Фридрих Незнанский - Опоздать на казнь
В коридоре появились два чеченца, которые выкрикивали:
— Стой! Будем стрелять!
— А вы и так стреляете… — бурчал под нос Гордеев, скрываясь за углом.
— Бежим! — Лена схватила его за руку и они побежали по коридору. Сзади загрохотали тяжелые армейские ботинки, в которые были обуты чеченцы.
— Нам от них не уйти, — говорил Гордеев на бегу, — рано или поздно мы окажемся в тупике. Нужно где-нибудь спрятаться.
Они забежали в одну из комнат и заложили дверь стулом. Спустя минуту в дверь забарабанили, а потом снаружи донеслись удары, от которых посыпалась штукатурка.
— Они все же заметили, куда мы забежали! — с досадой проговорила Лена. — Что будем делать? Отстреливаться?
— Нет… Лучше обойтись без стрельбы.
Гордеев окинул взглядом комнату в поисках какого-нибудь выхода. В комнате даже не было окна. Кроме вентиляционной решетки.
— Гляди! — Гордеев подбежал к стене и снял вентиляционную решетку. За ней была труба, плавным изгибом уводящая за поворот. — Давай быстро сюда. Другого выхода нет!
Долго упрашивать Лену не пришлось, она мигом встала на подвернувшуюся тумбочку и влезла в трубу. Следом за ней последовал и Гордеев. Решетку закрыть не удалось.
Через минуту, когда они уже свернули за поворот трубы, сзади явственно послышалась чеченская речь. Затем резко стихла. Чеченцы, видимо, не найдя их в комнате, решили, что обознались. Гордеев благодарил судьбу за то, что они не догадались заглянуть в вентиляционную трубу…
Лена и Гордеев ползли по пыльной трубе, стараясь производить как можно меньше шума. Но вот впереди послышались голоса. Вдруг Лена остановилась. Гордеев не понимал, в чем дело, и спросить не мог, поскольку подошвы туфель Лены почти упирались ему в лицо, и вопрос бы пришлось выкрикивать.
— …Требования выполнены не будут. — Гордеев слышал голос, который показался ему знакомым. Ну конечно, это был голос главаря чеченцев. — поэтому нам придется привести в действие взрывное устройство. Будьте готовы к этому, профессор.
— Мы так не договаривались. — в голосе профессора звучали довольно истерические нотки. — я сделал вам бомбу, что вы еще хотите? Я не собираюсь вместе с вами умирать. Отпустите меня!
Главарь рассмеялся:
— Вы разве не отдаете себе отчет в том, что теперь вы наш соучастник? И вне зависимости от того, будут вас судить или нет, ненависть народа вам обеспечена. Ведь это именно вы сделали бомбу, которая унесет сотни, а то и тысячи жизней. Кроме того, вы только что вместе со мной выступили перед камерами и подтвердили, что бомба настоящая. Вы выступили вместе со мной, чеченским полевым командиром Ахметом Гучериевым! Поэтому теперь мы с вами заодно. И умирать будем вместе.
— Но я не собираюсь умирать! Я сделал все, что вы хотели!
— Нет, — жестко ответил чеченец, — если надо будет, вы умрете вместе с нами.
— Вы забываете, что я могу отказаться привести в действие взрывной механизм! А ваши люди не справятся.
— Не волнуйтесь, справятся. Мои люди не такие дураки, как вам может показаться. А если надо, я сам взорву бомбу!
— Вы же получили все, что хотели… Отпустите меня! — голос профессора звучал умоляюще.
— Нет, вы нам еще можете понадобиться. Сейчас нам предоставят самолет, и мы вместе вылетим в Пакистан.
На этих словах Гордеев услышал впереди странный треск. Подошвы туфель Лены как-то странно дернулись, труба изогнулась и рухнула! Гордеев остался в отрезке трубы, который уходил в стену, а Лена уже была на полу комнаты, в которой находились Гучериев, Дублинский и еще один боевик.
Гордеев передернул затвор автомата и приготовился стрелять, но очередь прошила трубу в миллиметре от его носа. Он пополз назад, оказавшись в соседней комнате, выбил ногой вентиляционную решетку и соскочил на пол…
И тут же кинулся к двери. Можно было попытаться, ворвавшись в комнату, освободить Лену. Конечно, это было нереально, рискованно, означало почти верную гибель, но ничего другого Гордееву не оставалось.
Дверь оказалась запертой. Гордеев пнул ее раз, другой и убедился, что у нее не только надежные замки, но и в том, что сделана она из стали, которую просто так не выбьешь.
Что делать? Снова воспользоваться вентиляционной трубой? Исключено. Его снимут очередью, как воробья из рогатки. Выломать дверь, как уже говорилось, не удастся. А других выходов не было. Подумав, Гордеев решил все же попытаться воспользоваться вентиляционной трубой.
