Валерий Горшков - В рясе смертника
Это было уже слишком. Дабы впредь не допускать оскорблений и богохульства, я крепко врезал сквернослову ладонями по ушам. Так врезал, что его барабанные перепонки едва не лопнули. По правде говоря, я бы ничего не имел против того, чтобы они лопнули, словно мыльные пузыри, но до места встречи было еще далеко, а без содействия этого задиристого сопляка мои шансы достать Люцифера сильно падали…
Стручок дико заорал, покачнулся и машинально схватился руками за уши, отпустив руль. Впереди на асфальте обозначилась стремительно приближавшаяся яма. Угодив в нее одним колесом, потерявшая управление «десятка» вильнула в сторону и выскочила на встречную полосу, где едва не столкнулась с двухэтажным туристическим автобусом. В последний момент опомнившийся Стручок поймал руль и судорожно крутанул его вправо…
Я тяжело вздохнул, перекрестился и, приблизив губы к оттопыренному уху Стручка, сказал как можно громче, не очень уверенный, что он меня услышит:
– Еще одно поганое слово, и я действительно вышибу тебе мозги, несмотря на твой нежный возраст. Достал ты меня, вьюнош… Крути баранку!
Судя по ответному молчанию и достойной восхищения виртуозной езде, Стручок не только услышал, но и осознал. А может, ему просто хотелось жить. Так или иначе, но почти до самой окраины оккупированного небесными асами поселка Сертолово мы добрались без происшествий.
– Подъезжаем, – прогнусавил парень, недобро зыркнув на меня в зеркало. – Впереди, за горкой, будет поворот влево – к заброшенному стрелковому полигону. Перед въездом, метров за триста, березовая роща. Язва с корешами будет ждать там… Глухое место, и дорога всего одна.
Стручок замолчал, ожидая дальнейших указаний, и даже на всякий случай сбавил скорость.
– У тебя, отрок, оружие какое при себе имеется? – ласково поинтересовался я. – Совсем из головы вылетело, а зря. Мне, мил-человек, неожиданности не нужны. А вот хитрить и утаивать не советую. Все равно найду, так и знай…
– Ну выкидуха зоновская, – обреченно скривив губы, признался прыщавый юнец, видимо, не желая больше испытывать судьбу. – В чехле, на голени. На всякий случай ношу. Сейчас борзых фраеров – через одного! С пикой спокойнее…
– Извольте аккуратненько извлечь. Притормози, будь добр, у столбика. Вот спасибо…
Сектант остановил оперскую «десятку» на обочине дороги и без лишних движений вытащил из-под штанины и швырнул через плечо на сиденье складной тесак с изящной резной ручкой. Повертев его в руке, я нажал кнопочку, рассмотрел проворно выпрыгнувшее гладкое лезвие, похожее на профиль акулы и предусмотрительно снабженное канавкой для кровостока, покачал головой, сложил и убрал в карман рясы. Ношение такой вещицы, мало похожей на инструмент для маникюра, без разговоров тянуло на статью УК и как-то слабо сочеталось с представлением о самообороне от уличных хулиганов. М-да, серьезная вырисовывается стая, если даже шестерки вроде Стручка носят с собой подобные секир-башки… Не соврал, выходит, Семенов. Патлатыми, немытыми гопниками в куртках-косухах здесь и не пахнет вопреки устоявшемуся среди рядовых граждан мнению. Гораздо серьезней расклад, опасней. И сферы интересов главарей секты куда как шире, чем разрытые могилы и ритуальное кровопускание во время «черной мессы», пусть даже это человеческая кровь…
На какой-то миг я даже пожалел, что, поддавшись вдруг взыгравшим эмоциям, решил действовать против сатанистов самостоятельно, без помощи опера Томанцева. Но быстро прогнал эти подавляющие инициативу и азарт мысли. Будь что будет. Отступать поздно, тем более после недавнего награждения лейтенанта-стукача браслетами и дерзкого изъятия у сотрудника милиции, находившегося при исполнении, табельного оружия прямо в здании РОВД. Теперь у меня только две дороги: или к логову сектантов, к организаторам поджога дома и убийства Пороса, или на скамью подсудимых, с предварительным отречением «преступника» от святой церкви.
– Еще что-нибудь? – на всякий случай уточнил я, легонько постучав по черепу сопляка стволом пистолета. – Вроде звездочек метательных… Впрочем, куда тебе… – И без паузы сменил тему: – Куришь, поди? Сигаретки в карманах имеются…
– Ну курю, – отозвался, насторожившись, Стручок. – А чё? Подымить захотелось перед смертью, батюшка?!
