Андрей Воронин - Инкассатор: Страшный рассказ
Осененный этой мыслью, Юрий остановился на крыльце и машинально вынул из кармана сигареты. До сих пор он как-то не думал о том, что станет делать, если окажется, что Дымов, ужаснувшись содеянному, бросил все и бежал в неизвестном направлении. Думать об этом не хотелось, потому что в таком случае пришлось бы признать, что господину литератору удалось выйти сухим из воды. Еще меньше Юрию хотелось думать о том, что же на самом деле содеял длинноволосый графоман. То, о чем шла речь в финале рассказа, было настолько отвратительно, что Юрия бросало в дрожь при одном воспоминании о прочитанном. Стоило только представить на месте героини Нику – живую, веселую, жизнерадостную Нику, – как руки сами собой сжимались в кулаки. Теперь Филатов понимал, почему Ника пришла в такой ужас, прочитав присланный ей по почте рассказ. Пожалуй, это было для нее равносильно тому, чтобы во время долгого поцелуя вдруг обнаружить во рту у любимого волчьи клыки, а на пальцах – длинные кривые когти...
Отшвырнув так и не закуренную сигарету, Юрий решительно потянул на себя скрипучую дверь и вошел в подъезд. На этот раз он воспользовался лифтом и через минуту уже звонил в дверь квартиры Александра Дымова.
Там, за дверью, снова ожил треклятый электронный соловей – засвистел, защелкал, забулькал, – и сквозь весь этот шум Юрий вдруг с огромным удивлением услышал приближавшиеся к двери шаги. Сотня мыслей одновременно пронеслась у него в голове, но задержалась там только одна: «Черт возьми, он же меня видел! Посмотрит в глазок и не откроет. И что тогда – стрелять в замок?» Юрий решил, что будет стрелять, а там – как карта ляжет, и немедленно подумал, что это решение как раз в его духе – стрелять, бить, крушить и ломать, вместо того чтобы заранее немного пошевелить извилинами.
Пока он предавался этим невеселым размышлениям, не зная, как ему поступить дальше, шаги за дверью приблизились, замок щелкнул и дверь распахнулась. Юрий, который уже приготовился ударить появившегося на пороге человека прямо между глаз, незаметно разжал кулак и выдавил приветливую улыбку, сам чувствуя, что вместо улыбки у него получилось черт знает что и что выглядит он сейчас сущим пугалом – к тому же пугалом растерянным и сбитым с толку.
На пороге стояла молодая, стройная и очень симпатичная женщина с золотисто-пепельными волосами и глазами необыкновенного сине-зеленого цвета. Лицо у нее тоже было не совсем обыкновенное – красивое, но очень твердо очерченное, будто отчеканенное на медали. При всей его женской миловидности это лицо изобиловало прямыми линиями и углами – прямой рот с твердо прорисованными губами, маленький, но при этом почти прямоугольный подбородок, прямые стрелы бровей, широковатые скулы, очень прямой недлинный нос с красиво вырезанными ноздрями и прямой сине-зеленый взгляд, которым женщина оценивающе разглядывала Юрия.
– Здравствуйте, – произнес Филатов, не зная, что еще сказать.
– Здравствуйте, – сказала женщина. Голос у нее был глубокий, грудной, и говорила она очень спокойно, хотя видела Юрия впервые в жизни и, наверное, терялась в догадках по поводу цели его визита. – Вам кого?
– Мне? Я бы хотел повидаться с Александром Дымовым. Ведь это его квартира? Видите ли... – Юрию показалось, что он набрел на дельную мысль, и это вдохновило его на беззастенчивое вранье. – Видите ли, я из издательства. Мне поручили провести с Александром... Простите, отчества не знаю... В общем, мне поручили провести предварительные переговоры относительно публикации его рассказа и предложить ему заключить договор с нашим издательством.
– Вот так сюрприз! – воскликнула женщина. – Саша будет до смерти рад! Жаль, что его нет дома.
– А вы...
– Я его жена.
– Ага, – пробормотал Юрий. – Жена, ну конечно...
– Послушайте, – каким-то очень профессиональным тоном спросила жена Дымова, – вы себя хорошо чувствуете? С вами все в порядке?
– Что? А, да, я в полном порядке. Извините, это я так, задумался.
Юрий действительно задумался, на какое-то время забыв, зачем пришел в этот дом. О вкусах, конечно, не спорят, но есть же вполне очевидные, бесспорные вещи! По сравнению с женой Дымова его любовница Ника Воронихина выглядела примерно так же, как «Запорожец» рядом с «Феррари». В мадам Дымовой с первого взгляда чувствовались твердый характер и острый, живой ум; кроме того, она была гораздо красивее Ники.
