Виктор Доценко - Черный трибунал
Взглянув в глаза Савелия, он прочел в них нечто, от чего ему сразу стало не по себе. Еще минуту назад Гоша был вдребезги пьян, но мигом протрезвел.
— Да ты чего, братан, ладно тебе, — робко забормотал он, — я ей хотел секс-услугу оказать, этой дуре психованной… — улучив момент, попытался даже освободиться от стальной хватки Савелия, но вскоре понял, что это бесполезно.
Теперь он испуганно смотрел своими свинячьими глазками на Бешеного, который подержал его в этой неудобной позе еще с минуту, а потом толкнул обратно за столик, негромко обронив:
— Свободен, мразь! И не вякай, когда с тобой: старшие разговаривают! — Переломив пополам лезвие, Савелий сунул обломки ему в нагрудный карман пиджака.
— Вали отсюда!
Бандит бочком выполз из-за столика и тихонечко двинулся к выходу.
Переглянувшись, Савелий и Андрей уселись обратно за свой стол, в центре которого, подрагивая пламенем от их движений, горела свечка.
Уже стоя на лестнице, татуированный Гоша обернулся к ним и прошипел:
— Ну, падла, ты скоро пожалеешь, что связался со мной! И ты тоже, сучка, пожалеешь!
Заметив, как девушка дернулась от страха, Савелий начал было подниматься, но Гошу как ветром сдуло. Друзья выпили по рюмке водки, закусили.
Оба понимали, что поговорить о прошлом уже вряд ли удастся — изменилось настроение. Девушка робко приблизилась к ним:
— Ребята, спасибо вам. А вы меня не проводите? Я одна боюсь идти — вдруг этот уголовник опять ко мне где-нибудь пристанет! — В ее глазах все еще стоял страх.
— Да ты присаживайся, — подвинул ей табуретку Андрей. — И ничего не бойся. Хотя такой красавице в нашем криминальном городе, наверное, стоит прибегать к услугам телохранителей. Тебя как зовут-то, милая?
— Аврора…
— Редкое имя! — удивился Андрей. — Или сценический псевдоним?
— Да нет, — слегка смутившись, сказала девушка, — так родители назвали.
Я наполовину гречанка, ну и решили, что Аврора — самое подходящее для меня имя.
Хотя я сама в мифологии пока очень слабо разбираюсь.
Она присела к друзьям за столик, достала из сумки зеркальце и быстро поправила слегка растрепавшиеся после бандитских домогательств волнистые пряди своих роскошных медно-рыжих волос. Она действительно была красавицей — зовущий к поцелуям чувственный рот, длинные ресницы, чуть раскосые серые глаза, высокие груди под бордовым свитером ручной работы, стройные ножки в черных полупрозрачных колготах, осиная талия…
Чувствуя, что произвела на друзей впечатление, девушка закурила, откинула в сторону пальцы с зажженной сигареткой «Мор» и произнесла несколько игриво:
— Ну а вы-то, ребята, надеюсь, не бандиты?
— Деточка, разве не видно, что мы — честные, бедные люди, — отшутился Савелий, у которого от красоты девушки даже закружилась чуток голова. — И уж точно не собираемся тебя обижать.
— Да я сама кого хочешь обижу! — с вызовом воскликнула девушка, потом рассмеялась, — Если силы равные. А что я с этим здоровяком могла поделать?
Ясно, ничего. Ну так как, ребята, проводите меня? Только, чур, до самого подъезда.
— А ты где живешь-то? — спросил Андрей, раздавив окурок о дно пепельницы и поднимаясь с табурета.
— Да рядом, на Таганке. — Девушка махнула рукой в сторону. — Если вы на машине, то минут пять езды.
— Ну что, поехали? — Савелий вынул несколько крупных купюр и бросил их на стол, даже не взглянув на счет, — он знал, что платит больше.
Когда они вышли на улицу, то сразу заметили свинообразную тушу в окружении трех довольно мощных приятелей. Те уверенно двинулись навстречу Савелию.
— Ой! — жалобно всхлипнула девушка. — Я же говорила…
— Не бойся! — спокойно сказал Савелий. — С нами ничего не бойся, Аврора!
В его голосе звучала такая уверенность, что девушка тихо спросила:
— А мне что делать?
— Стой здесь и никуда не дергайся… Что увидишь опасное, дай знать, — шепнул Савелий и громко спросил, поворачиваясь к Воронову:
— Что, братишка, мочим по полной программе или пощадим?
— По полной: сами напросились! — с задором ответил Андрей и бодро шагнул вперед.
Бравая четверка, услыхав краткий диалог друзей, приостановилась, оглядываясь по сторонам: вероятно, они подумали, что смелость их соперников объясняется тем, что у тех есть подмога. Но, никого не заметив вокруг, они приободрились и снова двинулись вперед.
