Михаил Март - Дама с простудой в сердце
— Вот гад! Я его своими руками придушу! — воскликнул Куприянов.
— Душить мы его не будем, Семен. А вот понять его можно попытаться.
— Он же на Веронике женится из-за марок. Сначала крал их для Киры, а когда понял их истинную цену, то решил ими сам воспользоваться.
— Эта версия принадлежит Добронравову. А я ему не верю. Почему он не взял марки из сейфа у Киры, а вызвал нас? Неужели я поверю, что он не смог открыть сейф? Таких еще не сделали, которые не поддаются его рукам и отмычкам. Он мог взять марки и сбежать с ними. Ищи ветра в поле.
— Погодите, Алексан Ваныч. Ведь если он собрался жениться на Веронике, то марки к нему официально попали бы и зачем их воровать и потом искать рынок сбыта?
— Ведь риск какой? Он же целый месяц над пропастью на проволоке яблочко отплясывал. Безумием было жить у Оболенских. Ну неделю, я еще понимаю, пока нога заживет, а потом ку-ку и до свидания. А он Юлю похоронил, Анну, ремонт в усадьбе затеял и жениться на младшей дочери решил.
— Надо брать его, Алексан Ваныч, пока не поздно.
— Не поздно, Семен. Никуда Артем не денется. Он уже не вор, а влюбленный парень, который решил остановиться. Взять его не составит труда, вот только как мы друг другу в глаза смотреть будем, ума не приложу.
И надо же было Куприянову в эту дурацкую коробку заглянуть! Весь задуманный «хеппи-энд» испортил. Вот теперь и ломай себе голову!
* * *Сидя в машине на другой стороне улицы, напротив дома, где жил Трапезников, Артем понял, что опоздал. Совсем немного, совсем чуть-чуть. Не повезло. Когда-то должно было не повезти. Не все коту масленица, пора и совесть знать. Выбора у него не было. Все, что ему оставалось делать, так это уносить ноги как можно скорее и как можно дальше, пока город еще не перекрыли. Опять его спас случай: он уже расплатился с таксистом, но из машины не вышел. Инстинкт самосохранения сработал.
Из парадного появился Трифонов со своим вечным сателлитом капитаном Куприяновым. Вряд ли сейчас эти ребята будут помогать ему, как случилось в день автокатастрофы. Скорее всего, ему заломят руки за спину, кинут в машину и повезут на допрос. Аргументов для защиты у Артема не имелось. Чистосердечное признание — и прощай Санкт-Петербург, встречай зона где-нибудь в Сибири. Перспектива увидеть вновь свободу в сорок лет без средств к существованию и крыши над головой не казалась ему заманчивой. Конфискуют все и превратится он в бомжа, если выйдет живым на свободу.
— Поехали в порт, — скомандовал Артем шоферу. — Скорость оплачивается.
Вот и порт. Паспорт Этьена Сандани, билет в каюту бизнес-класса до Амстердама, конверт княгини в кармане, таможня, погранпост и борт белоснежного океанского лайнера… Пронесло. Опять удача сопутствовал ему. Но на сердце скребли кошки. Артем смотрел на воды Финского залива и ждал отхода судна.
Через день он сойдет на берег чужой страны и постарается выбросить из головы свое прошлое. Не таким уж оно было безоблачным, чтобы жалеть о нем. Пять-шесть мгновений, способные встревожить сердце.
Сердце кольнуло. Оно вспомнило. Ялта, теплоход «Шота Руставели», когда он бежал сломя голову от своего счастья. Тогда он навсегда потерял Юлю. Прошло четыре года, и картина в точности повторяется. Теперь он терял навсегда Веронику. Никчемная жизнь. Когда умерла Анна Дмитриевна, он считал, будто потерял вторую мать. Теперь он сам добровольно убегал от своей второй любви, и, очевидно, последней. Он трус, а не принц. Самый что ни на есть трусливый воришка, возомнивший себя черт знает кем. Никому его жизнь не принесла ни радости, ни счастья. Грязный поток горной речушки, несущей свои мутные воды в чистое море, вот что представляет собой его бурлящая жизнь. Артем вернулся к трапу и спустился вниз.
— У вас не больше часа, — предупредил его пограничник, стоявший внизу на проверке документов.
Артем кивнул.
Он долго бродил по набережной Невы, потом позвонил Нике и назначил ей встречу в том самом ресторане «Пальмира» на Гороховой, где решилась их судьба. Девушка была взволнована, Артем пропал из ее поля зрения совершенно неожиданно. Но все же объявился, тетка предугадала. Никуда этот Ромео не денется.
Стоя у воды, Артем достал паспорт Этьена Сандани, билет до Амстердама, порвал документы на мелкие кусочки и бросил в реку. Клочки бумаги еще долго качались на волнах, а он с улыбкой смотрел на них, будто совершил подвиг. Он убил в себе труса, способного на предательство.
