Владимир Моргунов - Кто закажет реквием
— Хорошо, — согласился Бирюков, — встреча так встреча. А еще один вопрос вы позволите? Оговорюсь сразу: на него вы можете не отвечать.
— Ну, задайте ваш вопрос, — согласилась женщина после небольшой паузы.
— Вы сейчас говорите со мной по собственной инициативе или исполняете чью-то волю?
— Скорее первое, чем второе, — она ответила уверенно и без задержки.
— Это уже лучше. Итак, где и когда мы с вами встретимся?
— Желательно сделать это побыстрее. Сейчас… двадцать минут десятого. В десять пятнадцать я буду ждать вас у входа в центральный почтамт. Одного. Если вы не очень уверены в себе, можете взять с собой деловых партнеров, только они должны будут присутствовать в отдалении. Но мне все же кажется, что вы достаточно уверены в себе.
— Спасибо, вы очень хорошо обо мне думаете, — Бирюкову не понравилось, каким образом женщина оговаривала условия тет-а-тета. — Но как я вас узнаю при встрече?
— Я вас узнаю и этого вполне достаточно. Значит, мы договорились?
— Да, я подойду в десять пятнадцать ко входу в центральный почтамт и буду ждать вас… С какой, кстати, стороны от входа?
— Это не имеет значения. Я же сказала — я знаю вас. До встречи. Отбой.
— Рекбус, кроксворд, большая пронблема, — Ненашев энергично почесал в затылке. — Во-первых, тебе отсюда за пятнадцать минут прогулочным шагом до центрального почтамта добраться можно. Она наверняка знает, где находится ваш «Инвереск».
— А я не очень в этом уверен, — возразил Бирюков. — Телефонный номер — это одно, а адрес… Хорошо, пусть она даже знает, где я нахожусь сейчас. Но ей, возможно, надо что-то взять с собой на встречу. Может быть, она не ожидала. что разыщет меня так скоро по телефону. И потом — сама она может находиться от почтамта достаточно далеко, дальше чем я. Она и в самом деле из автомата звонила?
— Да, из автомата. Но зачем все-таки почтамт? Почему она не назначила встречу поближе к себе, если она живет далеко от почтамта? — продолжал сомневаться Ненашев.
— А вдруг она живет в районе, который я совсем плохо знаю?. Сколько времени и каким образом я должен буду что-то там разыскивать? А центральный почтамт знают все.
— Вот-вот, — теперь Клюев начал высказывать свои предположения. — И ты, Николаич, будешь торчать там, как шиш. Напротив, через улицу, находится громадный домина — этажей восемь старой, высокой постройки, а фасад у него на добрую сотню метров растянулся. Окон в том доме, что семечек в огурце. И из каждого окна вход в почтамт отлично просматривается. И простреливается.
— Что ты мне можешь предложить, Женя? Не пойти на встречу?
— Ты можешь немного не дойти. Конечно, раньше тебя она на месте не появится, но мы с Костей попытаемся «вычислить» ее в толпе при твоем приближении — при условии, что она действительно будет там.
— Извини, но по-моему, ты ерунду говоришь сейчас. Вы с Костей не такие уж большие мастера по наружному наблюдению. Это раз. Там топчется так много народа, что для наблюдения десятка два «топтунов» требуется. Она может появиться откуда угодно: из здания почтамта, увидев, что я ожидаю ее на условленном месте, из автомобиля, припаркованного как угодно близко от места встречи. А насчет простреливаемости — тут уж, как говорится, двум смертям не бывать… Если кому-то надо мне прикорот сделать, он и другой способ найдет.
— Э-э, Николаич, вот тут ты глубоко заблуждаешься, — Клюев почти что возликовал. — Зачем им искать еще какой-то способ? Если они тебя знают — а они тебя наверняка знают — то они должны понимать, что, встретившись с тобой на улице лоб в лоб и даже подкараулив тебя каким-то образом, шансов укокошить тебя маловато, потому как очень уж ты шустрый. А тут ты появляешься на открытом пространстве, подставляешь себя — стреляй, не хочу. Из чего угодно в тебя шмалять можно. Ты помнишь, как прошлым летом ухлопали из СВД мужика, который на встречу с нами приходил? А там стрелку и спрятаться-то негде было, место открытое. Здесь же к его услугам тот «домишко», о котором я говорил.
— Что же, логика у тебя железная, аргументы ты выдвигаешь по делу, — чувствовалось, что Бирюков и сам уже продумывал этот вариант развития событий, о котором сейчас говорил Клюев. — Но надо идти.