— Гоша всегда выполняет свои обещания! — зло прошипел бывший владелец ножа.
— Я тоже! — ухмыльнулся Савелий, цепко осматривая будущих противников.
Их было вдвое больше, а если сравнить их общий вес с весом Савелия и Воронова, то и втрое. Что почему-то придавало им уверенности, и они не сомневались в исходе этого столкновения. Если и было у кого-то из них оружие, то они собирались обойтись своим численным превосходством и массой.
— Борова и справа от него беру на себя! — прошептал Савелий, отобрав для себя наиболее крепких и увесистых противников.
— Хорошо! — коротко бросил Андрей.
В самый последний момент Савелий заметил странное движение руки того, кого он выбрал в свои соперники, и понял, что именно с него и нужно начинать.
Все произошло в считанные секунды: между противниками оставалось не более двух метров, когда Савелий неожиданно выпрыгнул вверх, словно подброшенный невидимой, но мощной пружиной. Когда он опустился на ноги, инициатор этого столкновения и мощного телосложения его приятель корчились на земле, постанывая от боли.
Савелий применил свой излюбленный двойной удар «маваши». Приятелю «борова» пришелся боковой удар наотмашь по носу и левой ногой в грудь. От этих «ласковых» прикосновений его откинуло на спину, к чему добавился удар затылком об асфальт. Неудивительно, что после подобных ударов он долгое время будет заикаться и страдать провалами в памяти…
Виновнику драки «повезло» больше, чем его приятелю: ему достался всего лишь один удар. Но это был страшный удар правой ногой в челюсть. После такого удара любой, даже самый здоровый человек, месяца три-четыре, а то и больше сможет питаться только жидкой пищей, испытывая при этом страшные боли в челюсти. Можно надеяться, что встреча с Савелием явно пошла подонку на пользу: за предстоящие месяцы он вполне мог превратиться в более стройного юношу…
Воронову делать ничего не пришлось: увидев, что случилось с их приятелями, двое оставшихся тут же замахали руками.
— Стоп! Стоп, братишки! Мы совсем ни при чем! — испуганно сказал один, а второй подхватил:
— Мы и не хотели заедаться к вам! Гоша сказал: постойте рядом, пусть в штаны наделают от страха… — Он говорил таким жалобным голосом, что Савелий неожиданно расхохотался:
— Вояки, мать вашу… Хватайте своих дружков и дуйте отсюда! — Потом серьезно добавил:
— Вашему Гоше скажите, что в первый раз я — предупреждаю, во второй раз — инвалидом делаю, — и тихо выдохнул прямо в лица:
— В третий — убиваю! Сейчас был второй раз! Поняли?
— Да-да! — хором ответили те и бросились поднимать своих поверженных приятелей.
— Подождите-ка! — неожиданно остановил их Савелий.
Те испуганно замерли, словно по команде «смирно». Савелий наклонился к тому, что со сломанной челюстью, поскуливающему, словно щенок, и вынул финку, которую тот прятал в рукаве куртки. Его руки были сплошь покрыты наколками, среди которых он рассмотрел церковные купола, говорящие о том, сколько лет тот провел на нарах…
— Так я и думал, мразь! — Сломав лезвие, он зло бросил ему:
— Ты все слышал?
— Ы-ы-ы… — испуганно застонал забияка и согласно закивал головой, чтобы не было сомнений в его ответе.
В этот момент от входа ночного клуба метнулась внушительная тень.
Савелий, уверенный, что это еще один из дружков «борова», встал в стойку.
К ним подошел элегантно одетый мужчина явно кавказской внешности.
Взглянув с ненавистью на лежащих, зло сплюнул и сказал без малейшего акцента:
— Этот Гоша с дружком своим Фиксой всю плешь нам проели! Что, получили?
— Он усмехнулся и повернулся к Савелию:
— Вы слишком много оставили… — Он сунул ему деньги и добавил:
— За счет заведения…
Уже в машине Савелий взглянул на деньги.
— Ты знаешь, братишка, с нас ничего не взяли! — весело усмехнулся он. — А кто этот парень?
— Это Тимур, хозяин ночного клуба! — пояснила Аврора.
Глава пятнадцатая
Хирург
Унылыми декабрьскими вечерами окраинные районы подмосковных Мытищ рано и быстро отходят ко сну. Постепенно затихает движение на улицах, одно за другим гаснут окна домов, тихо кружит снег вокруг тускло светящихся уличных фонарей, создавая полупризрачный желтоватый ореол. И лишь в окнах одного Частного дома, стоящего на самом отшибе городка, как правило, лампы продолжают гореть до полуночи.
Дом этот ничем не выделяется среди десятков таких же: силикатный кирпич стен, крыша из оцинкованного железа, высокий забор, металлические гаражные ворота…