Лена… Ее одежда не оставляла сомнений в том, у кого именно она ее позаимствовала. Кроме того, у лестницы так и лежал связанный боевик… Все это означало только одно — Лену немедленно расстреляют. И он должен этому воспрепятствовать!
Гордеев вновь влез в трубу и через минуту был в соседней комнате. Но она была уже пуста. За время, пока он размышлял, как поступить, Гучериев, Дублинский и боевики, прихватив с собой Лену, куда-то ушли.
Адвокат выскочил из комнаты. В коридоре стояла тишина. Бросаться за ними было в высшей степени глупо — если справиться с тремя-четырьмя еще оставалась какая-то надежда, то в зале его ждала неминуемая смерть. Что делать?
Гордеев вернулся в комнату. Здесь стояли шкафы, Гордеев заглянул в один из них. На плечиках висела форма пилотов гражданской авиации. Адвокат смотрел на нее, и у него в голове рождался план. Что там Гучериев говорил про полет в Пакистан?
Переодеться было делом нескольких минут. Гордеев посмотрел на себя в зеркало и остался доволен. Теперь оставалось найти способ пробраться в самолет, который был предназначен для террористов.
…В самолет Ил-86, предоставленный властями боевикам Ахмета Гучериева, по трапу вошел высокий светловолосый пилот. Его тут же обыскали и провели в пилотскую кабину. Он шел мимо испуганных людей, которых боевики силой загнали в самолет… Когда он проходил мимо Ахмета Гучериева, который вместе с Дублинским устроился рядом с кабиной, тот последовал за пилотом.
— Лететь будем не в Пакистан.
— А куда? — удивился пилот.
— Полетим к Москве.
— Вы думаете, это так легко? Нужен воздушный коридор, нужно разрешение…
— Ничего не нужно, — покачал головой Гучериев. — Полетим к Москве.
— Зачем? — поинтересовался пилот.
— Это тебя не касается, — грубо ответил Гучериев. — Поведешь самолет куда скажу, понял?
Вдруг в дверь постучали и послышался голос Джабраила:
— Ахмет, там пилоты пришли…
На лице Гучериева отразилось недоумение:
— А ты тогда кто?
И тут же почувствовал у своего горла холодную сталь ножа.
— Как тебе удалось?.. Откуда нож? — прохрипел Гучериев, стараясь делать как можно меньше движений, чтобы острое лезвие не порезало шею.
— Из фуражки, — усмехнулся Гордеев (это был именно он).
Гучериев произнес короткое гортанное ругательство.
— Не двигайся, — сказал Гордеев, — мне терять нечего. — Прикажи отпустить девушку, которая вывалилась из вентиляционной трубы.
— Не забывай, что мне тоже терять нечего, — спокойно возразил Ахмет. — Но ладно, будь по твоему. Джабраил! Приведи сюда девку, которая из трубы свалилась!
— Пусть сюда принесут бомбу, — добавил Гордеев, — иначе вообще не полетим. А спецназ может начать штурм в любую секунду.
— …Чемодан неси! — добавил Гучериев. И добавил что-то по-чеченски.
Через минуту и Лена, и чемодан с бомбой оказались в пилотской кабине.
— Осторожно! — сказал Гучериев — может взорваться.
— Ахмет, — спокойно сказал Гордеев, — ты ведь не собираешься взрывать бомбу и умирать вместе со всеми?
— Нет, конечно, — рассмеялся Гучериев. — Поэтому дай-ка я обезврежу устройство, а потом мы пригласим настоящих пилотов и полетим в Пакистан.
— А зачем ты собирался лететь в Москву? — спросил Гордеев.
— Очень просто. Чтобы сбросить над столицей эту бомбу.
— Но теперь-то это у тебя не получится, — сказал Гордеев, пряча чемодан под кресло.
— Как знаешь, — пожал плечами Гучериев. — Только имей в виду, устройство делалось в кустарных условиях, так что может бабахнуть в любой момент. Если, конечно, его не обезвредить. К тому же, если взлетим, давление поднимется и вероятность взрыва возрастет.
— Мы сейчас отдадим чемодан спецназу, — сказал Гордеев.
— Не выйдет, — улыбнулся Гучериев, — мои люди не пропустят. Чемодан — гарантия их безопасности.
— Но если бомба взорвется в полете…
— Они об этом не знают. Так что давай-ка я обезврежу устройство, и мы спокойно полетим в Пакистан. А там спокойно расстанемся.
— Нет, Ахмет, тебе меня не обмануть. Чемодан останется у меня.
В глазах Гучериева заиграли бешеные огоньки. Внезапным и стремительным движением он выбил нож из рук Гордеева и повалил его на пол. Затем схватил чемодан и подобрал финку.
— Ну вот, теперь диспозиция изменилась, — проговорил он, щелкая замками, — я тебя обманул. Я умру за свой народ! Вместе со своими людьми, вместе с заложниками. И вместе с тобой! Аллах акбар!
