Александр Бушков - На то и волки
Отходы зеленого цвета
…Состав, именовавшийся в коротких радиопереговорах, понятных лишь посвященным, «Удавом», пересек польскую границу на отрезке Новокаменна – Гродно еще засветло. Кое-кто из местных должностных лиц, вовлеченных в с и с т е м у, получил на лапу, как обычно. Другие, чьи посты не заслуживали левого вознаграждения, были просто поставлены перед фактом. Но и те, и другие обеспечивали «Удаву» зеленую улицу, потому что и те, и другие свято верили, что клятая цистерна везет в далекую Сибирь невыносимо радиоактивные отходы. А потому и у первых, и у вторых голова болела об одном – чтобы «Удав» побыстрее и благополучно миновал пределы Беларуси, и без того двенадцатый год сражавшейся с оставленными чернобыльским реактором жуткими пятнами…
Ни у кого из непосвященных выбранный маршрут подозрений не вызывал. Наоборот, ручаться можно, вполне устраивал: стальная магистраль Гродно – Лида тянулась без захода в населенные пункты, лишь слегка задевая краешек одного-единственного – Мостов. Состав пер практически без остановок, все были спокойны, и облагодетельствованные побочным заработком, и те, кто ничего не подозревал, а у тех из них, кто оказался погонористее, вдобавок осталось сладенькое чувство прикосновенности к государственным тайнам, грязненьким международным сговорам. Вполне возможно, кто-то из них мог при подходящем раскладе и продать эту историю репортерам, но п од л и н н ы х посвященных это ничуть не беспокоило…
С западной стороны границы беспрепятственное прохождение цистерны и двух окаймлявших ее товарных вагонов обеспечила некая экспортно-импортная фирма «Гевонт», согласно учредительным документам ни с какой стороны не связанная с фирмой «Зодиак», принадлежавшей пану Янушу Орличу. Частных детективов вышеупомянутого пана Орлича фирма «Гевонт» просто-напросто наняла для сопровождения груза, в подтверждение чего имелось достаточное количество не вызывающих подозрения бумаг. Ну, а то, что в одном из вагонов вместе со своими людьми расположился и сам пан Януш, никаким законам не противоречило – в конце концов, владелец фирмы имеет свои причуды и ему не возбраняется самому отправиться в поездку. Для вящего контроля, скажем, ибо расхлябанность славян печально известна всем, им самим в том числе…
С восточной стороны все хлопоты взяла на себя экспортно-импортная фирма «Княжич», чью связь как с далеким «Интеркрайтом», так и с господином Черским нельзя было бы усмотреть и в электронный микроскоп.
И все прошло гладко. Прикормленные таможенники с обеих сторон границы не в первый раз и даже не в десятый получали «премиальные» кто от «Гевонта», кто от «Княжича», так что очередной, как выражаются братья-ляхи, «чинш» стал лишь будничным эпизодом. Машинист товарного состава был и вовсе пешкой – на «горке» под Лидой ему предстояло отцепить цистерну с двумя вагонами, он и отцепил. И поехал дальше, ни о чем не догадываясь. Люди на сортировочной загнали ту же цистерну с теми же вагонами прямо к воротам бывшего склада потребсоюза, вот уже второй год арендуемого фирмой «Княжич», – как проделывали это раз тридцать, не видя в том ничего необычного. Разве что впервые на склад подогнали ц и с т е р н у – но простые белорусские работяги не имели привычки задумываться над такими пустяками.
Прекрасно организованная операция всегда проходит просто до примитива.
Вот только у считанных людей, как раз и дергающих за ниточки, за это время сойдет семь потов и отомрет от дикого стресса пара миллиончиков нервных клеток – бесповоротно, клетки эти не восстанавливаются… В первую очередь – из-за безделья, мучительного ожиданья, если вам, как Данилу Черскому, придется провести часа четыре у рации, через каждые пятнадцать минут выплевывающей короткое: «Удав. Порядок».
Кто-нибудь из акул, известных сверхузким кругам, мог проведать о грузе и организовать столь же ювелирно подготовленный налет. В этом случае двенадцать человек, сидевших в двух товарных вагонах и вооруженных получше спецназа иного европейского государства, столкнулись бы с волками, ничуть им не уступавшими и вооруженными не хуже. Возможность крайне маловероятная, но теория вероятностей допускает все. И тогда господину Черскому оставалось бы либо незамедлительно застрелиться (ибо за поезд, как только тот пересек границу, отвечал уже он), либо провести остаток жизни в метаниях по земному шарику, в иных случаях чертовски маленькому и тесному.
Об «Удаве» могли проведать спецслужбы, отечественные либо импортные. Что добавляло к самоубийству и бегству не менее неприглядный вариант – питание и проживание за казенный счет до конца жизни (впрочем, конец жизни очень быстро наступил бы, тут и этапа не дождешься…).
