Гуннар Столесен - Спутники смерти

Я дошел по гравийной дорожке до солидной входной двери и дотронулся пальцем до звонка, возвестив о своем прибытии.

Мне открыла женщина, маленькая, живая и явно азиатского происхождения. На ней была простая бирюзовая юбка из поблескивающей ткани. Она широко улыбнулась и произнесла с чуть заметным акцентом:

— Чем могу помочь?

— Адвокат Лангеланд дома?

— Минуточку, — ответила она и хотела было закрыть дверь, но я оказался проворнее, и она не сумела мне помешать.

Я просочился в огромную прихожую, женщина разгневанно смотрела на меня, и тут мне пришло в голову, что она запросто может владеть кунг-фу или карате — со всеми вытекающими, тяжкими для меня последствиями. Поэтому я скороговоркой уверил ее:

— Я тут подожду.

Она постояла мгновение рядом, потом, ничего не сказав, а лишь наградив меня ледяной улыбкой, повернулась ко мне спиной. Я проследил, как она пересекла большой холл и быстрыми шагами стала подниматься на второй этаж.

Вскоре она вернулась, а вместе с ней шел Йенс Лангеланд. Он еще сверху, с лестницы, узнал меня, и брови его взлетели вверх от удивления.

— Веум?

— Не забыли?

— Какими судьбами? — спросил он, направляясь ко мне.

— Думаю, вы сами можете догадаться, если постараетесь.

Он церемонно кивнул, как будто мы с ним были в зале суда.

— Ян Эгиль.

— Ян Эгиль, — подтвердил я.

— Пойдемте в кабинет, — пригласил он, показывая наверх. — Лин повесит куртку.

Лин с глубоким поклоном приняла куртку, элегантно перекинула ее через руку и понесла в гардеробную с таким почтением, словно это была королевская мантия.

Мы уже подошли к двери в кабинет, как нас остановил женский голос, раздавшийся сверху;

— Что там такое, Йенс?

Мы оба посмотрели туда. Она стояла на самом верху лестницы, стройная и элегантная, в короткой черной юбке и светло-серой шелковой блузке с черными полосками, которые выглядели как мазки восторженного художника. У нее были очень красивые ноги, а волосы — темные пряди перемежались серебряными — уложены в хитроумную прическу.

— Это по делу, дорогая, — произнес Лангеланд. — Сюда, пожалуйста. — И он снова сделал приглашающий жест.

Но было поздно. Я узнал ее.

И поймал ее взгляд, хотя до нее было довольно далеко.

— Вибекке… Скарнес? — сказал я, запнувшись перед фамилией.

Она молча продолжала спускаться.

— Моя жена, — представил Йенс Лангеланд, и это было совершенно лишним.

В последний раз я видел ее двадцать лет назад — поздним вечером в квартире Лангеланда на улице Уле Иргена.

— Мы с вами встречались раньше? — Она вопросительно посмотрела на меня.

— Да, в Бергене, когда скончался ваш первый муж. Я работал тогда в охране детства и…

— Да, теперь я вас вспомнила, — перебила она и подала мне руку. — Вибекке Лангеланд.

— Варг Веум.

— Очень приятно. — Произнесено это было без всякого выражения. Она по-прежнему была красива: классические черты лица и прекрасная улыбка на чудесном лице. Но глаза были задумчивы и полны страха, а в углах рта время оставило две горькие складки. Она элегантным движением холеной руки пригладила волосы. — О чем же вы хотите поговорить с моим мужем? Это касается Яна-малыша?

— Да, не могу…

— В таком случае я хочу присутствовать при разговоре, — не дала она мне договорить.

Лангеланд беспомощно вскинул руки.

— Ну, тогда предлагаю подняться в гостиную. Так даже лучше… — Он повернулся к маленькой женщине, которая как тень стояла позади него, и добавил: — Лин, не могли бы вы принести нам чаю?

— Да, господин Лангеланд, — ответила Лин и быстро исчезла.

В холле на стене висела голова лося.

— Это вы его подстрелили? — спросил я, когда мы проходили мимо.

— Нет. — Адвокат покачал головой. — Трофей достался мне вместе с домом. Никто из наследников не пожелал оставить его у себя.

Несмотря на то что Лангеланд проиграл оба дела, на которых мы с ним встречались, в последние десять лет его карьера шла в гору — особняк это подтверждал. Лангеланд оставался стройным, подтянутым мужчиной, а вот залысины стали больше, седины заметно прибавилось, на лицо легла печать усталости, которой раньше не было. Значительная внешность: недаром Лангеланд — один из самых известных адвокатов, чьи фото появляются в газетах не реже, чем фотографии статс-министра.

