Михаил Нестеров - Направление главного удара
– Девушка по имени Зима, – Александр Михайлович побарабанил по столу пальцами. – Да-а…
Он выдержал паузу.
– Так вы видели его.
– Видели, – глаза Джеба ожили. – От носа до кормы. Прошли вплоть до носовых торпедных аппаратов и до камбуза – в обратную сторону.
Абрамов слыл мастером сопоставлений. В этот раз он не смог подобрать определения тому, как он завидует этим парням. Он бы многое отдал, чтобы оказаться на месте Блинкова, который первым за шестьдесят лет опустился в центральный пост субмарины. Коснуться рукой ее глаз – окуляров перископа. Заглянуть в ее сердце – хронометр: в котором часу оборвался ее пульс…
– Останки моряков видели? – спросил капитан, с трудом прогоняя призрак «Оракула» и видения живых людей. Он читал о них и видел как наяву.
Блинков кивнул:
– Если это можно назвать останками. Но они там. Их много в кают-компании, словно они молились там перед смертью. – Он передал капитану чек. – Твоя доля. Пришлось уступить Шарифу.
– Много? – капитан глянул на сумму.
– Три доллара с грамма. Грамм стоит пятнашку, мы сговорились на двенадцати. Мы уступили, но не прогадали.
– Да, верно. Благодарю.
– Парни, – Джеб поочередно глянул на товарищей, – оставьте нас.
– Да-да, – тактично заторопился Николай, – что-то мы засиделись. – Он взял со стола свой чек, которым то ли поигрывал во время беседы, то ли хвалился. – У меня рефлекс: если деньги или кошелек – надо поднять. Я понимаю, не самый красивый эпизод последних двух недель. Тимур, пошли, покажешь мне прием – как бить по голой кости мышечного скелета.
Когда они остались с глазу на глаз, капитан опередил Блинкова:
– Нет, мы все немного ненормальные. Мы, взрослые люди, ведем себя как дети. Мы говорим правду там, где нужно солгать. Лжем там, куда ломится истина. Мы усложняем себе жизнь, убаюкивая откровения. Лолка мудрее нас обоих. Однажды она мне сказала: «Прими жизнь такой, какая она есть». Лучше скажи, Женя, долгов на Мальдивах не оставили?
У Блинкова отлегло на сердце. Он улыбнулся, отчетливо представляя себе Муру:
– Рассчитались со всеми, Саня. С одним человеком – в самый последний момент.
…Мура лежал на кровати в своем домике, заложив руки за голову. Он слепо смотрел телевизор, настроенный на телеканал «Экстрим Спортс». Он вымотался за последнее время. Уснуть не давали беспокойные мысли и еще более неугомонные русские дайверы. Даже ночью они шастали по двору клуба, ревели моторами и компрессорами на причале.
Он уже похоронил те недалекие времена, когда напрямую контактировал с зарубежными компаниями как владелец сафарийной яхты. Он приплачивал туристическому агентству, офис которого находился в здании аэропорта, за то, что клиентов направляли в его клуб.
У него осталась пара разъездных катеров и пара «Зодиаков». Они могли выполнять лишь роль дони. Но кто сядет на них, когда вокруг полно настоящих мальдивских лодок, заложенных в мастерской мавадин миха – корабельным плотником.
Мура без своей «Мурены» чувствовал себя одиноким. Несколько дней назад он почувствовал себя в безопасности, замаскировавшись под обреченными словами: «Я не жалею о «Мурене», не жалею о деньгах, которые потерял».
Малазиец по происхождению, он был покладистым человеком, мог простить все, что угодно… и пожалеть о чем угодно. А слова о невосполнимой потере – от джинна, духа мальдивской мифологии. Просто он оказался беззащитным перед лицом неизбежности. Бороться не с кем, только с собой, с клиентами, по определению, не поспоришь. Страховая компания потребует кучу бумаг, объяснительных, ее представитель обязательно захочет побывать на месте крушения «Мурены». И, если даже случится невероятное, страховщики выплатят мизерную сумму.
Он напрочь забыл свой деловой тон, которым встречал Джеба в Мале и пытался произвести впечатление солидного хозяина дайв-клуба. Он приучил себя менять официальный говор на свойский, но не так быстро, как в случае с Блинковым. У Муры было не так много иностранных друзей, некоторые посещали его клуб во второй раз, но еще никто не побывал на его острове трижды.
Занятый своими мыслями, Мура не заметил, как в домик вошел Джеб. Когда увидел его в паре шагов от кровати, он подметил удивительную вещь: русский аквалангист улыбался, как мать, заглянувшая в комнату сына пожелать доброго утра. Удивительно и другое. Мура даже в мыслях не решился послать клиента к чертовой матери.
Он дождался вопроса:
– Помнишь, что я сказал тебе?
