы не через «диспетчера» с тобой работать, а напрямую.

– Я работаю только через «диспетчера». – Александр легонько постучал ладонью по столу.

– А, ну да, – встрепенулся Андрей. Он поднял коробку, которую поставил на деньги, и кивком предложил продавцу забрать плату за покупку.

Он никогда не был одиночкой и вот в одночасье стал им. Сейчас. Не во время убийства Юниора и Ветерана, а сейчас, когда шел на задание. Ему казалось, он сам себе приказал убить Гриневича, а не какой-то там Курбатов, не говоря уже о его прихвостнях.

Он стал моложе – на много лет. Это странное ощущение вечной молодости или стремительного возвращения к ней будоражило душу Андрея. Он не поверил бы зеркалу, если взглянул в него, ибо увидел бы отражение тридцатипятилетнего человека с резкими складками на лбу и сетью ранних морщин под глазами.

Он шел на это задание на одних ощущениях. Он столько раз выводил из строя сигнализации, что эта обязанность ему обрыдла. Он порой играл у себя на нервах, а с товарищами – в «русскую рулетку». Наблюдая за домом Курбатова, он не видел никакого попугая. Никакая птица не гадила на датчики движения, и они в тот вечер могли быть включены…

Тогда он играл. А сейчас… доигрывал?

В аэропорту Шереметьево-2 Романов навел справки, есть ли рейс до Барселоны, и подал паспорт на имя гражданина Израиля Михаила Стимера. Пока ему оформляли билет, Костя услышал много нового и по ТВ, и от пассажиров, также вылетающих в Испанию.

Теракт на Беговой правоохранительные органы пока не связывают с убийством депутата Михаила Курбатова. Кто-то из журналистов задал вопрос о «чеченском следе», поскольку по отцу Курбатов – чеченец. Когда по телевизору показали фотографию предполагаемого киллера, Романов уже проходил паспортный контроль.

Пограничнику было некогда смотреть на преступников. Подходил к концу последний час его работы, он устал сличать лица с фотографиями в паспортах. В его работе главным был фактор схожести двух лиц. И он, «пропустив» сотню, не смог бы уверенно сказать, что видел этого человека, проверял его документы.

Он вернул Романову паспорт со словами:

– Всего доброго, господин Стимер.

В магазине беспошлинной торговли Романов, рассматривая витрины и изучая через стекло обстановку в зале вылета, набрал на сотовом номер Гриневича. Дожидаясь соединения, Костя отчетливо представил мобильный телефон шефа, который он впервые увидел на экране телевизора. Телефон, который не раз спасал ему жизнь, а потом едва не погубил… «Список Грина». Пора выбрасывать его из головы. Хотя нет, там, по крайней мере, есть два номера…

– Да, слушаю.

– Алексей Викторович? Это Костя. Здравствуйте.

Гриневич поздоровался еле слышно, словно боялся кого-то разбудить.

– «Женщины с нами. Накрывайте поляну», – вспомнил Костя условную фразу. Однажды она уже прозвучала, и Гриневич возблагодарил небеса…

– Да, хорошо. Я понял, – раздельно и чуть с хрипотцой ответил Гриневич. – Мы ведь должны встретиться, так?

– Да. Встреча состоится при одном условии. Вы должны позвонить по одному из двух номеров, принадлежащих братьям Морено и Максу Молина. Каждому из них по силам встретить в аэропорту Барселоны пассажира по имени Михаил Стимер и подбросить его до Аликанте. Боюсь, фотографии Стимера имеются у каждого полицейского.

– Я тоже боюсь…

– Не бойтесь. Иначе вам придется покинуть Консуэло.

– Не понимаю тебя.

– Понимаете. Один-единственный звонок можно сделать даже из тюремной камеры. Лично я наберу номер прокуратуры Базеля. Я соглашусь на любую сделку, которую заключат между собой прокуроры Швейцарии и Испании, и через пять-шесть лет окажусь на свободе.

– Повтори: в каком аэропорту встречать тебя. Михаил Стимер, да?

– Да. Эль-Прат в Барселоне. Рейс 301.

– Сегодня?

– Конечно.

– Я позвоню братьям Морено. Это все?

Романов не имел права сказать о Вихляеве. Курбатов сказал верно: Гриневич сорвется с места и начнет оставлять следы. Второй после генерала Фали клиент увидит его слабость и откажет ему в помощи. И Гриневич задергается. Сообщение о киллере, который опережал Романова на сутки, для Гриневича будет означать конец.

– Это все, Алексей Викторович.

Пожалуй, так Романова не встречал никто и нигде. Больше всего ему запомнилась встреча фанатов Боссона, но он обманывал и себя, и их надежды. Как поется в песне: «Запомнил все, но забыл зачем».

Эрманос Морено – приземистые, похожие как два культуриста со спины, курили сигары у трапа самолета и перебрасывались шутками с офицерами службы безопасности аэропорта. Завидев клиента, Морено-старший вскинул руку в приветственном жесте. Едва Костя сошел с трапа, мафиози обнял его, похлопал по спине и широко улыбнулся. Потом Романов попал в объятия второго эрмано.

– Как долетел?

– Отлично.

– Давай документы. – Старший брат принял у Кости паспорт и билет, передал его офицеру.

Тот повторил манипуляции Морено и спросил:

– Это тот человек, о котором ты говорил?

– Да, это один из наших близких друзей.

Они неспешно направились к паспортному терминалу. На ходу Морено обернулся и спросил:

– Багажа у тебя нет?

Романов покачал головой:

– Нет.

– Хорошо. Посиди в машине.

Водитель лет сорока, одетый в тенниску и строгие брюки, открыл переднюю дверцу. Через пару секунд Костя оказался в салоне «Мерседеса» «вымирающего» S-класса. Романов предположил, что эта «стосороковка» с внушительной внешностью лимузина дорога братьям. Либо они не гнались за современными моделями.

Морено появился через четверть часа с проштемпелеванным паспортом и вручил документ Косте. Выдержав паузу, он, не сводя своих черных круглых глаз с Кости, сказал:

– Добро пожаловать в Барселону.

«Мерседес» выехал с территории аэродрома через служебный выезд. Младший отдал команду водителю:

– В Аликанте.

К Косте обратился со словами:

– Дорога долгая. Расскажешь в деталях, как ты ухлопал Реми Миро и его опергруппу?

Оба Морено звонко рассмеялись.

Глава 26

Экзорцист

Вихляев вторые сутки следил за Консуэло. Пару раз видел Гриневича в беседке, какого-то старика-подавальщика. Не пожалел о снайперской винтовке. Ему нужны были глаза Гриневича. Ему было плевать на страх, который обязательно заплещется в них. Заглянуть в глаза – как поздороваться, а потом – попрощаться. Поздороваться для него значило сказать: «Я долго подбирался к тебе. Всегда знал, что у меня есть враг, но не знал его в лицо. Если бы узнал раньше, убил бы тебя не колеблясь. Кто ты? Покрытая шелухой картина. Шелуха и грунтовка, вот что от тебя осталось. Кому ты нужен? Себе? Но зачем, когда до тебя нет дела ни одному человеку? Это сумасшествие. Ты свихнулся, когда придумал себе это занятие. Лучше бы тебе было остаться прокурором, адвокатом, швейцаром, просто каким-нибудь человеком».