Иван Стрельцов - Ювелирная операция
– А ваш какой удел?
– Мой? – адмирал разразился громким жизнерадостным смехом. – Я уже стал банкиром, причем преуспевающим. Прямо не выходя из этой комнаты. Ладно, пора заканчивать.
Следом раздался щелчок взводимого курка.
– Секунду, – морпех поднял левую руку, прося отсрочку, и тут же правой расстегнул «молнию» своей штормовки, откинул полы куртки и продемонстрировал привязанную к животу темно-зеленую дугу МОН-50. – А здесь, – глазами Александр указал на левый кулак, – дистанционный взрыватель, установленный на размыкание.
У Пелевеса нервно дернулся кадык. Осколочная мина направленного действия МОН-50 имела почти полтысячи стальной шрапнели и уничтожала все живое в полосе тридцати метров. В замкнутом пространстве не было ни единого шанса уцелеть.
– Как же так? – растерянно пробормотал Бастагин, беспомощно глядя на Пелевеса, не веря своим глазам.
– Подстраховался, – коротко ответил офицер морской пехоты.
Снаружи неожиданно загремели выстрелы, несколько раз рыкнули «калаши», затем громким продолжительным лаем залился ПКМ.
– А это что такое? – по внешнему виду контр-адмирала было видно, что он с трудом пытается сохранить остатки самообладания.
– А это мои хлопцы подстраховались.
За окном неожиданно наступила звенящая тишина, которую через мгновение разбавил рокот подлетающих вертолетов.
– А это по вашу душу, – голос Звягина звучал как приговор о высшей мере наказания.
Пелевес со стуком положил на стол пистолет, сел на раскладной стул и, вытащив пачку «Житана», закурил. Александр боковым зрением глянул в окно.
Вертушки плавно скользнули на поле и, едва шасси коснулись земли, из них стали выпрыгивать морские пехотинцы. А еще через минуту в комнату вошли трое мужчин в гражданских костюмах.
Старший из троицы представился:
– Полковник ГРУ Крутов.
Геннадий Викторович как будто вырвался из состояния полной прострации, глянув исподлобья на вошедших, спокойно спросил:
– И когда вы меня пасти начали?
– С того момента, как вы переделали запись в журнале регистрации шифрограмм, – охотно пояснил Крутов.
– Ясно, Служба есть Служба, – горько усмехнулся Бастагин, постарев за эти несколько минут лет на десять. – Никто не забыт и ничто не ускользнет от всевидящего ока. Забыл аксиому, вот и поплатился.
Крутов посмотрел на Звягина и негромко проговорил:
– Спасибо вам, старший лейтенант, вы свободны.
Морской пехотинец устало кивнул и прошел к выходу, оба капитана направились за ним следом.
Выйдя из дома, Пантелеев обратился к Звягину, как к старому товарищу:
– Ты что, Шурик, в натуре из себя шахида сделал?
– Что я, контуженный, – усмехнулся Александр и, размахнувшись, отшвырнул в сторону металлический цилиндр, который назвал пультом дистанционного подрыва. – Понты, так сказать, навел тень на плетень.
Выйдя на поле, где когда-то мирно жужжали трудолюбивые пчелы, собирая нектар, а теперь вольготно разместились стальные механические стрекозы, он увидел, что весь периметр самодеятельного аэропорта охраняли бойцы из роты антитеррора.
Возле огромного Ми-26 с опущенной хвостовой аппарелью выстроились грузовики. Чуть поодаль два десятка банковских секьюрити в окружении разведчиков Звягина замерли на коленях с заложенными на затылках руками.
Тут же высилась внушительная горка трофейного оружия, а рядом в неловкой позе лежал труп в малиновой пиджаке. Крупнокалиберная пуля напрочь снесла голову Леониду Варапаеву.
Контр-адмирал Бастагин сел на свободное раскладное кресло и, взяв со стола сигареты, закурил. Выпустив из ноздрей струю дыма, тихо спросил у Крутова:
– Так что, полковник, теперь меня ждет арест, суд, позор и смерть на нарах?
– Мы – военная разведка, специфическая организация. И не в наших правилах по возможности выносить сор из избы. У вас есть личное оружие, Геннадий Викторович?
– Есть. – Контр-адмирал достал из нагрудного кармана суперплоский малокалиберный ПСМ.
– Значит, у вас есть выбор. – С этими словами, не взглянув больше на Бастагина, Крутов вышел из комнаты.
Бастагин передернул затвор пистолета, вопросительно глянул на своего референта:
– Ты как, Сергей?