– Всего не упомнишь, – уклончиво ответил хозяин.
– Я сказал, что не смогу вернуть «Мурену», построить такую же. Что взамен ты получишь намного больше.
– Еще бы не помнить! – На Муру накатила легкая волна раздражения. – Я только об этом и думаю! Жаль, бунгало не умеют плавать, ты бы утопил их!
Блинков рассмеялся.
– Вставай, брат, я покажу тебе то, чего ты никогда не видел, о чем даже не мечтал. Знаешь, администратор в турагентстве встретила меня словами «Мальдивская Виктория» – это что-то! Пропустить ее нельзя». Но это далеко не лучший рэк на Мальдивах. Вставай, вставай, Мура, поехали. Заодно прихвати свой акваланг.
– Зачем?
Джеб подмигнул ему:
– Доверься мне.
Еще одно ощущение Муры: он казался себе ненормальным, погружая свой акваланг в свой катер, за штурвалом которого стоял чужой человек. Он подставлял лицо теплому ветру, к которому давно привык, в то же время этот ветер надувал незнакомую, сладко манящую мелодию. Относил островитянина к неизвестному доселе порогу, за которым крылось что-то неизведанное.
– Куда мы идем, Джеб? – спросил он для того, чтобы отогнать волнующее предчувствие.
– К твоей мечте, Мура. Знаешь, в мечте и любви нет ничего невозможного. – Джеб улыбался. Его длинные волосы развевались на ветру.
Катер разрезал ленивые волны долго, около часа. Наконец впереди замаячил черный силуэт «Зодиака». Джеб сбросил обороты и подошел к лодке.
– Ты точно позиционирован? – спросил он Николая, бросая ему конец.
– Да, – ответил Кок, привязывая лодку. – Мы точно над ним.
Джеб начал экипироваться, тем самым предлагая мальдивиньянцу последовать его примеру. Прежде чем окунуться в воду, Блинков улыбнулся Муре:
– Все, что ты увидишь внизу, принадлежит тебе.
Он подавил в себе продолжение: «Это лишь малая часть моей благодарности». Он не хотел отпугивать Муру блеском золота, чтобы он не озирался ежечасно и не оглядывался опасливо по сторонам даже в своем клубе.
Над рубкой «Оракула» снова кружили неугомонные тунцы, по бокам лодки распластались любопытные скаты. Снова немецкого корабля коснулись яркие лучи фонарей.
Мура застыл, пораженный величием этой картины. Его взгляд простерся от носа до кормы субмарины, цеплялся за мачты радиоантенн и ограждений. Такое ему могло разве что присниться.
Он нашел глазами Джеба и ткнул себя в грудь пальцем, спрашивая: «Это мое?»
Блинков развел руки в стороны: «Да, это твой рэк. Он лучший на Мальдивах!»
«Надо срочно подавать заявку», – засуетился Мура.
Он справедливо посчитал себя первопроходцем, когда смело нырнул в открытый люк рубки. Без труда представил, как вскоре его путь повторят сотни, тысячи искателей острых ощущений. Поначалу они будут уходить под воду с катера, потом с площадки новой сафарийной яхты.
Мура выбрался из люка, подплыл к Джебу и протянул ему руку: «В расчете!»
Вместо эпилога
…Далеко внизу плескались воды Бискайского залива. Двухместный самолет шел курсом точно на Бильбао. В сотне миль от морского порта он согласно флайт-плану возьмет направление на Барселону и сядет на поле международного аэропорта.
«Дорогая Рут! Я нашел отличное место для наших переговоров…»
Эмиль уже решил, что именно в отеле, в незримом кругу русских аквалангистов, на которых он сделал ставку, он и расскажет Рут всю правду. Не было никаких мучений по прокладке курса «Оракула». Был лишь набросок Кони, походивший на залегшую в ил щуку. Были точные координаты этого «новообразования», этого могильного холма.
«Рут, я присвоил точные выкладки Конрада и сопоставил их с твоими документами».
Так или приблизительно так он хотел начать разговор с девушкой.
«Кто знает, – думал Эмиль, – может быть, где-то рядом с «Оракулом» обнаружатся обломки легкомоторного самолета».
Хотя странно, очень странно, что Кони разбился ровно над своим подводным островом. Он словно намеренно спикировал на него.
Эмиль был близок к разгадке, но ему не хватило мгновений. Он бы разгадал ее сейчас, в эту минуту, находясь на высоте, в своем самолете, который приготовился к смертельному штопору, а перед глазами стал живой и невредимый Конрад…
Примечания
1
– Да? – Марк, это я, Соболь. Какого дьявола вы молчите? – Ты прав – об этом знает только дьявол. – Кто ты? – Называй меня Джей-Би. Прощай, Соболь.