Наконец состав мог примитивно гробануться под откос – учитывая состояние белорусских железных дорог, гипотеза вполне возможная. Тот, кто хотя бы раз проехал в поезде «Минск – Москва», недрогнувшей рукой внесет ее первой в список возможных опасностей. Правда, такой поворот событий не таил бы особых опасностей – здесь на руку Данилу играло как раз отсутствие городков и деревень вблизи магистрали. В Щучине он держал наготове вертолет Ка-26, нанятый якобы для киношников-документалистов, а в Гродно и Лиде – по машине с тревожными группами, и в вертолете, и в машинах сидели привезенные им из Шантарска «зондеркомандовские» ребятишки.
Однако и этот вариант мог повлечь за собой массу непредвиденных осложнений. Ну, скажем: вагоны кувыркнулись неслабо, и абсолютно случайные свидетели, все равно, поселяне или милиция, ошеломленно лицезреют лежащие рядом с изуродованными трупами суперсовременные автоматы, а окрестные поля, словно в черной французской комедии, усыпаны конвертируемыми зелеными бумажками с благообразными харями президентов…
Была, разумеется, подстраховка. При таком повороте он должен был вызвать совершенно неизвестного ему «Егеря» и произнести условленную фразу. И представления не имел, что за механизм приведет этим в действие, какие силы будут задействованы и каким образом затушевано случившееся. Но знал одно – в этом случае друг Ванюша не получит ни процентов с дела, ни обещанной помощи. Чем бы ни был вызван провал, налетом или аварией, независимо от финала это станет в а ш и м провалом. Таковы условия игры.
А потому за эти несколько часов, проведенные в сторожке склада наедине с рацией, он выкурил две свои обычные суточные нормы и выхлестал чуть ли не чайник кофе, так что во рту воцарился устойчивый вкус сухого веника, а сердце уже не раз трепыхалось так, словно теряло вдруг опору и зависало на тонкой ниточке. Т а к о г о в его жизни еще не было, хоть он и считал прежде, что привык ко всему. Но он ни к кому не питал злости – в конце концов, никто не втягивал силой в эти игры, выбор делаешь сам, и некого потом винить…
Чем ближе к Лиде продвигался «Удав», тем беспокойнее становилось на душе, хотя по логике вроде бы полагалось наоборот. Сунув рацию в карман, он выходил под темнеющее вечернее небо и, стараясь двигаться медленнее, прохаживался вокруг крохотного кирпичного строеньица с широким окном, отрешенно блуждая взглядом по окаймлявшим периметр складам с пристроенными к широким воротам навесами, желтому болгарскому автопогрузчику, возвышавшемуся в самом центре складской территории бараку со стенами из высоченных металлических прутьев и сплошной крышей, гирляндам прожекторов на высоких стойках, уходящим вдаль рельсам. Здоровенная чепрачная овчарка, хорошо его знавшая, бесшумно бродила поодаль, нервничая от общего настороженного настроения, – собаки прекрасно улавливают такие вещи. Его ребята, торчавшие там и сям, внешней нервозности не проявляли, но прекрасно знали, что шеф самолично руководит такими операциями лишь в исключительных случаях…
Когда «Удава» и склад разделяли лишь километров двадцать, поблизости послышалось приближавшееся урчанье моторов, и к воротам подъехали три трехосных «ЗИЛка» – блекло-зеленые фургоны с выпуклыми крышами, военные номера. Кондрат вышел через проходную, перебросился с ними парой слов, распахнул железные створки. Машины гуськом проехали внутрь, остановились у барака. Из кабины передней выпрыгнул худой чернявый майор с мотострелковыми эмблемами на воротнике тужурки, нарукавной нашивкой российской армии и сюрреалистическим набором на фуражке – старая кокарда с красной звездой плюс двуглавый орел. Данил пошел навстречу, чувствуя в спине азартно-тревожную дрожь – если это группа захвата, самый удобный случай…
Обошлось. Майор, молча кивнув, предъявил половинку однодолларовой купюры. Данил достал свою. Половинки сложились в единое целое, номера на каждой соответствовали. Из последнего фургона выпрыгнули солдаты, с дюжину, все с переброшенными через плечо АКС-74. Расположились кучкой, не отходя далеко от машин, вспыхнули огоньки сигарет. По неким неуловимым признакам – как старый моряк чувствует грядущее ухудшение погоды по невидимым для профана изменениям в небесной лазури – Данил определил: эта компания, хотя и обращается с оружием уверенно-небрежно – не военные. И майор – ряженый, к тужурке не привык, когда прятал свою половинку доллара, руки невольно дернулись так, словно хотели нырнуть в косые карманы гражданской куртки… Ну, это их проблемы. Главное, документы у них должны быть железными…