– Извините, – повторил Юрий, – а где он может быть, вы не подскажете? То есть, – спохватился он, – я хотел узнать, когда он вернется. Понимаете, очередной номер уже верстается, и вышло так, что у нас неожиданно освободилось место. Наш главный хотел поставить в номер рассказ Александра, но нужно внести кое-какие поправки, сделать необходимые сокращения... В общем, все это довольно срочно, а я не могу до него дозвониться.
– Да вы проходите, – предложила жена Дымова, отступая вглубь прихожей, откуда тянуло запахом хорошего, крепкого кофе и тонким ароматом какой-то косметики. – Что вы там стоите? Заходите, заходите!
Юрий перешагнул через порог и остановился посреди просторной, светлой прихожей с зеркалом во всю стену.
– Снимайте куртку, – предложила Дымова, закрывая за ним дверь. – Разуваться не надо.
– Спасибо, я так, – стесненно сказал Юрий, у которого под курткой висел громоздкий «ТТ» в наплечной кобуре. – Я всего на минутку.
– Будет жарко, – предупредила Дымова. – У нас южная сторона.
– Ничего, пар костей не ломит, – отшутился Филатов.
Он уже проклинал себя за то, что явился сюда. Женщина была дьявольски хороша, и мысль о том, что ему вскоре предстоит сделать ее вдовой, была Юрию неприятна. Вслед за этой мыслью родилась еще одна: Юрий поймал себя на том, что, отняв у Дымова любовницу, начинает подумывать, не увести ли у него жену. И почему такая женщина вышла замуж за этого длинноволосого слизняка? Материнский инстинкт взыграл, что ли?
– В гостиную, – сказала Дымова. – Вот здесь, в кресле, вам будет удобнее. Кофе? Я как раз сварила. Будете?
– Надо бы отказаться, – сказал Юрий, – но это выше моих сил. Запах просто неописуемый!
– Приятно встретить знатока, – засмеялась Дымова. – Говорят, я варю неплохо.
– Ну, какой я знаток! – запротестовал Юрий. – Так, любитель.
Дымова принесла кофе. Юрий взял тонкостенную фарфоровую чашечку, понюхал, пригубил. Кофе и впрямь был хорош.
– Восхитительно, – сказал он, изо всех сил стараясь не пялиться на хозяйку. Это оказалось трудно. – Так когда же вернется ваш супруг?
– Вы не поверите, но я действительно не знаю. – Дымова изящно пожала плечами, положила ногу на ногу. Юрий снова отвел взгляд, который, как намагниченный, все время прилипал к разным частям тела супруги длинноволосого литератора. – С этими творческими людьми сплошное наказание. Человек-загадка... Никогда не говорит, куда уезжает, зачем, когда вернется... Вещь в себе! Вот и сейчас: прихожу с работы, а его нет, и куда подевался – неизвестно.
– И вы так спокойно об этом говорите? – удивился Юрий. – Впрочем, вы правы, беспокоиться надо ему. На его месте я бы ни за что не оставил вас одну даже на десять минут.
– Я выгляжу такой ненадежной? – улыбнулась Дымова.
– Отнюдь. Но вокруг столько нехороших людей! То го и гляди, умыкнут.
Дымова рассмеялась. Юрию показалось, что она смеется немного дольше и громче, чем того заслуживал его неуклюжий комплимент.
– Извините, – словно прочтя его мысли, сказал» Дымова. – Просто я немного не в своей тарелке от... Ну вы понимаете. От радости. И еще от неожиданности. То есть я всегда верила в Сашу, в его талант, но все-таки... Сам, без протекции, на свой страх и риск... Я ведь, честно говоря, даже не знала, что он что-то такое отправил в вашу редакцию...
– В издательство, – поправил Юрий.
– Тем более... Саша очень ревностно относится к этой работе, прячет ее от чужих глаз, даже мне не показывает. Говорит, боится спугнуть удачу.
– Да, – сказал Юрий, – психика у писателей затейливая...
Только сейчас он понял, как крупно ему повезло. Если бы Дымов держал жену в курсе своих творческих планов, если бы информировал ее о своих намерениях и поступках, то его, Юрия Филатова, давным-давно спустили бы с лестницы, а то и сдали бы в милицию как подозрительного типа, выдающего себя за того, кем он на самом деле не является. В издательстве не знали не только адреса Дымова, но и его настоящего имени – рассказ был подписан псевдонимом. Если бы Юрий вспомнил об этом чуть раньше, он ни за что не рискнул бы назваться сотрудником издательства. «Глупею прямо на глазах, – подумал он, незаметно для себя возвращаясь к разглядыванию красивых коленей госпожи Дымовой. – Одно утешение: победителей не судят».
– Да, – согласилась с ним Дымова, – затейливей некуда. А вы... э...
– Простите, – спохватился Юрий, – я забыл представиться. Меня зовут Юрий. Юрий Алексеевич, – поправился он, заметив промелькнувшее на красивом лице Дымовой удивление.