Артем взял такси и поехал в усадьбу. Все, что его ждет, он знал и не желал сопротивляться судьбе. У реставрированных им же ворот он расплатился и вышел. В начале аллеи висел почтовый ящик, которым никто не пользовался. Он так старался привести в порядок диковинную старинную вещь, но почтальон продолжал носить газеты в дом, где получал чаевые. Ключик от нового замка лежал в кармане Артема, оставшись никем не востребованным. Он подошел к ящику, достал конверт с марками и надписал: «Здесь лежит твое приданое». Сделал он это на тот случай, если его схватят до встречи с Никой. Бросив конверт в прорезь, он пошел по аллее к часовне. У него еще оставалось время до свидания с невестой. На могиле Анны Дмитриевны он стоял долго, что-то бурча себе под нос. То ли молитву читал, то ли прощался, уезжая навсегда, а может быть, раскаивался и исповедовался.
— Артем Алексееич?
Он прошептал последние слова и неторопливо обернулся. В нескольких метрах от него на аллее стояли Трифонов и Куприянов. Похоже, они тут ждали его не одну минуту и не хотели ему мешать.
— Совершенно верно. Артем Зерцалов собственной персоной. Распознали во мне сентиментальную натуру и тут же поняли, где меня можно найти. И все же место вора в тюрьме. Я готов.
— У ворот нас ждет машина, — спокойно сказал Трифонов…
Артем протянул руки вперед. Куприянов подошел и хотел надеть наручники, но Трифонов одернул его:
— Это необязательно.
— У меня к вам просьба, — тихо произнес Артем. — В ресторане «Пальмира» на Гороховой меня ждет Вероника. Вы мне позволите с ней проститься?
— Не возражаю.
Ехали молча, никто не проронил ни слова. Артем смотрел в окно на прохожих и завидовал им. Накрапывал мелкий дождик, люди куда-то спешили, строили планы и были поглощены собственными заботами. Вряд ли он когда-нибудь вернется в Питер, так же, как он никогда не возвращался в Ялту с тех пор, как потерял там Юлю. Человек неизбежно что-то в жизни теряет, и это не значит, что он найдет что-то лучшее. Существуют невосполнимые потери.
Машина притормозила, не доезжая до ресторана. Трифонов, сидящий на переднем сиденье, обернулся:
— Идите. Мы подождем вас в машине. Ника сидела за столиком у окна:
— Куда ты пропал, Артем! Я уже не знала, что мне думать. Исчез и ничего не сказал.
Он присел к столу:
— В моей жизни произошли некоторые изменения, принцесса. Я думаю, ты меня поймешь.
— Какие могут быть перемены, когда мы все уже решили.
— Человек не всегда может следовать собственным решениям. Есть еще такое понятие, как обязательства. Они таковы, что я должен уехать один, а ты останешься здесь. Вряд ли наши судьбы вновь сойдутся на жизненном перекрестке.
У Вероники навернулись на глазах слезы:
— Ты нашел себе другую?
— Я не хочу отвечать на этот вопрос. Важно то, что я сказал, остальное не имеет значения. — Он достал из кармана маленький ключик и положил его на стол. — В начале аллеи висит старый почтовый ящик. Откроешь его и найдешь там конверт. В этом конверте лежит твое будущее. Я думаю, что оно поможет тебе быстрее забыть обо мне. Ты так молода и красива, и я не вижу причин, по которым ты смогла бы стать несчастной. Ты рождена для лучшего. Со мной тебя ждет погибель.
— Но это мне решать, с кем жить и строить свое счастье.
— Решай. Но без меня. Я карта из другой колоды. Прости, принцесса, но мечты остаются мечтами, а серые будни возвращают нас на грешную землю, где каждый имеет свою дорогу. Прощай! — Он встал и направился к выходу.
Ника выскочила за ним следом. Она видела, как он садился в машину, в которой сидел Трифонов. Больше ей ничего объяснять было не надо. Она успокоилась. Ее самолюбие осталось не задетым. Парня арестовали, а это совсем другое дело. Вот если бы он действительно решил ее бросить, тогда…
Ника сжимала в руке заветный ключик. Сколько времени и сил ушло на то, чтобы получить его! Не зря она приносила в жертву все, что ей было дорого, и не имела жалости и сострадания. За будущее надо бороться, драться, рвать зубами. Выживает сильнейший. Люди — звери, а города — джунгли. Тут по-другому нельзя. Девушка вернулась в кафе и позвонила из таксофона Нелли Юрьевне.
— Ну, тетушка, мы с тобой выиграли партию. Марки у меня. Только придется мне ехать в Голландию одной. Женишка моего менты замели. Найду себе какого-нибудь французика.
— Умница! Я в успехе не сомневалась.
— Хочу тебе преподнести еще один сюрприз. Помнишь, я обещала?
