Бомба для президента - Олег Владимирович Кондратьев
– Али, ты же говоришь, что день и ночь на работе. Откуда тогда все городские сплетни знаешь?
Алиев в очередной раз приложился губами к ручке сидящей рядом Галины и, посмотрев ей в глаза, проникновенно сказал:
– Я о-ч-ч-ч-ч-ень уважаю Сергея Михайловича, но иногда и он бывает так… э… не догадлив!
Дальше за Алиева отвечала Гюльчатай:
– Сереженька! Лучший и самый посещаемый ресторан города – это эпицентр всех слухов и сплетен, циркулирующих в нем. Ну а завод здесь просто как родственное предприятие.
Девушка тут же получила еще один галантный поцелуй.
– Понял-понял! Теракт, покушение…
Али состроил великолепную брезгливую гримасу, понюхал торчащий из петлицы смокинга белый цветок и уже умиротворенно объяснил:
– Ну, какой теракт? Какое покушение?! Это не Америка и не Москва. Конечно, болтают, вах! Людям хочется верить в прекрасное. – На этот раз никто не стал поправлять директора. – А что, позвольте спросить, прекрасного в пьяном крановщике, а?
– Все так просто, Али?
– А то вы, Сергей Михайлович, сами не знаете! Мало сталкивались во время ремонта с рядовыми представителями нашей заводской интеллигенции. Конечно, так! Директора СМП только жалко: так готовился, сам Президент приехал – и такой конфуз! А вы не видели Президента?
– Да куда там! У нас по этой, президентской, части больше, вон, господин Талеев специализируется, – перевел стрелки Сергей.
Но журналист быстро среагировал:
– Только издалека! А потом все в лодку спустились… – Гера все-таки не смог удержаться, – …тут-то и пошло наперекосяк отрепетированное празднование!
– Как это? – не понял Алиев.
Да и все остальные заинтересованно посмотрели на командира.
– Ну, не совсем, чтобы уж… Порядок нарушился, вот! – подобрал нужное определение Гера. – Ведь как происходит церемония? Торжественная встреча, выступление Первого лица, официальный фуршет и фотографирование, легкий праздничный ужин для награжденных с Президентом, а уже глубоко потом – щедрый банкет в узком, но расширенном кругу. А тут, стоило лишь высоким и почетным гостям оказаться в прочном корпусе субмарины, как в действие вступил один Закон: великого флотского гостеприимства! Правда, командир лодки мне потом пытался объяснить, что существовала настоятельная потребность снять неожиданный стресс. Скажу как очевидец: стресс снимали во всех десяти отсеках лодки! Чисто флотским способом. Правильно, Редин! Шило, шило и еще раз шило! Не стану врать – одного человека я за этим процессом не увидел, это Президента. Его вообще никто не увидел больше. Зато некоторых очень значительных персон наружу выводили лишь сегодня утром! Вот такой «наперекосяк» получился. – И добавил: – Вы понимаете: это только между нами.
Директор приложил два пальца к губам.
– Кстати, – слегка улыбнулся журналист, – уважаемый Али! Я очень ценю ваш музыкальный вкус, но, может, для праздничного дня подошла бы и более веселая музыка с эстрады?
– Вах! Совсем забыл: пока я нахожусь в зале, будут играть «Усталую подлодку». А я очень засиделся! Прошу меня простить, дела. Что бы вы хотели услышать, уважаемый?
Гера внимательно посмотрел на Редина и, еще раз улыбнувшись, попросил:
– Не уверен, знают ли ваши музыканты… Была такая хорошая старая песня… Что-то о монтажниках-высотниках…
– Вай! Я ее в старом кино слышал! – Алиев басом пропел: – «…Не кочегары мы, не плотники, но сожалений горьких нет, как нет, а мы монтажники-высотники, да, и с высоты вам шлем привет!»
Журналист зааплодировал, а Толя и Гюльчатай уткнулись в салфетки. Директор, поклонившись, удалился.
– Талеев! Такого прикола я тебе долго не забуду!
– Какой прикол?! Вот сидеть в публичном месте с таким лицом – это прикол.
– Если ты… или еще кто-нибудь… сравнит мою физиономию с… Шараповым, я не знаю, что сделаю!!! – От возмущения лицо Сергея покраснело, и от этого стали еще резче выделяться большущие свежие ссадины на его лбу и на носу, недавно обработанные каким-то заживляющим раствором.
– Серж, Серж, не кипятись так: кровь снова пойдет, еще хуже станет…
Наверно, если бы не вмешалась Алексеева, дело дошло до рукоприкладства – Редин был просто взбешен. Но ее мягкая женственность и быстро разлитая Анатолием по большим бокалам водка прекратили всякие распри.
И все-таки минут через десять Талеев наклонился к Серегиному уху и чуть слышно проговорил:
– Вот такая моя, еще самая маленькая месть за то, что ты заставил меня пережить на другом берегу заводского канала. Когда начал, как изволил выразиться по телефону, «своё командование»!
Редин замахнулся правой рукой, потом рассмеялся, опустил ее на плечи друга и фальшиво затянул:
«…Не кочегары мы, не плотники…»
В небольшом уютном кремлевском кабинете Владимира Викторовича Алексахина не было российского государственного флага. И портрета Президента на стене тоже не было. Зато было уютное кожаное «гостевое» кресло у низкого журнального столика со стеклянной столешницей, приютившегося сбоку от «начальственного» дубового письменного стола. Сейчас в этом кресле блаженно утонул журналист Талеев, пуская в потолок голубовато-сизые струйки дыма от ароматной тонкой черной сигары. На столике перед ним стояли миниатюрная чашечка с кофе и пузатый бокал с французским коньяком.
Куратор с завистью посматривал на гостя:
– Мало того что я не курю, так теперь еще и в кресле не удается пристроиться: радикулит замучил.
– Это у вас от малоподвижного канцелярского образа жизни. Надо за город, на природу почаще выбираться. Почему не согласились ко мне на дачу приехать?
– Выберусь, Гера, обязательно выберусь. Вот только чуть с делами разгребусь… Да, вчера из госпиталя Бурденко звонили по поводу твоего Вадима. Они его выписывать собираются, а он – ни в какую! Начитался специальной медицинской литературы и просто требует, чтобы ему в простреленную кость руки вставили какую-то «вилку». Говорит, такие экспериментальные операции уже проводятся и чуть не вдвое улучшают природную гибкость и силу локтевого сустава. У него ведь, если я не ошибаюсь, и в левой кисти после тяжелого ранения сплошные импланты стоят?
– Ага, – подтвердил журналист. – Это после операции по доставке уранового стержня в Обнинск. А черная лайковая перчатка, скрывающая в общем-то уже почти незаметные шрамы от десятка операций по пересадке, его особая гордость.
– Господи! Робокопа нам только не хватает!
– Ну, так молодой он, все еще впереди… – успокоил Талеев.
– Веселая вы Команда! – покрутил головой Помощник Президента. – А что нам с Рединым делать?
– А с ним надо что-то делать? – удивленно поинтересовался Гера.
– Ты сам понимаешь. Он и раньше-то чуть не штатный член Команды был, а после Северодвинска… А вы все успешно делаете вид, что Редина среди вас нет!
– Так его и нет. Трудится человек плодотворно на своем месте и пусть себе служит. Понадобится – привлечем как эксперта. Специалиста по подрыву портальных кранов! И прыжкам по бетонному причалу без парашюта.
