Операция «Мрамор» - Иван Павлов
— А уровень ниже? — спросил Платонов.
— Что вы хотите сказать, Андрей Николаевич?
— Во время работы по возведению базы, да вообще во время сложных работ, сопряженных с опасностью, мужской коллектив имеет обыкновение сплачиваться. Возникают доверительные отношения. Да мы с вами сколько раз находились вместе в боевой обстановке… Вспомните ту же Сирию… Я доверял вам, иногда даже разрешал… более того, просил подписывать документы вместо меня.
— Да, помню, — усмехнулся Жулебин.
— Так что не стоит все валить только на Морозова… «Крот», возможно, прячется среди его подчиненных, переведенных, например, после постройки базы к нам в штаб.
Платонов посмотрел в глаза подчиненного.
— Это возможно, — медленно проговорил Павел Дмитриевич.
— Но и Морозова исключать нельзя, — подвел итог командующий. — Кстати, а где он сейчас?
— По последним данным, он сопровождал колонну контрактных машин в крематорий.
— Вот! Вот оно, зло! — повысил голос Платонов. — Я с самого начала с подозрением отнесся к деятельности этого производства. Вы же понимаете, что они таким образом и завезли всех этих оживленно-размороженных! Приказ подписан самим заместителем министра обороны! А ведь это явное предательство! Или что? Проделки «крота»?!
— Товарищ генерал, разрешите обратиться. — Это подошел полковник Захаров.
— Разрешаю.
— Мы получили прогноз на несколько часов. Есть вероятность резкого улучшения ввиду того, что силы искусственно созданной аномалии более не влияют на природу. Мы ждем ослабление ветра и прекращение дождя в скором времени.
— Благодарю, — произнес Платонов и, повернувшись к Жулебину, добавил: — Вот в этот момент они и попытаются выскользнуть. И мы должны быть максимально к этому готовы! Нужно схватить всех организаторов и исполнителей, как внешних, так и здесь, у нас… Внутренних. И еще. — Генерал поднял вверх указательный палец. — Необходимо усилить охрану периметра с южной стороны. Все-таки вероятность того, что аэродром лишь точка отведения глаз и способ водить нас за нос, остается. Мало ли, есть еще варианты их отступления…
Крематорий
Носов поставил несколько растяжек на подходах ко второму этажу. Взрыватель установил на мгновенный взрыв. Приняли решение спуститься через окно второго этажа в торце коридора, с той стороны, где был Кит, засевший в БМП. Оставалось выломать металлическую решетку и при помощи карабинов на поясах СКАРовцев спуститься вниз. Правда, после очередей, выпущенных Евгением, часть зомботварей решила отправиться к нему и потому маячила под окном, обстреливая броню, пока остальные «оживленные» ломились наверх.
— Стреляйте им в головы, — предупредил Зам бойцов Морозова. — Женя, а ты пока не стреляй. А то нас зацепишь.
Зам смотрел на сокращавшееся поголовье внизу. У него появилось ощущение, что их поведение неуловимо изменилось. Они меньше стреляли, чуть медленнее двигались. Их лица еще сильнее побледнели и вытянулись. При этом они хватали ртом воздух, как будто пытались укусить невидимую добычу, разбрызгивая слюни и активно шевеля черными языками. Некоторые, видимо, побывавшие на передовой, имели различного рода поражения. Открытые раны, отсутствующие части тела. Видя, как погибают их товарищи, они склоняли головы набок, горбились, некоторые приседали… Один наклонился над только что сраженным, рассматривая размозженную пулей черепную коробку, еще мгновение…
— Смотри, он жрет его мозги! — воскликнул Фил. — Тварь!
Сергей вышиб мозги каннибальствующему террористу.
— This is degradation, — прошептал Френсис. — Они перестают повиноваться…
— Что? — посмотрел на него Николай.
— Работа мозга нестабильна после разморозки. Мы пока не умеем сохранять работоспособность надолго… Процесс разложения нельзя остановить в восстановленных тканях… Возможно, им кажется, что им что-то не хватает. И они хотят получить это у тех, кто рядом… Еще не все деградировали, но рано или поздно это будет ждать всех.
Френсис Коннор, завороженный происходящим и возбужденный своими научными изысканиями, опробованными на практике, почти не коверкал русские фразы…
— Вы знали, что так будет? — спросил Петров.
— Я догадывался. Я был против всего этого…
— А что произойдет, когда все они деградируют? Пожрут друг друга? — В голосе Николая прозвучала надежда.
— Друг друга, только если не будут знать, что рядом есть обычные люди, — прошептал ученый. — Они выйдут из-под контроля, и предсказать последствия очень сложно… Но деградирующие, скорее всего, будут стараться добраться до вас… особенно… яростно… Yes. Это будет животная ярость, вроде акулы, почувствовавшей кровь.
Николай сглотнул, выходило, что живчики пока еще были не такими опасными, какими станут через некоторое время. Или нет?
— Вниз, — скомандовал Зам.
Он спустился первым. Высота второго этажа позволяла и просто спрыгнуть. Николай держал сектор перед собой. Спрыгнувший Фил держал входную дверь в крематорий на случай, если воины Аллаха пойдут в обратную. Бойцы Морозова и сам Александр быстро оказались внизу.
— Блин, ноги отбил, — крикнул один из бойцов, с трудом поднимаясь.
— Виктория, теперь вы, — галантно сказал Носов, прикрывавший отход. Он уже помог девушке надеть пояс с карабином и тросом. Аккуратно приподнял ее и высунул целиком в окно.
— Товарищ майор, примите ценный груз, пожалуйста, — наигранно произнес он. — Виктория, вы не переживайте. Доставим в лучшем виде…
Позади Носова в коридоре грохнула растяжка, и Ухо отпустил девушку. Коротко вскрикнув, она вдруг ощутила, что уже находится в крепких руках Николая. Виктория увидела его глаза вблизи. Голубые, они светились доброжелательностью и казались очень родными. Она вдруг поймала себя на мысли, что за время ее злоключений ей попадались люди исключительно с черными глазами. Еще он как-то очень искренне ей улыбался, и девушка поймала себя на мысли, что любуется им. И вот ведь штука, иностранец тоже улыбался, но то была насквозь фальшивая улыбка, маска доброжелательности, которая скрывала истинное лицо расчетливого убийцы. И ведь этот Николай не ангел. Бойцы СКАР, прошедшие горячие точки, обученные выживать и уничтожать противника в экстремальных условиях, сутками находиться в тылу противника, по сути, тоже убийцы… А вот поди ж ты. Ему хочется верить
