Сергей Самаров - Операция «Антитеррор»
– По времени подходит. Она могла ехать куда-то после убийства Вахи. Но даже если это была она... Это же – Медгородок...
– Оно – конечно, оно – так... Но Мебельный поселок находится на той же линии, только дальше. И нет гарантии, что она вышла именно на Медгородке, просто раньше вышла женщина, которая обратила внимание на окровавленную руку. А еще дальше, если помнишь, – поселок автоматно-механического завода. Я бы на месте чечен обязательно постарался устроиться где-нибудь на берегу водохранилища. Чтобы визуально можно было наблюдать за плотиной.
– Поселок автоматно-механического – это от самой плотины слишком далеко. Тогда бы они остановились в поселке Шершни.
– Там уже все переворошили. Нет там чеченов. Кроме одного местного жителя. Но он чечен только по национальности, на родине ни разу не был и даже языка не знает. Полностью обрусевший. Он и сам себя русским считает. А другие считают его татарином.
– Попробуй, – вяло согласился Асафьев. – Пошерсти...
– Я хотел тебе это предложить. А сам я другое надумал. Хочу квалификацию поменять...
Голос мента потерял обычную грубость, и Асафьев понял, что Лоскутков придумал что-то такое, в чем сам сомневается и просит совета.
3
Мы начали с рекогносцировки. Решили просто проехать с подполковником мимо шлюза и вернуться назад, чтобы рассмотреть то, что раньше видели оба неоднократно, но не приглядывались с конкретно обозначенной целью. По правде говоря, мы надеялись, что удастся поговорить в машине, если мы вдвоем поедем, и выработать план совместных действий.
Но Гаврош сама пожелала сесть за руль.
– Извини, Машенька, но в данном конкретном случае на левую сторону садятся только медведи, – сказал я. – Нам надо посмотреть внимательно. На обратном пути за руль ты сядешь. Тогда нам надо будет уже справа быть.
Я умышленно сказал про «медведей». В прошлую чеченскую кампанию мой подполковник воевал в отдельной группе спецназа ГРУ «Медведь». И передавили эти «медведи» немало чеченских волков. Она же, похоже, слишком любила в детстве сказки и меня не поняла. И слава богу. Только Проханов коротко стрельнул насмешливым колким взглядом, одобряя, но не поддерживая.
Ехать можно было и напрямую по берегу, хотя дорога там, пожалуй, и для танка трудновата. Мария именно этот путь и показала, величественным жестом Наполеона махнув рукой.
– Нет, – не согласился я, в первую очередь озабоченный здоровьем «старушки». – Нам и так придется сейчас дважды под носом у охраны проскочить. Ни к чему показывать, что мы отсюда появились. Проехали по дороге – никто внимания не обратит, хоть целый день, как челнок, туда-сюда курсируй. А по берегу – заметят сразу. Лучше не светиться...
– Время... – сурово оправдала свое намерение наша командирша.
– И жизнь... И исход операции... – не менее сурово ответил ей подполковник.
На это она возразить не смогла. И я поехал через поселок, по следам недавно прибывшего «КамАЗа», придавившего вчерашний обильный снег, и по следам собственной машины. И было несколько странно отыскивать путь так – машина моя его знала, а я – нет.
– Знаешь дорогу? – Голос Марии умышленно равнодушен, но в этом равнодушии чувствуется напряжение. Откуда мне знать дорогу, если я прибыл сюда на троллейбусе, а потом шел пешком через лес.
– Я в этом городе вырос. И в детстве все эти места на велосипеде объездил. Я школьником с велосипеда не слазил. У нас весь двор был такой – на колесах...
Мой ответ ее, кажется, удовлетворил; и меня тоже, потому что неприятно было бы в самом начале операции получить удар в горло, от которого трудно будет оклематься – если это вообще возможно. Просто обидно было бы получить такой удар. Хотя я и жду постоянно от нее какой-то гадости, тем не менее руки мои заняты управлением, внимание поглощено дорогой, и трудно будет поставить правильный защитный блок. А ее умение бить требует от противника постоянного напряжения и сосредоточенности.
Сориентировался я, впрочем, без особых проблем. Выехал в поселок, свернул налево, из поселка на улицу Блюхера. Там сильно гнать не стал – скользкая дорога.
Впереди замаячили менты. ОМОН и ГИБДД останавливают машины.
– Оружия, надеюсь, никто с собой не взял? – поинтересовался я.
– У меня пистолет, – тихо сказала Гаврош.
– Где держишь? – на всякий случай поинтересовался я. Мне, возможно, такая информация тоже сгодится.
– Под брюками на голени.
– Если остановят, сиди тихо. Женщину обыскивать, думаю, не будут. По крайней мере, обычно такого не бывает. Леня, ты на всякий случай будь готов, подстрахуй меня сзади. Чтобы «ствол» в спину не уткнули...
