Юрий Гаврюченков - Доспехи нацистов
У меня упало сердце. Только этого мне не хватало: следака, копающего по факту ранения коллеги. Тут можно такого нарыть, таких трофеев, что чертям тошно станет… Один рукопашный бой в окопах на вышку тянет, не говоря уж о прочих любопытных подробностях.
– Нет уж, хуюшки, – сказал я. – К следаку я не пойду.
– Придётся сходить, – буркнул Пухлый. – Да всё нормально. Мы с Димоном договорились, чисто по жизни, что отдыхали у меня на даче, пошли гулять в лес, а там какие-то отморозки трофейные в войну играли. Вот и зацепило.
– На хорошую версию не тянет, – сказал я. – Ну да ладно. А кто ещё пойдёт? Крейзи? Так он сразу расколется, дурачок. Он, кстати, живой.
– В порядке. Дома сидит, трубку не берёт. Мы с ним Димона и тащили, один бы я не управился.
– Не застрелил его Рыжий, – с облегчением вздохнул я. Приятно было услышать, что старые друзья живы.
– Нормально всё. А Рыжему я ебало набью, когда встречу, – пообещал Пухлый. – Его сейчас дома нет, я ему звонил. Жена говорит, что ещё не приехал. Наверное, по лесу бегает, нас ищет.
– Или гансовские reliquiae [33] , – добавил я, подумав. – Он же у немцев кто-то вроде проводника – Дерсу Узала. Вот, наверное, и помогает жмуриков собирать, своё жалование отрабатывает.
– Дима поклялся его посадить, – хмурым тоном, словно нехотя, сообщил Вова. – Пока волок его по лесу, он всё бормотал, словно в бреду.
– А вообще как у Димона со здоровьем? – осторожно поинтересовался я.
– Откуда я знаю. Поясница разворочена, кишки вроде бы целы. Если б у него внутреннее кровотечение было, мы живым его до больницы не довезли.
– Понятно, – сказал я. – А Боря с вами был?
– Нет, – ответил Пухлый. – Убежал куда-то. А может Рыжий его отловил, не знаю.
– Понял, – ко всем остальным несчастьям прибавилась ещё и тревога за Борю. – Ладно, я тебе позвоню.
– Рыжего увидишь, сразу звони, – предупредил Чачелов. – Я с казаками подъеду, если что, чисто по жизни, разберёмся.
– О’кей, – при упоминании о реликтах царской эпохи меня малость передёрнуло, но я вспомнил, что Пухлый тусуется с казачьей стражей. – На дачу пока не езди. Я оттуда машину забирал и на немцев нарвался. Они там что-то типа базы устроили. Подробности, как ты понимаешь, не по телефону.
– Догадываюсь, – сказал Вован. – Ну, покедова.
Не медля, я позвонил Боре.
– Слушаю, – донёсся его флегматичный тон.
– Это Илья. Ты что, спишь?
– Есть маленько. Устал я, да и башка болит, – компаньону всё было нипочём, даже удар прикладом.
– Давно приехал?
– На первой электричке. Я к железной дороге вышел. А ты?
– А я на машине, правда, чуть попозже – в лесу ночевал. Кстати, видел там гмоха.
– Гмоха??? – переспросил Боря. – И что он делал?
– Явился сопроводить одного потомственного «чёрного следопыта» на Поля Бесконечных Трофеев, – и я рассказал то, о чём не решился поведать Пухлому – он бы поднял меня на смех.
– Ты говорил, что это к чему-то худому, – напомнил Боря.
Существа из другого мира, чуждые, как сказки эскимосов, не могли, естественно, предвещать ничего хорошего.
– А что у нас может быть хуже того, что есть? – с философской отстранённостью рассудил я. – Ты дома-то не боишься торчать?
– Что мне сделается?
– Служителей цепей и дубинок не стремаешься?
– Не-а. Они ко мне уже приходили. Мама их встретила в тот день, когда… Ну перед походом, в общем. Ничего. Поговорила с опером. Сказала, что ничего подозрительного не видела, так как сама недавно пришла с работы.
– То есть мусора проводили опрос населения.
– Больше они не появлялись. Так что я, кажется, вне подозрений. А вот про тебя они спрашивали. Про твою квартиру. Кто живёт, да что из себя представляет.
– И что мама сказала?
– Правду. Что не знает, потому что редко тебя видит и вообще только здоровается.
– Трупов в моей квартире не находили?
– Нет, трупов не было, я специально уточнял, – Боря вдруг понизил голос. – Трупов вообще не было. К приезду ментов все позабирали. Сосед наш, профессор, говорит, что во дворе было полно людей в чёрном, а потом только милиция прибыла. Мне кажется, у «братьев» всё очень круто замазано.
Мы некоторое время помолчали. В окошке мелькали цифирки сокращающегося кредита.
– Ты думаешь о том же, о чём и я? – спросил я.
– Продавай, – сказал Боря. Кажется, удар по чайнику вправил ему мозги.
– Они на мне, – сказал я, – и продавать их пока повременю.
– Зря, – сказал Боря. – Ты же видишь, что из-за них творится.
– Вижу, – ответил я, – и поэтому не спешу.
– А на что ты надеешься?
