Лев Пучков - Блиндажные крысы
Генерал принялся делать пометки в планшете, и через минуту таких пометок набралось более трех десятков.
— Во всех этих пунктах должны встать усиленные патрули ДПС, будучи в готовности предотвратить проезд и прорыв на транспорте, а также несанкционированный проход в пешем порядке в зоне ответственности поста.
Далее. Район будем блокировать двумя замкнутыми линиями оцепления, вот здесь, на ближних подступах, по опушке — рубеж блокирования номер один, и тут, в глубине — соответственно, второй рубеж блокирования. Условно разбиваем район на четыре сектора. В каждом секторе, на расстоянии не менее десятка километров от центра, назначаем пункты сосредоточения. Разбивку по зональным группам произвести заблаговременно, чтобы не путались друг у друга под ногами и сразу выдвигались из расположения подразделений в свои пункты сосредоточения.
— Десять кэ-мэ — не далековато? — усомнился Липецкий.
— Самое то, — возразил Бабададзе. — Если ближе — могут услышать выдвижение колонн.
— Затем организуем работу на периметре и на фильтрпунктах, где будут проверять всех, кого погонят с объекта. Непосредственно на объекте будут работать наши: если всех подымем, получится пара сотен штыков, этого вполне достаточно. С десяток зондер-команд собственно на территории, и пять — по секторам, и одна резервная — в коммуникациях. Эти группы отберем особо и усилим специалистами, которых я привлеку дополнительно. И, разумеется, сразу после замыкания кольца блокирования перекроем выходы из коммуникаций за пределами периметра. План коммуникаций я добуду сам, лично. Ну и, напоследок, нам обязательно нужна поддержка с воздуха. Как насчет звена «Аллигаторов»?
— «Звена»? — Бабададзе от возмущения даже хрюкнул. — Если один удастся выдернуть — и то за счастье. Честно говоря, по нашей задаче — для полного контроля над районом — будет вполне достаточно двух Ми-24.
— Хорошо, рассмотрим этот вопрос отдельно, — Ковров взял небольшую паузу, что-то подсчитывая в уме, затем выдал: — Итак, привлекаем следующие силы: дивизия внутренних войск, полк ОМОН, полк ДПС — дорог и проселков в районе предостаточно, плюс две сотни наших для зондеркоманд и с десяток офисных жакетов на «фильтры» — ну и сами сядем, поработаем немного. По авиации решим отдельно. Ну вот, примерно такой расклад.
— Ни фига себе… — Липецкий присвистнул. — Не крутовато ли будет, ради парочки каких-то паршивых «крыс» такую армаду привлекать?! Басаева блокировали — и то меньшей толпой!
— И что тебя смущает? — невозмутимо ответил Ковров. — Нам это не будет стоить ни копейки. Мы люди государевы, так что сам бог велел решать свои проблемы за государственный счет.
Бабададзе одобрительно кивнул: очень правильная постановка вопроса. Такую операцию не потянуть ни одному клану, какой бы он могущественный ни был, так что совмещение государевой службы с решением личных проблем — это очень удобно и просто невероятно экономно.
— Да нет, это я к тому, что втихаря такую толпу привлечь не выйдет, — стал оправдываться Липецкий. — Нужны серьезные санкции, согласование…
— Мне бы тоже санкции не помешали, — поддержал Бабададзе. — Одно дело — мухлевать с бортами, что стоят в штатном полетном расписании, и совсем другое — такая операция.
— Будут вам санкции, — все так же невозмутимо заверил Ковров. — Вы не забыли: я председатель комиссии с чрезвычайными полномочиями. Санкции вам будут — министерские, и буквально через десять минут. Так что можете не стесняться в подборе сил и средств.
— Ну что ж, если так — никаких проблем, все сделаем в лучшем виде.
— Вот и замечательно. Андрюха, будешь ставить задачи войскам, не забудь: пусть на всех возьмут сухпай и прихватят несколько полевых кухонь. Если придется ночевать, дадим бойцам горячего чаю с сухарями и подогреем «тушняк» — все веселее будет.
— Хорошо, сделаем.
— Так, вроде бы все… По задачам все понятно?
— Одни маленький вопрос, — встрепенулся Бабададзе. — По боевому применению авиации…
— Возможно, придется работать по наземным целям, — Ковров усмехнулся. — Улететь, сами видите, нашим «крысам» не на чем, так что «обвес» должен быть целиком для работы по земле.
— Ясно. Тогда вопрос второго плана… Что делать в случае прорыва — на транспорте или в пешем порядке? Я сразу поясню: на поражение сработать — не вопрос… Но они же нам нужны живыми, верно?
