Чистилище. Турист - Кликин Михаил Геннадьевич
– Кий? Никогда не слышал, – ответил Боря.
– А Карго?
– Дурацкие названия!
– Может быть, Нос или Губа?
– Деревни?
– Да…
Ребята переглянулись, одинаково помотали головами.
– У нас тут, вообще-то, немного населенных пунктов, – сказал Юрка. – Поселок Окуловский есть, но там вроде давно никто не живет. Лампожня есть. Заакакурье…
– А Кий, Карго – это точно деревни? – спросил Боря. Он явно в школе был отличником. Коля, глядя на него, молча пожал плечами. Он был готов выслушать любые предположения.
– Губа, например, может быть географическим термином, – сказал подросток. – Мезенская губа. Это залив, куда Мезень впадает.
Коля почувствовал себя дураком. Пробормотал:
– А ведь Ваня мог говорить не про город Мезень, а про реку…
– Нос, кстати, тоже может географическим быть, – подал голос Миша. – У меня дядя лес сплавлял, он постоянно одно место носом называл, там берег вперед выдавался.
– Ну да, – подтвердил Боря. – Нос – это мыс.
– Погодите, ребята, погодите, – Коля заволновался. – Интересная вырисовывается картина… Мезенская губа и какой-то мыс… То есть нос… У вас карта есть?
– Нет, вообще-то.
– А где можно достать?
– У гусаковских есть.
– Это не вариант.
– В школе можно поглядеть, – сказал Миша.
– Или в библиотеке, – добавил Боря.
– Проводите?
– Ну, если очень хотите… Но вообще-то мы сами туда собираемся… Мне учебники по химии нужны. И книги по электродинамике. Можем и карты захватить.
– Было бы здорово! – обрадовался Коля. – И когда вы собираетесь?
– Вообще-то завтра думали. Но можно и сегодня. Какая разница?
– Мне бы поскорей. Я даже заплатить могу. У меня еда есть.
– Еда у нас тоже пока есть.
– А хотите, я вас с собой заберу? – предложил Коля.
– Это куда? – спросил Юрка.
– Пока не знаю. Видимо, в Мезенскую губу.
– Ну нет! – Юрка замотал головой. – Я-то думал, вы назад поедете. Я вот, например, всегда хотел Суздаль увидеть. У меня дед оттуда родом.
– В Суздаль мы вряд ли. – Коля развел руками.
– А на море сейчас ничего хорошего, – сообщил Миша. – Я бы на вашем месте туда не совался.
– Да я пока не знаю, куда соваться-то, – сказал Коля. – Мне бы на карту поглядеть, на губу эту. Может, что-нибудь прояснилось бы… – Он поглядел на ребят, пожаловался со вздохом: – И времени-то у нас мало. Первого октября нам надо быть на месте. Всего два дня остается.
Боря нахмурился, словно подсчитывая что-то в уме. Спросил:
– Почему два дня? Сегодня тридцатое.
– Ну да, – сказал Коля. – День-то еще не кончился. А завтра еще тридцать первое – целые сутки.
– Нет, – Боря помотал головой. – В сентябре тридцать дней. Завтра первое октября.
– Как? – Коля беспомощно посмотрел на Машу. Пересчитал на кулаках – ну, точно же: в сентябре тридцать дней!
– Вот я идиот… – Он хлопнул себя по лбу, потом еще раз и еще – сильней и сильней. Он никак не мог понять, почему так глупо ошибся. Как помутнение нашло, как сбой в мозгу приключился – почему-то он был уверен, что у него еще целые сутки впереди.
– Мне срочно нужна карта, ребята! – Он вскочил, едва не разбив затылок о низкий покатый потолок. – Что ближе, библиотека или школа?
– Вы лучше сидите здесь, – сказал Юрка, поднимаясь. – Мы принесем. Да, парни?
– Принесем, – заверил Боря. – Мы быстрей обернемся, у нас тут велики недалеко.
Мальчишки засобирались. Коле стало совестно, что из-за него они пойдут сейчас под дождь, в мертвый город, на улицах которого можно встретить мутанта или бандита.
– Возьмите все же меня, – попросил он.
– Нет, не надо, – Боря помотал головой. – Вы слишком заметный. И местность не знаете. Угодите в нашу ловушку, и что нам делать?
– Ну ладно, – неохотно согласился Коля. – Вы только скажите, чем вам помочь. И я все сделаю.