Пелевес сперва неопределенно пожал плечами, потом затушил о крышку стола окурок, взял со стола свой пистолет и свойственным ему ровным голосом произнес:
– Я с вами, Геннадий Викторович.
– Спасибо, Сергей, – улыбнулся адмирал и недрогнувшей рукой направил свой пистолет на референта. – Тогда сделаем так. На счет три…
Эпилог
Целую неделю международные СМИ, как сороки в лесу, наперебой трещали о попытке захвата сепаратистами одного из республиканских центров Северного Кавказа города Нарчика.
Программы новостей пестрели кадрами с мест боев, десятки трупов боевиков, остовы сгоревшей техники, разъезжающие по улицам броневики с закованными в бронежилеты солдатами на броне.
Потом стали поступать репортажи с гор, каждый день демонстрировали уничтоженные базы сепаратистов, убитых моджахедов, захваченное у них оружие. Но это западные СМИ не интересовало, и монополия полностью отошла российской прессе.
Сообщение о гибели контр-адмирала Бастагина не вошло ни в одну из программ новостей, все-таки уровень секретоносителя.
Зато на его похороны собралось множество народа – военные, гражданские, офицеры флота и сухопутных сил. Огромное количество венков, корзины с цветами, обвитые траурными лентами со словами прощания. И все же на этих похоронах была одна странность, Бастагина хоронили вместе с его референтом, погибшим в той же операции.
Прощание с офицерами прошло в холле Главного штаба ВМФ, потом траурная процессия на десятках комфортабельных автобусах направилась на Даниловское кладбище.
Могилы были вырыты на Аллее Славы. Тяжелые лакированные гробы установили на специальные постаменты, и начался траурный митинг. В толпе то и дело раздавался шепот:
– В Чечне они погибли, выполняли особую миссию. Их даже представили к ордену «Мужества», – говорили одни.
– И нужна была Гене эта командировка, – горестно шептал пожилой мужчина в поношенной форме с погонами капитана первого ранга.
Возле гроба контр-адмирала собрались родственники, в центре стояла вдова, невысокая грузная женщина в черном строгом наряде и небольшой блинообразной шляпке с вуалью. По бокам от матери притулились дочери. Справа высокая тонкая, безгрудая блондинка, старшая, Светлана, которую поддерживал за руку муж-дипломат, Алексей Березин, утром прилетевший из Вьетнама.
Слева стояла младшая, Даша, полная противоположность своей сестре – невысокая, полноватая, с большой грудью брюнетка, внешне очень похожая на мать. Рядом, в черной форме, осторожно за локоть ее поддерживал муж, старший лейтенант Звягин.
За ними сгрудились родственники покойников, за их спинами плотной стеной выстроились офицеры морской разведки, среди которых можно было узнать командира семьдесят седьмой бригады морской пехоты Владимира Маргунина, получившего вчера из рук президента Звезду Героя России за удачно проведенную операцию. Рядом с ним стоял бывший начальник разведки Каспийской флотилии каперанг Мартынов, переведенный из Каспийска в Москву на должность заместителя начальника управления агентурной разведки ВМФ.
В самом конце траурного собрания отдельно остановилась небольшая группа мужчин в неброских, но дорогих костюмах. Во главе этой группы находился генерал-лейтенант Каманин, рядом с ним полковник Крутов. За спинами старших офицеров ГРУ стояли капитаны Пантелеев и Коломиец, оба с бронзовыми лицами от яркого кавказского солнца, и четверка бодигардов из личной охраны Каманина.
– А чего это их вместе хоронят? – наблюдая за процессом погребения, вполголоса недоумевал Крутов.
– А это личное распоряжение шефа, – также тихо пояснил Каманин, имея в виду начальника ГРУ. – Он был искренне удивлен поступком референта. Даже вскользь обмолвился, что таких офицеров по особым поручениям надо вписывать в книгу истории золотыми буквами.
– Даже так, – хмыкнул Крутов.
– Это уже детали, – генерал не любил праздных разговоров и заговорил о деле: – Где банкир?
– А вон, справа от крайнего гроба, в окружении трех горилл.
Каманин пристально вгляделся в указанном направлении и коротко сказал:
– Действуем, как договорились.
Начальник оперативного отдела ничего не сказал, а только через плечо посмотрел на своих ангелов-хранителей. Бронзоволикие в ответ лишь хмыкнули.
По окончании траурного митинга лакированные гробы под оружейные залпы матросов из похоронной команды опустили в могилы. Когда тела были преданы земле, присутствующие нестройной толпой двинулись к выходу.
Банкир Шапранов в сопровождении телохранителей попытался покинуть территорию кладбища боковыми аллеями, чтобы не смешиваться с общей массой.