Комната, в которую мы вошли, размером не только превосходила всю мою бергенскую квартиру, в ней еще и небольшой садик вполне поместился бы. Драгоценный паркет, эксклюзивная мебель. За стеклами книжных шкафов в стиле ампир вряд ли нашлось бы место дешевым карманным изданиям. За широкими окнами открывался прекрасный вид. В спустившихся сумерках мерцали далекие огоньки. Фьорд черно-синим покрывалом выделялся между полуостровом Несодден, разделявшим Осло надвое, и столичным районом Бэрум. Далеко внизу я разглядел самолет, взлетавший из Форнебю, бесшумно, как в немом кино. Только через несколько секунд донесся чуть различимый шум реактивного двигателя, но потом все стихло.

Вибекке Лангеланд подвела нас к небольшому дивану и стульям, тоже в стиле ампир, в бордовых и темно-коричневых тонах. Стол был так отполирован, что мы в нем отражались как в зеркале.

— Садитесь, Веум, — сказала она и показала на четыре стула с высокими спинками. На том же пальце, на котором она носила тоненькое обручальное кольцо, у нее был перстень с бриллиантом — два дальних родственника: богатый и бедный. Скромный кулон — треугольник со сглаженными краями, а в центре — все тот же драгоценный камень — висел на золотой цепочке у нее на шее, как раз там, где бился пульс.

Мы расселись, она элегантно скрестила ноги, Лангеланд свободно откинулся, насколько это было возможно на таком стуле, и вытянул ноги под столом. Я чувствовал себя скованно, как будто пришел к ним наниматься в садовники.

— Какая неожиданность! — сказал я и попытался выдавить из себя улыбку.

Лангеланд молча смерил меня взглядом.

— А, вы имеете в виду нас? — спросила Вибекке. — Могу объяснить.

— Вибекке, — предостерегающе произнес Лангеланд.

— Ну а что тут такого? — Она ласково похлопала его по колену, а потом снова повернулась ко мне. — Мы с Йенсом знакомы… да со студенческой скамьи! Какое-то время мы даже были вместе.

— Да, припоминаю, мне кто-то говорил об этом, — поддержал я.

— На какое-то время мы разошлись, каждый шел своей дорогой, я вышла за Свейна… а потом случились все эти несчастья. Но в восемьдесят четвертом, как только Йенс вернулся из Фёрде после того, что там произошло, он нашел меня, чтобы рассказать… — Она мило улыбнулась. — Это было как взрыв — и все. Остались только мы.

Я воззрился на Лангеланда.

— Что, так и было?

Он поднял лицо, на котором застыла маска напускного безразличия.

— Какое это имеет значение? Это что, вас касается? Полагаю, вы появились тут так внезапно и без приглашения не для того, чтобы копаться в нашей личной жизни.

— Нет, конечно. Причина моего появления тут… Как вы его называете? Ян-малыш?

— Для меня он никогда никем другим не станет, — ответила Вибекке. — Это только в Сунне-фьорде его начали называть по-другому.

— Вы с ним встречались?

Она удивленно посмотрела на меня:

— Что вы имеете в виду?

— Я хотел сказать — встречались после семьдесят четвертого года?

Она медленно покачала головой, как будто разговаривала с младенцем.

— Нет. Ни разу. Вы должны понять… После всего, что произошло тогда, я попала в тюрьму, Веум, не забывайте об этом! И если бы не Йенс… — Ее лицо внезапно исказилось, сейчас на нем было написано отчаяние.

— Так значит… — начал я.

— Веум! — Лангеланд выпрямился на своем стуле, потеряв терпение. — Какого черта вы прицепились? Вы же слышали, что она не видела мальчика с тех пор, как ему было шесть с половиной лет. Все, что произошло после, — для нее лишь чужая история.

Я задумчиво взглянул на него.

— Дело в том, Лангеланд, что следы нынешнего дела уходят в прошлое. Далеко в прошлое.

— Какого дела?

— Вы знаете, что его сейчас разыскивает полиция?

Вибекке испуганно подняла глаза на мужа. Он коротко кивнул ей и снова перевел взгляд на меня:

— И что там такое?

— Он подозревается в совершении убийства, на этот раз тут, в городе.

— Убийства? — почти прошептала Вибекке. — Кого он?…

— Человека, которого звали Терье Хаммерстен. Вам это имя ни о чем не говорит?

Она покачала головой:

— Нет! Кто он?

На лестнице раздалось дребезжание посуды, и наш разговор прервала Лин, вошедшая с подносом, полным чайных чашек и ложечек на блюдцах, с чайником элегантной формы, сахаром в вазочке и тарелочкой с ломтиками лимона. Вибекке, как по мановению волшебной палочки превратившись в образцовую хозяйку, помогла Лин расставить чашки с блюдцами, предложила мне сахар и лимон и сказала Лин, после того как та разлила чай, чтобы она — спасибо большое, больше ничего не надо — оставила нас одних.