Виктор Степанычев - Мое имя - Воин
Через час после выезда за пределы Москвы, когда уже все налюбовались серым осенним пейзажем за окнами и стали скучать, Леон запустил видеокассету, которую вручил Слуцкий. Круизный автобус был оборудован всеми благами цивилизации от биотуалета и кухонного комбайна до компьютера с выходом в Интернет через спутниковый телефон, не говоря уже о таких мелочах, как видеомагнитофон и телевизор.
Записи боев германской молоди просмотрели всем коллективом достаточно внимательно. Особых эмоций видеосеанс ни у кого из членов команды не вызвал. Дрались немцы, конечно, с напором и технично, однако как-то однообразно, даже серо. Ни в ком не наблюдалось своего стиля, изюминки. Поставленные удары, отточенные движения, мощь и отсутствие каких-либо эмоций на лице воспринимались как монотонная машинная работа.
Петр мог с уверенностью сказать, что Азамат и Ксения, да и Сева с Леной ни в чем не уступают двукратным держателям «Бриллиантового льва». Техникой они владели не хуже немцев, даже превосходили их в разнообразии стилей. А главное, Петр не заметил у питомцев герра Баума желания мыслить в бою, что прививал во время подготовки своим подопечным. Разбор просмотра свелся к короткому обсуждению, результатом коего коллективно был рожден тезис: «Драться с немцами можно, победить нужно».
Двое приставленных охранников интереса к записям боев не проявили. У Петра сложилось впечатление, что этим ребятам неинтересно ничто, кроме самих себя и сохранности своих сумок. Они уселись в разные концы салона. Один сидел сразу за водительской кабиной, а второй наоборот — на последнем ряду кресел. Петр случайно заметил, что когда передний решил отлучиться в туалет, он нашел глазами своего напарника, который, заметив этот взгляд, незаметно кивнул в ответ. А потом, до возвращения товарища, внимательно наблюдал за местом, где находились его пожитки. Так же поступил и другой, когда на остановке на заправку соратник по тандему ходил за сигаретами.
Петр, проходя мимо, без любопытства, чисто автоматически, глянул на полуоткрытую сумку переднего «секьюрити». Ничего интересного в ней не обнаружилось. Обычное с первого взгляда содержимое: сложенная стопкой одежда, кожаный несессер, сбоку втиснут большой двухлитровый термос. Уже вечером, при посещении туалета, на глаза Петру попалась сумка второго охранника. Содержимое ее в деталях соответствовало дорожному имуществу коллеги. Одежда, термос, несессер… Создавалось впечатление, что приставленных к ним бодигардов собирали в дорогу в одном цейхгаузе.
И еще одно маленькое наблюдение засело занозой в сознании Петра. У него сложилось впечатление, что за автобусом на достаточном удалении неотрывно следует неброский синий микроавтобус, близнец «Форда», похожий на тот, что был прикомандирован к их команде на время подготовки к турниру. По крайней мере, Петр его замечал дважды, в основном когда они заправлялись. По его наблюдениям, «Форд» терпеливо ожидал на недалеких подступах к заправке, пока водители зальют баки соляром, и затем продолжал двигаться за ними, держа солидную дистанцию. Третий раз микроавтобус был замечен Петром уже на польском погранпункте. Он готовился пройти досмотр на соседнем терминале. Их автобус в это время уходил с пункта досмотра, и рассмотреть пассажиров «Форда» возможности не было.
Эти непонятные пока мелочи Петр замечал и заносил в память, совершенно не представляя, зачем это ему нужно. Процесс шел практически в режиме автомата. Его сознание фиксировало несуразности, которые чем дольше продолжалась их поездка, тем больше его тревожили. Петр чувствовал — кожей, каким-то внутренним осязанием, что происходит что-то неладное. Он как будто прикасался в темноте к предмету, который хорошо знал, но не мог на ощупь определить, что же это такое.
Братскую Беларусь прошли без происшествий на одном дыхании. Да и в Бресте, на границе с Польшей, надолго не задержались. Успешно миновав формальности пограничного и таможенного контроля, автобус с командой влился в поток автомобильного движения, все более и более наполнявшийся по мере их приближения к Варшаве. Потом пошел обратный процесс, тем более что день клонился к закату. Неприятность случилась уже после того, как они прошли польскую столицу, почти сразу за Кутно.
После очередной заправки, километра примерно через четыре, водитель забеспокоился, что-то высматривая в зеркало заднего вида. Скоро, вырулив на обочину, шофер остановил автобус. Выскочивший наружу напарник быстро вернулся и объявил пассажирам, что спустило одно из парных колес на заднем мосту. Переодевшись в комбинезоны, ездовые вытянули из рундука ящик с инструментами и стали менять пробитое колесо.