Я только улыбнулся, глядя в стену перед собой. Я не знал, на что я надеюсь, но почему-то был уверен, что Доспехи «светлым братьям» отдавать ни в коем случае не следует. Contra spem spero [34] . Так я ему и сказал.
– Напрасно, – ответил Боря. – Будет совсем не фирменно. Ва-абще не фирменно.
– Будь что будет, – я лишь посмеялся внутри. – Как, кстати, Эрик себя чувствует?
– Он дома уже, я ему звонил, – обрадовался Боря. – А как там наши?
– Всё нормально, – ответил я. – Дима в больнице, Пухлый с Крейзи его дотащили, а древолаз засадный в лесу. Его жене звонили, она говорит, что не вернулся. Бороздит, наверное, просторы Синявы.
– Я его шлёпну, – твёрдо сказал Боря. – Найду и завалю из ручника.
– Не гони коней, – с иронией в голосе осадил его я. – Выстройтесь в очередь, болезные вы мои. Пухлый ему собирается морду набить, Дима посадить. Рыжего на всех на вас не хватит. Твой ручник, между прочим, «светлые братья» забрали. Они у тёщи сделали обыск. Кстати, о птичках. Тебя могут к следаку дёрнуть по поводу диминого ранения. Общепринятая версия такова, что мы впятером гуляли по лесу, нарвались на каких-то беспредельщиков в маскхалатах и Диме всадили пулю в жопу. Акима и прочих ни в коем случае не упоминать. Их с нами не было. Их вообще не было. Будут спрашивать – иди в отказ.
– Точно, надо было в Новгородскую сматывать, – закручинился Боря. – Я наверное так и сделаю. Соберу удочки и уйду партизанить, только меня и видели.
– Каждый человек – сам кузнец своего счастья, – я был не против, если бы факторов внезапности в этом деле стало поменьше. Практика показывала, что наша совместная деятельность с компаньоном-курганником приводит к катастрофическим результатам. Можно только приветствовать его инициативу. – Отдыхай на девственном лоне природы до первых холодов. К тому времени может быть всё уляжется. Ну ладно, у меня уже кредит кончается, закругляюсь.
Единицы и впрямь вовсю стремились к нулю. Впрочем, нужно было их совсем немного. Полистав записную книжку, я набрал заветный номер.
– Аллоу, – проворковал маслозадый ебун, – Конн слушает.
– Здравствуйте, Альфред Карлович, – постаравшись вложить в приветствие максимум любезности, произнёс я. – Это Потехин беспокоит.
– Очень приятно слышать, – медвяным голосом ответствовал пидор.
– Помните, мы договаривались насчёт реставрации статуэтки Девы Марии? Я бы хотел её к вам сейчас подвезти, если вы конечно позволите.
– Ах, да-да, припоминаю. Отчего же, привозите, посмотрим, что можно сделать. Вы когда примерно будете?
– Через час, – дал я время бой-френду собраться. Я добрый.
– Хорошо. Через час буду вас ждать, – многообещающим тоном заявил дядюшка Альф.
Очень хорошо.
Не потрудившись извлечь обнулившуюся карту из телефонной щели, я вернулся в машину. Слава сидел, по-собачьи выжидающе глядя на дорогу.
– Beautiful [35] , – сообщил я. – Ребята живы, а наш любимец ждёт, безумной страстию сгорая.
– Чем же ты его так увлёк? – криво ухмыльнулся Слава.
– Ты не поверишь – Девой Марией.
– У-у!
Последний раз я имел дело с деревянными храмовыми статуэтками после третьего курса, когда кладоискательская деятельность занесла меня в Вологодскую область. Любят на севере России всяческие фигурки. Не знаю, к какому веку относились обнаруженные в полуразвалившейся церквушке облупившиеся святые, но переть на горбу тридцать километров до станции тяжеленного апостола с меня величиною охоты было мало. Так они и остались гнить – забытые шедевры древних мастеров.
Впрочем, выдуманный статуй сейчас значил для меня куда больше, ибо открывал доступ к источнику информации. В том, что источник будет фонтанировать, я нисколько не сомневался. Слава мастер проводить форсированные допросы.
До обиталища ебуна на улице Ракова мы добрались как раз к условленному сроку. Час пик ещё не окончился и пришлось немало проторчать в пробках.
– Как ты думаешь, – спросил я дружбана, – дядюшка Альф поджидает нас один или с молодчиками?
– А какая нам разница? – мечтательно обронил он, мацая сталь АКМа. – Возьмём, даже если он не один.
– Только без жертв и разрушений, – попросил я, превосходно зная штурмовую натуру корефана. – Ну-у… без крайней на то необходимости.
– Посмотрим, – молвил Слава и мы вышли.
Прежде чем позвонить, я сунул руку за спину и расстегнул предохранительный ремешок на ножнах. Меч под своей тяжестью приёмисто скользнул в ладонь. Маслозадый ебун открывать не спешил. Давал возможность «светлым братьям» притыриться или просто чуял, что ничего приятного его не ждёт. «За открывшейся дверью пустота, это значит, что кто-то пришёл за тобой». Пока что не товарищи в габардиновых макинтошах. Хотя мы со Славой для Конна мало чем их лучше. Товарищи отвезут дядюшку Альфа в комнату без окон, а мы… А что сделаем мы?