– Я сегодня уже спокойно проезжала... – Она нервничает. Понимает, что если я захочу, то запросто смогу сдать ее, и тогда все пропало. Потому, вероятно, и хотела она ехать берегом водохранилища.
– Ты-то проезжала. Но ты же не в свежем розыске, хотя, думаю, вполне можешь быть и в розыске Интерпола...
Она глянула на меня зло и быстро, но я в ответ только улыбнулся, показывая, что пошутил.
– Не волнуйся, сотрудники Интерпола в такой мороз не стоят на наших улицах.
Нас все-таки остановили. Теперь оставалось надеяться только на то, что ищут омоновцы не меня конкретно, а шмонают всех людей кавказского типа. Ни один из моих пассажиров на таковых не походил. Я притормозил, взял вправо, прижался к бордюру так, что чуть в сугроб не въехал. И вышел навстречу омоновцам.
– Добрый день, – вяло и устало козырнул мне майор Лоскутков.
Рысьи глаза сейчас не стреляли. Вяловато он выглядит и вообще смотрится скверно, словно с тяжелого похмелья на службу вышел. А какого труда стоило мне «не узнать» его... Быстро же мента из майоров произвели в старшие лейтенанты.
– Здрасте. – Я протянул заранее подготовленные документы, свои и на машину.
– Оружие, наркотики есть? – Он спросил громко, достаточно громко, чтобы и пассажирам было слышно, и передал документы за левое плечо сержанту ГИБДД.
– Откуда, командир... Не балуемся...
– Ну-ну... Багажник откройте.
Начался досмотр машины. Я изо всех сил старался угодить Лоскуткову, только что не извивался перед ним. Он же известный мастер обысков. Точно таким образом мы с ним, кстати, и познакомились – его бригада приехала по доносу стукача искать у меня дома склад с оружием. Найти ничего не нашли, но сквозную дыру в стене сделали – металлоискатель показывал наличие металла. Долбили-долбили и додолбили до почтового ящика, что висел на улице. И долго потом дыру заделывали.
– Пассажирам покинуть машину...
Так они впервые и встретились с Марией и с Прохановым. Долго Лоскутков жаждал этой встречи. А проходила она довольно буднично. Мария вела себя на удивление спокойно, улыбалась проверяющим и бросала Лене какие-то шуточки, поддерживая его за локоть здоровой руки. Подполковник же был умышленно мрачен и на ментов посматривал классическим взглядом могильщика буржуазии.
Когда сержант ГИБДД вернул мне документы, Проханов дыхнул на него перегаром и прикрикнул:
– Долго еще? Мы торопимся.
– Не торопись на тот свет, там девочек нет, – выдал Лоскутков рифму и откровенно по-хамски хохотнул. Ему, похоже, не слишком трудно изображать типичного, даже образцово-показательного мента. – Что пил?
– Что наливают. – Леня майора не знает, но что-то почувствовал, это я по его поведению понял.
– А водителю что наливали? – спросил сержант солидным басом, который было трудно заподозрить в сравнительно тщедушном теле.
– Ни-ни... – Я усердно и подобострастно заулыбался. – За рулем не потребляю...
– Проверь водителя на алкоголь! – приказал Лоскутков. И добавил, обращаясь к Проханову и Марии: – А вы – садитесь. Осмотр закончен.
Меня повели к ментовской машине. Устроили на заднее сиденье. Сержант сел на переднее и протянул мне пакет с трубочкой, а Лоскутков склонился над открытой дверцей – наблюдал.
Я старательно дунул в трубочку.
– Алкоголик... – сказал майор. – Конченый...
– Приборы, братцы, у вас испорченные.
– Так-так... – изрек сержант, который был, очевидно, не совсем в курсе дела. Бас его ломался от чувства своей значимости. В другое время сержант содрал бы с меня стольник, но при Лоскуткове привычно наглеть не решался. – Это мне уже нравится...
– Через час-полтора... – сказал я, совсем не обращая внимания на прибор. – Шершневский шлюз. Брать будем мы с Леней. Через окна на втором этаже. Попытаемся запрыгнуть с тента грузовика сквозь стекло.
– Там уже усиленный наряд. Мы сами вычислили объект и подготовились. Через стекла, конечно, можно туда проникнуть, но можешь сразу под очередь угодить.
– Надо людей снять.
– Почему?
– Чечены на конечной остановке автобуса захватят заложников. И еще где-то готовятся, возможно, к захвату вертолета. По крайней мере, Мария спрашивала меня об умении с вертолетом справиться. Могут пострадать люди. Мы с Леней, думаю, сладим с ними сами. Класс у них не тот. Сама Манька о себе сильно мнит. На этом ее, надеюсь, можно и поймать. По крайней мере, у Проханова рука единственная сильно чешется. Предупреди только охрану, чтобы сильно в нас не стреляли. Так, для острастки по потолкам. Чтобы звук был...