– Вот и кури, травись на здоровье, – пропустив мимо ушей язвительную реплику опять задравшего нос бесеныша, разрешил я. – Высадишь меня шагов за полста до полянки, а потом езжай на точку рандеву, опускай стеклышко на двери и кури… Жди корешей своих.
– А если Язва с пацанами уже там? – резонно поинтересовался Стручок.
– Тогда выходишь, открываешь багажник, натурально делаешь круглые глаза и начинаешь рвать на себе волосы. Поешь песню про то, как кончилось курево, как забежал на трассе в кафе купить сигарет. А я, змей хитрый, вроде как именно в это время сумел освободить руки от веревки, расковырять проволочкой замок изнутри багажника и сбежать.
– Не катит! – нервно фыркнул прыщавый. – Что он, лох?! А если Язва и поверит, что я тебя упустил, то жопа мне… отпрыгался… Никуда я не поеду. Лучше к ментам, чем на кладбище.
– Место на кладбище еще заслужить надо. Ничего не бойся и делай как сказано. Будешь вести себя правильно до самого конца, пока мышеловка не захлопнется, поживешь еще. На свободе. А вздумаешь юлить, учти – первая пуля твоя. Стреляю я метко, вьюнош, даже из такой пукалки, как «макар». Так что дальнейших событий, как бы они ни повернулись, ты уже не увидишь, извини… За длинный язык нужно платить. И про телефон сотовый на время забудь. Вроде как батарея села, не фурычит. А лучше… дай его сюда. От греха подальше.
– Вот сука! – скрипнул зубами змееныш и плотно сжал губы. – Хорошо… Я все сделаю, а что потом? Сдашь меня ментам, да?!
– Нужен ты мне, сявка… – вздохнул я, покачав головой. – Никто тебя, дурака, не тронет. Домой пойдешь, к маме, блины со сметаной трескать. Но кое-кто компетентный на заметочку тебя однозначно возьмет, – предупредил я честно. – Чтобы впредь не возникало желания глупости делать и дрянь всякую на шее таскать. Уразумел, генофонд нации? Тогда трогай… Времени в обрез.
Глава 28
Поначалу все шло так, как было задумано. Быстро покинув автомобиль на подъезде к месту встречи, я проскользнул в не слишком густой лесок, состоявший преимущественно из кустарника и березок, и, стараясь не светиться и не трещать ветками, резвым шагом направился вдоль дороги, готовый к любого рода сюрпризам, вроде поспешно развернувшейся и рванувшей обратно к шоссе «десятки». Но обошлось. Вскоре увидел и небольшую полянку рядом с ведущей на заброшенное армейское стрельбище дорогой. Занял удобную для скрытного наблюдения и стрельбы позицию и стал ждать, поглядывая, как через приспущенное боковое стекло «Жигулей» клубами выплывает наружу сизый сигаретный дымок, и прислушиваясь к идиллическим звукам леса – не обозначится ли среди шелеста гуляющего в деревьях ветра и птичьего пения насквозь инородный гул мотора… Так и есть, прибыли!
Черный, как ворон, мини-вэн «Фольксваген», принадлежащий, судя по трафарету на двери, охранной фирме «Кобра секьюрити», выполз из-за деревьев и остановился бок о бок с доставившей долгожданный трофей новенькой тачкой милицейского стукача, начисто перекрыв мне директрису стрельбы. Из кабины выпрыгнул и, озираясь по сторонам, подошел к легковушке лохматый тип в джинсе и коже, в котором я сразу узнал одного из членов рок-группы. Сибирская Язва, собственной персоной! Такого бармалея раз увидишь – не обознаешься…
Не успел лохматый нелюдь примять подошвами высоких шнурованных ботинок влажную от прошедшего дождя траву, как синхронно отползли двери с обеих сторон пассажирского салона и с вращающихся сидений пружинисто спрыгнули два крепких типа уже совершенно иной закваски, вовсе не похожие на прямо-таки эталонный образец сектанта в лице Язвы.
Крепкие, рослые мужики, лет около тридцати, в черной облегающей униформе с вышитыми шевронами на рукавах, в десантных беретах на стриженных под героя революции, а по совместительству бессарабского урку Котовского головах, в легких кевларовых брониках поверх курток. Профессионально прощупав окрестности бегающими глазами хищников, они застыли в боевой стойке с оружием наперевес, выражением неподвижных, словно высеченных из камня лиц подтверждая свою полную готовность к отражению угрозы, коли таковая возникнет. У каждого в руках помповое ружье – похоже, «ремингтон». Или полюбившийся африканским охотникам за слоновой костью «мосберг». С того места, где я находился, точно определить марку стволов было сложно. Однако увиденного было достаточно, чтобы осознать: один залп картечью из такой штуковины способен разнести в щепки даже толстую дубовую дверь, а не то что куда более податливые человеческие тела…