— Да почему же надо, Николаич?! Неизвестно еще, насколько ценна та информация, которую она грозится тебе предоставить — это, разумеется, мы берем тот случай, когда она не станет просто-напросто заманивать тебя в ловушку. Не будешь же ты сейчас выдавать декларации типа того, что должен цепляться за любую возможность — на том ловушка и базируется, что людям предлагаемый им вариант кажется очень надежным, спасительным.
— Деклараций я выдавать не буду, — согласился Бирюков. — И не в том дело, что мне эта возможность последней кажется. Просто интуиция мне подсказывает, что останусь я на сей раз живым и даже относительно здоровым.
— У-ух, — только и смог произнести Клюев.
— Все, джентльмены, мне уже пора, — Бирюков взглянул на часы. — А то не доберусь я до почтамта прогулочным шагом.
— Да кто же тебе туда пешком позволит идти, — вздохнул Клюев. — Костя, бери свою «пукалку», которую ты по уставу сейчас в сейфе содержишь.
Клюев подразумевал под «пукалкой» пистолет Макарова, который Ненашев хранил в сейфе, как того требовало положение о частных сыскных предприятиях. Сам Клюев таскал с собой свой верный «Глок-18» с лазерным прицелом везде и всегда.
— Так, Николаич, ты микрофончик с собой возьми обязательно, нам с Костей все повеселее будет — послушать, о чем вы там с ней гутарить будете.
— Микрофончик я возьму с превеликим даже нашим удовольствием, — согласился Бирюков. Ненашев отпер сейф, достал оттуда свой пистолет и миниатюрный, не больше пуговицы для рубашки, микрофон для Бирюкова.
Через десять минут Клюев уже пристроил «Волгу» метрах в ста от центрального почтамта.
— Николаич, — попросил он Бирюкова, — ты своей широкой спиной эту даму, когда она появится, не засти, пожалуйста. Овес нынче дорог, — он показал на видеокамеру, — так что я буду снимать вас ограниченное время, две-три минуты после ее появления и все. О’кей?
— Лады, договорились, — махнул рукой Бирюков.
— Николаич, если тебя пристрелят, помни, что друг Женька Клюев тебя предупреждал.
— Еще как буду помнить, — бодро пообещал Бирюков. — Что еще?
— Ты не спеши так. Ты должен появиться тик-в-тик.
Каждая лишняя секунда ожидания делает тебя более уязвимым во всех отношениях — если не пристрелят, то она будет думать, что ты очень от нее зависишь, очень в ней нуждаешься. И больше двигайся, не стой на месте. Лучше всего, конечно, изобразить «стиль пьяного человека» — уж тогда в тебя будет совсем трудно попасть.
— А воттеперь я уже окончательно пойду, — Бирюков решительно открыл дверцу, ступил на тротуар и не спеша стал двигаться в сторону входа в почтaмт. Он сразу попытался отыскать в не очень густом потоке прохожих (суббота, погода хорошая, сейчас самое время гулять в парках, на набережной, на дачу уехать, возле почтамта только психи могут слоняться) женщину, которая пришла на встречу с ним. Бирюков даже портрет ее в мыслях создал, теперь ему было интересно, насколько оригинал будет отличаться от «прогноза».
Судя по речи, она должна быть интеллигентной внешности, молодой или, во всяком случае, молодо выглядящей — голос у нее очень бодро звучал. Вон та, что спускается сейчас по ступенькам почтамта, не она ли? Да, Клюев был прав — тут любой человек представляет из себя отличную мишень. Вспомнив о Клюеве, Бирюков стал держаться поближе к внутреннему краю тротуара — чтобы видеокамера смогла зафиксировать всех, кто находился сейчас впереди него, в том числе и женщину, спускающуюся вниз по ступенькам.
Женщина не обратила на Бирюкова внимания. Значит, не она.
Так, теперь надо решить две задачи — при встрече с женщиной не закрыть ее от клюевской видеокамеры и еще не дать себя пристрелить. Интересно, как на практике выглядит пресловутое «качание маятника»? Ведь это надо извиваться во всех плоскостях — неизвестно же, откуда в тебя целиться будут. Лучше, конечно, на каждом шаге резко приседать — вот тогда уж точно схлопочешь в лоб пулю, которую тебе собирались «упаковать» в грудную клетку.
— Валерий Николаевич! — как ни старался Бирюков предугадать ее появление, он не смог этого сделать. У него создалось впечатление, что эта высокая, немного даже тяжеловесная (метр семьдесят пять-метр семьдесят семь и верных восемьдесят килограмм) женщина только что шла по тротуару вместе с мужчиной, который и ростом, и телосложением был под стать ей. Она вроде бы даже рукой прикоснулась к рукаву того мужчины, когда свернула с тротуара и двинулась по направлению к Бирюкову, «Все нормально, — быстро сообразил он, имея в виду взаимное их расположение относительно видеокамеры Клюева, — четко зафиксирует.»