— Хороший вопрос, — одобрил Ковров. — Своевременный. Насчет транспорта… По логике, не должно быть такой ситуации. Все заблокировано, откуда транспорт? Пешком — да, если им дико повезет вырваться за кольцо оцепления… Хм… В чем я сильно сомневаюсь… Но ты прав, надо определиться по этому вопросу, даже если такая ситуация минимально вероятна. До границы зоны утраты контроля — упреждающий огонь. Причем очень аккуратно, чтоб не было потом мучительно больно за роковую случайность. Но если будет ясно, что все — сейчас уйдут, без вариантов: огонь на поражение.
— То есть, при постановке задач экипажам можно обозначить крайний вариант: работа на поражение? — без обиняков уточнил Бабададзе. — Проще говоря, если совсем все не срастется — мы убиваем «крыс»?
— Мы их убиваем в любом случае, — философски заметил Ковров. — Понятно, что экстренно необходимо сначала пообщаться с ними, и мы все из кожи вон вылезем, чтобы взять их живыми. Но! В жизни ведь всякое бывает, сами понимаете. Если они отсюда каким-то чудом выскочат, считайте, что нам всем — конец. Потому что второго счастливого случая, как с этим «барабанщиком», у нас не будет: лимит везения исчерпан. В общем, либо мы их поймаем, либо убьем: другого не дано, выйти отсюда они не должны ни при каких обстоятельствах. Еще вопросы?
— Да нет, все ясно.
— Ну вот и замечательно. Если вопросов нет, давайте быстренько уточним схемы да разбежимся по задачам: мне надо еще план коммуникаций добыть…
Пока генералы обменивались схемами, Валентин зашел за машину, имитируя сугубо природный позыв и очень осторожно проверил, как все получилось.
Сегодня он впервые в жизни совершил чудовищный, с точки зрения корпоративной этики, поступок. Валентин записал все совещание на мобильный и дублем на диктофон. Возможно, кому-то это покажется странным и смешным, но вдохновил его на такой поступок камрад Барабанов, за деньги сдавший своих товарищей. Более того, дублирующее устройство записи — диктофон, был как раз таки тот самый, что Валентин изъял у Барабанова.
Нет, Валентину даже в самых страшных снах не приснилось бы сливать хозяев за деньги, и, честно говоря, он пока что не представлял, каким образом можно будет использовать записи такого рода. Но ситуация была очень скользкая и неприятная, и в том случае, «если совсем все не срастется» — по выражению Бабададзе-старшего, вполне может сложиться так, что клану экстренно понадобится «стрелочник».
А теперь угадайте с одного раза, кто в настоящий момент является лучшим кандидатом на роль стрелочника? Кто-то из генералов или их сынков? Да ни за что в жизни. Скорее всего, это будет человек, недавно лишившийся покровительства по праву кровного родства, и, в общем-то, не особенно нужный «среднему звену», которое сейчас активно берет власть в свои руки.
Иными словами, Валентин решил, что пора потихоньку обставляться и оборудовать позиции для спасительного маневра, не дожидаясь рокового удара с господствующей высоты. Будучи прилежным воспитанником клана, он прекрасно знал, что если не сделать это заблаговременно, то после такого удара ему вряд ли удастся выжить…
* * *К 19.00 в районе проведения операции были перекрыты все дороги, независимо от типа покрытия, ширины и пропускной способности. В 19.50 командиры всех подразделений доложили о прибытии в пункты сосредоточения. Еще через десять минут, по общей команде, началось одновременное выдвижение к рубежам блокирования, и над районом появилась вертолетная пара Ми-24ПН, приступившая к боевому патрулированию.
Штаб расположился на облюбованном накануне холме. Пока что никакого движения не было видно, даже в самые распрекрасные бинокли, но вдали уже слышался гул приближающихся моторов.
— Обстановка, — запросил по радиостанции Бабададзе.
— Чисто, — доложил командир ведущего вертолета. — Помимо «ленточек» никакого движения не наблюдаем…
Липецкий, по обыкновению, активно нервничал: непрерывно мерил шагами вершину холма, грыз ногти и ежеминутно припадал к биноклю, таращась в направлении завода. Ему постоянно казалось, что со стороны оврага кто-то движется.
— Вот блин… Сейчас рванут — и привет. И все старания псу под хвост…
Бабададзе и Ковров переживали молча. Момент, безусловно, очень напряженный. Если бы «крысы» были диверсантами или просто опытными людьми, имеющими представление об алгоритме действа, происходящего сейчас в районе проведения операции, — в ближайшие двадцать минут у них был бы шанс уйти. «Вертушки» не висят на месте, они двигаются по заданному кругу, который нетрудно просчитать. Полутораминутный спурт с рывком через овраг — пока пройдет запрос, пока «вертушки» развернутся в направлении цели — в общем, шанс есть, и достаточно высокий. Рывок возможен именно сейчас, пока личный состав чинно сидит в кузовах движущегося транспорта и на рубежах блокирования никого нет…