Не прошло и пары минут после их ухода, как впереди автобуса резко затормозил его легковой брат в образе не очень нового «шестисотого» «Мерседеса» с забрызганными грязью номерами, явно польскими. Четверо крепких молодцов возрастом до тридцати в скором темпе десантировались из автомобиля, слаженно и умело рассредоточиваясь. Не оставалось сомнений, что диспозиция расписана и выполняется в точном соответствии с отработанным планом. Один остался у «Мерседеса» наблюдать за дорогой, другой направился к возившимся с колесом водителям, а двое уверенно поднялись в салон автобуса.
— Дзень добры, — поздоровался вошедший первым. — Куда паны и паненки путь держат?
Говорил он по-русски неплохо. Видимо, практики у «пшека» для освоения языка было достаточно. Похоже, не первый российский автобус встретился им на этом шоссе. И лицо парня показалось Петру знакомым. Он вроде пару раз продефилировал мимо их «Мерседеса» на заправке. Уж не из-за той ли прогулки стало спускать колесо автобуса?
— А вы, собственно, кто будете? — вежливо осведомился Леон. Он продолжал выполнять роль старшего тренера и вообще старшего.
— А мы, панове, экологичный патруль, — оскалился парень. — Следим за загрязненностью… как то будет по-российски: округляющей среды.
— Окружающей среды, — поправил его Леон.
— Так и есть, пан, — согласился поляк. — А на чем оседает самая большая грязь? На пенензах. На деньгах то есть… Так я верно думаю, панове торговцы?
— Мы, уважаемый, не торговцы, — спокойно доложил Леон. — Мы спортсмены. Едем в Германию на соревнования.
— И каким спортом увлекаются шановни паны? — удивленно поднял брови поляк. По его лицу определенно пробежала тень разочарования. Видимо, «экологи» рассчитывали встретить иной, более предприимчивый контингент путешествующих.
— Паны и паненки увлекаются гольфом, — ввязался в разговор Петр. — Это такая игра…
— Ведаю, — нетерпеливо перебил его поляк. — Вот только проверку нам все одно придется провести. На загрязнение округ… как то… окружающей среды.
Взгляды всех «гольфистов» были прикованы к Петру, который специально ввязался в разговор, чтобы привлечь их внимание. Азамат… Сева… Елена… Ксения… Леон… Он чувствовал напряжение и боялся, что кто-то не выдержит и сорвется в драку. Конечно, перевес и бойцовское мастерство на их стороне, да только есть пара-тройка весомых доводов, которые категорически отвергают подобное развитие событий.
Во-первых, все налетчики вооружены. По крайней мере, у них три пистолета, «сплювы», если по-польски, — такое жаргонное словечко вытащил из дальних уголков его мозг. Петр успел это разглядеть. И один уже был в деле. Парень, занимавшийся водителями, что-то втолковывал, для наглядности покачивая перед их носами массивным «глоком-7». У того поляка, что разговаривал с ними в автобусе, пиджак выдавал под левой подмышкой наплечную кобуру, явно не пустую. И молчавший за его спиной напарник в полуповороте показал под свитером сзади что-то небольшое и обтекаемое, заткнутое за пояс. А уж стоящий у «шестисотого» скучающий «пшек» вовсе давал волю фантазиям. За тонированными стеклами могла нарисоваться любая «справа» — от банального «калаша» до ручной «Мухи» или даже «ШКАСа».
Вторым сдерживающим моментом было то, что никто из команды, при всех их бойцовских талантах, не владел такой спецификой, как бой на ограниченном пространстве. За исключением, может быть, Севы Мельникова, прошедшего школу армейского спецназа. Ну и самого Петра, конечно, о чем ненавязчиво подсказало ему дремлющее сознание.
И третьим, пожалуй, самым важным фактором соблюдения тишины и спокойствия были совсем незаметные копошения со стороны приставленного к ним бодигарда. Петр краем глаза заметил, что едва «экологи» вывалились из машины и их намерения стали предельно понятны, тот, что находился сзади, быстро вытянул из нагрудного кармана предмет, внешне смахивающий на брелок по типу пульта управления сигнализацией автомобилей, только малость побольше. Он вытянул крохотную антенну и усиленно стал жать на кнопку на этом самом пультике. После любования данной картиной у Петра почему-то появилась уверенность, что суета парнишки не напрасна и стоит скоро ждать появления кавалерии из-за холмов. Поэтому, обратив на себя внимание «гольфистов», он совсем незаметно покачал головой, призывая к спокойствию. И, похоже, все приняли этот сигнал, не успел ничего предпринять. Синий «Форд», пролетев мимо автобуса, резко затормозил рядом с «шестисотым». Надо отдать должное, реакция наблюдающего за трассой парня была отменной. Одним скачком он оказался у открытого окошка передней дверцы и буквально вырвал из него лежавший на сиденье «узи». Однако действия нападавших оказались более быстрыми. Преодолев в два скачка расстояние от распахнутой боковой дверцы «Форда» до «Мерседеса», рослый детина одним сокрушительным ударом вколотил шустрого поляка вместе с его израильской игрушкой в раскрытое окно машины.