– Ты Гусака убил, – сказал Юрка. – Этого хватит…
Они ушли сразу после того, как в землянке появилась Оля. Девушке было лет семнадцать, она носила джинсы и толстую непромокаемую куртку на меху. Увидев гостей, она сразу поняла, кто это, ведь ребята рассказывали ей и о Коле, и о лодке с женщиной и детьми, захваченной гусаковскими.
– Вы убили его, – сказала она, даже забыв поздороваться. – Спасибо вам.
Попив горячего чаю и съев три ложки сладкой каши, сваренной на сухом молоке, она рассказала, что подслушала разговор двух гусаковских, охранявших продуктовый магазин. Они, похоже, собирались срочно все бросать и уезжать. Бандиты уже набили полноприводный «Соболь» провизией и теперь решали, как им пополнить запас бензина. Они знали, что Гусак мертв, – их товарищ приплыл из Каменки и принес эту весть. Он был третьим в их компании; они ждали его из магазина, чтобы потом сразу отправиться в путь, хотя, похоже, эта троица не очень-то представляла, что их ждет впереди.
– Крысы бегут с корабля, – прокомментировал Коля.
Девушка кивнула и улыбнулась, а потом рассказала свою историю.
Ее родители погибли в первый день, когда болезнь пришла в Мезень: мама умерла, папа обратился. Старшая сестра Катя вернулась в Мезень через неделю – она уже два года работала в Архангельске. От нее Оля узнала, что большой город наводнили обращенные и выжить там практически невозможно. С сестрой пришел ее парень. Они были первые, кто попытался как-то организовать выживших. Через месяц в их дружной команде было уже почти сорок человек. Они обустроили несколько зданий, надеясь там дождаться зимы. Они рассчитывали, что холод убьет обращенных.
Но в самом конце лета в Мезени появился головной отряд гусаковских, а вскоре прибыли и основные силы банды.
Катю поймали, когда она набирала воду из родника. Пьяные бандиты сорвали с нее одежду и изнасиловали. Потом избитую девушку забросили в машину и куда-то увезли. Все это видела спрятавшаяся в кустах Оля…
Сестры встретились через две недели. Катя была какая-то потухшая, неживая. Бесцветным голосом она рассказала о борделе, где гусаковские держали взаперти молодых девушек. Объяснила, как ей удалось сбежать, задушив уснувшего в постели бандита. А на третий день она повесилась – в доме, где родилась и провела счастливое детство, на крюке для люстры, который двенадцать лет тому назад вбил в потолок папа; он так радовался, что нашел светильник, который очень понравился обеим дочкам, ведь они были такие разные…
Коля не нашелся, что сказать девушке, но она, кажется, не нуждалась в его утешениях. Перекусив, она занялась с детьми, которым в землянке было откровенно скучно.
Примерно через час вернулись ребята. Они вывалили из рюкзака стопку книг прямо на пол, бросили Коле два школьных атласа, брошюрку со схемой автомобильных дорог и подробную карту Архангельской области, свернутую «гармошкой» – ее он и открыл первой.
– Мезенская губа… – Он сам не заметил, что начал вслух читать надписи, водя пальцем по большому листу, щурясь из-за недостатка света. – Кулой… Белое море… Да вот же! – Он поднял голову, едва сдерживая ликование, готовый броситься к ребятам, чтобы обнимать их и тискать. – Вот! Вот!
Все сгрудились вокруг карты, даже маленький Костя подошел.
– Карго! И Кий! И нос! Все в одном месте!
– Карговский мыс, – прочитал Боря. – Это оно и есть?
– Да! А что же еще? – Коля уже высчитывал расстояние, которое им нужно будет пройти. – Здесь всего-то пятьдесят километров! А у нас большая моторка! За полтора часа пройдем!
– Во время прилива вряд ли, – покачал головой Боря.
– Значит, всю ночь идти будем, – продолжал радоваться Коля. – Успеем! Обязательно успеем! Вы с нами, ребята? А? Поехали?!
– Нет, – Боря помотал головой. – Я здесь останусь.
– Там же нет ничего, – сказал Миша. – Голый берег и ветер. Мне дядька рассказывал.
Юрка, похоже, колебался.
– Я тоже остаюсь, – решила Оля. – У меня мама здесь, папа, сестренка.
Юрка поглядел на нее, вздохнул, сказал:
– Значит, и я тоже… Тут, со всеми…
Он завис над картой, внимательно ее рассматривая и, кажется, запоминая. Потом повернулся к Коле:
