Михаил Серегин - Секс не бывает безопасным (Повести)
Вскоре Дракула отыскал черновой материал и вставил в магнитофон.
Вначале камера блуждала как бы сама по себе, выхватывая места, где пули попадали в стены; фрагмент деформированного асфальта, где разорвалась граната, развороченная взрывом дверь. Дальше оператор вошел внутрь. Вот и окровавленный блондинчик, лежит неподвижно, уже без оружия. Видно, как суетятся криминалисты, пытаясь что-то откопать.
– Зачем вам все это? – полюбопытствовал Скворцов.
– Я была знакома с Кириллом.
– Это тот блондин?
– Да.
– Ужасно. Он схватил большую порцию дроби и истек кровью.
– Неужели?
«Ну вот, дорогая, теперь ты убийца. Кроме тебя, из дробовика никто не палил. Видимо, он успел схватить заряд, когда выскакивал на улицу, после чего поспешно убрался обратно внутрь здания… Нечего его жалеть, – напомнила она себе, – сколько жизней на его совести, никто не знает».
Видно, как оператор снимает беспорядок на полу. Ручки, листы бумаги, папки с документами, графин с отлетевшей в сторону крышечкой, лежащий в луже собственного содержимого. Тонкие смазанные полоски крови, идущие от тела, лежащего за письменным столом, к порогу. Затем камера поднимается, и в кадре появляется следственная бригада.
– Как вам разрешили снимать работу следователей?
Дракула скалит зубы и потягивается от комплимента, согревшего его зачерствевшую на столь мрачной работе душу.
– Никто не разрешал. Если вы присмотритесь, то уловите, что камера смотрит снизу вверх. Большинство людей на этой планете уверены, что съемка идет лишь в тот момент, когда камера на плече оператора. Здесь же снимали исподтишка, как бы произвольно, держа аппарат в руке.
– О! Стоп! Стоп! – Дарья заерзала в кресле. – Можно немного назад?
– Пожалуйста.
Изображение ускоренно побежало в обратную сторону.
– Вот отсюда.
Просмотрев еще раз нужный ей кусок, Данилова поднялась, сказала «спасибо» и пошла прочь.
– А… а де-ден-ден…
– В прошлый раз я, кажется, заплатила вам достаточно, – напомнила Дарья потерявшему дар речи телевизионщику. – Не каждый же раз.
Дракула был бледен, как листок дорогой бумаги для оргтехники.
С превеликим удовольствием разместившись за рулем новехонькой лиловой «девяточки», Дарья отправилась обратно в гараж. Там ее ждал один человек и один труп.
* * *Дарья задумалась. Мысли ее вращались вокруг того, что она увидела на пленке. Провалившись в собственные гипотезы, она мчалась по городу, рискуя в любой момент попасть в аварию, потому как была полностью поглощена раздумьями об убийстве Анны.
Очнулась в тот момент, когда уже выходила из машины и доставала ключ от гаража.
Стропов встретил ее упреком, что она мотается черт знает где, а его не предупредила.
– Не волнуйся, у нас есть шанс, и им нужно воспользоваться.
– Неужели? Ты не хочешь рассказать поподробнее?
* * *Настала ночь. Труп Ерохина, успевший к этому времени окончательно остыть, покрылся мелкими капельками влаги, сконденсировавшейся на нем. В подвале было достаточно влажно, и удивляться появлению на пожелтевшей коже водяной пленки не приходилось.
– Почти как живой, – ухмыльнулся Стропов, сидя на верхней ступеньке лестницы, ведущей в подвал. – Никогда не думал, что мне придется таскать мертвецов.
– Ты предпочел бы поменяться с ним местами? – Дарья, находившаяся внизу, поддерживала тело за ноги.
– Нет уж, увольте.
Коля с силой выдернул тельце Ерохина наверх и плюхнулся отдышаться. Посеченные осколками ноги продолжали болеть, но не помочь Дарье он не мог.
Запихнуть задубевший труп на заднее сиденье машины оказалось не таким уж простым делом. Как они ни старались, двери закрылись только тогда, когда голова Ерохина стала видна над сиденьем.
– Как мне это все нравится, – бурчал Стропов, пристраивая дело собственных рук поудобнее.
– А мне каково? Купила машину, и первый пассажир в ней – усопший.
* * *Когда дело было сделано, Дарья позвонила на телевидение и спросила Скворцова. В два часа ночи на телефоне оказался только дежурный. Услышав фамилию, он очень быстро дал номер его домашнего телефона и отключился.
Дальше осталось совсем плевое дело.
– Около шестьдесят четвертого дома по проспекту Строителей вы найдете труп в очень интересной позе. Поезжайте немедленно.
– Кто говорит? – тут же зарыпался репортер, но Данилова уже отключилась.
– Ты думаешь, он клюнет? – Стропов был не уверен в успехе сомнительной затеи.
– Он не должен клевать, он должен задергаться. В Саратове всего два человека, практически способных создать А-37. Один из них уже мертв. Второй – это Олег Реместов. Обнаружив около своего подъезда труп капитана милиции в той же позе, в которой Анна была нарисована на картине Чернышова и в которой ее положили выпотрошенную у забора, он занервничает.
– Ты думаешь, Реместов возглавляет всю эту банду?
– Не знаю. Надо не спускать с него глаз. Машина у нас новая и другого цвета. Осталось только изменить внешний облик.
– На мой вкус, это слишком тонкая игра. – Николай вытер испарину со лба. Загибать руки трупу дело нелегкое. По тому хрусту, который стоял во время закидывания руки за голову, можно было с уверенностью сказать, что рвутся сухожилия и ломаются кости.
– Они сами чуть ли не эстеты. Чистенько потрошат людишек, умело копируют положение тел. Нам только и остается ответить тем же.
– Но почему ты уверена, что Реместов замешан?
– Я ездила в телецентр и просматривала кассету с места преступления. Знаешь, кого я на ней увидела? Реместова, который о чем-то разговаривал с Ерохиным. Так что он просто обязан задергаться. Как на месте убийства оказался доктор наук местного университета? Откуда он узнал? Разве только ему самолично Ерохин не звякнул. Вот так.
Стропов с шумом выпустил изо рта воздух:
– Ты прямо-таки стратег.
– Очень стараюсь.
* * *Дарья покрасилась, став очень даже привлекательной блондинкой. Натянула колготки в крупную ячейку, шорты, некогда сделанные из белых джинсов, нанесла слой вишневой помады, подвела глаза.
Встретились на остановке. Она подъехала для того, чтобы забрать его с собой.
Увидев, что она с собой сотворила, Стропов пришел в восторг.
– Тебе идет. – Он перебрался в гостиницу, несмотря на то что раны его еще кровоточили.
– Ты тоже изменился. Выглядишь куда более свежим, нежели вчера. Душ и мягкая кровать превращают животное в человека.
Он расплылся в чисто выбритой улыбке:
– Я готов служить вам, мисс. Хоть в машине, хоть в постели.
– Первым делом самолеты, – напомнила ему Дарья.
Было рано, около шести утра. Народ еще в большинстве своем досматривал последние сны, а они уже расположились неподалеку от того места, где суетились люди из органов.
Отчаянно неправильная березка, растущая почти горизонтально к земле, была обнесена желтой лентой: периметр, за который не мог зайти никто из гражданских. Место, где некогда лежало тело, было обозначено мелом.
Их интересовал только один человек – химик.
Оперативники сейчас, наверное, ходят по квартирам, опрашивают свидетелей. По разумению Дарьи, мимо жилплощади Реместова, расположенной на первом этаже, напротив которой и было положено тело, они просто не могли пройти.
– Хорошо бы еще фотографию сделали. – Дарья смаковала долгоиграющую конфетку. – Тогда бы он сразу задергался. Как увидел бы Ерохина, сразу бы вспотел. Интересно, мусора уже знают, что им подложили их же коллегу? Они должны уже рыть носом землю, прикладывая тройное усердие.
– Я вот не пойму, – Стропов повернул к ней свое широкое скуластое лицо, – откуда в тебе столько азарта? Это ведь игра с собственной судьбой.
Дарья посмотрела на него как на последнего из людей, с кем она согласилась бы сидеть рядом.
– Азарт я не могу объяснить, а вот жажда отработать свои деньги и одержать верх над этими темными людишками – вполне подходящая мотивация, тебе так не кажется?
Они сидели на приличном расстоянии от того места, где копошились криминалисты, и беседовали, время от времени бросая взгляд на подъезд, из которого должен был выйти долгожданный объект.
И он появился. Как и в предыдущие дни, Реместов направился в свой гараж, который находился в двух шагах от его дома, и оседлал собственный «Москвич».
– Пока все по графику, – нудно пропела Дарья, запуская двигатель. – Теперь он должен взять курс на университет.
Однако очень скоро выяснилось, что доктор намеревался сегодня опоздать на работу. Зеленый «Москвич» изменил маршрут и отправился крутиться по дворам. Они не могли теперь следовать за ним по пятам. Приходилось отпускать его из виду, рискуя каждый раз, вывернув из-за какой-нибудь пятиэтажки, не обнаружить его перед собой.
