Максим Шахов - В прицеле – Олимпиада
— Место проведения обеих акций — город Сочи и его окрестности, — ответил Правдин.
Вице-адмирал скептически прищурился:
— А почему вы думаете, что террористы планируют провести две акции? Они и так чуть не ввели нас в заблуждение. Мы решили, что возможный теракт будет приурочен к началу Олимпиады.
— А разве нет? — возразил премьер-министр.
Остальные внимательно слушали, не совсем понимая ход мысли Старостина. А тот продолжал:
— Убив, если даже и не всех, то, по крайней мере, нескольких глав государств, которые принимают участие в саммите, террористы одним выстрелом убьют сразу двух зайцев. Они посеют в мире невиданный ранее хаос с непредсказуемыми последствиями. И, кроме того, поставят на сочинской Олимпиаде жирный крест. Согласитесь, кто же посмеет устраивать Олимпийские игры на костях погибших?
Ковригов покачал головой:
— Знаешь, Илья Григорьевич, ты практически дословно повторил лозунг черкесских экстремистов.
— Именно этого они и добиваются. Заставить весь мир поглядеть на проблему с их точки зрения.
В зале снова воцарилось молчание. Его прервал Ковригов:
— Ну ладно. А что-нибудь реальное ты можешь предложить?
Старостин пожал плечами:
— А что тут предлагать? Нам не остается ничего другого, как действовать по ранее утвержденному плану. То есть точно выяснить — когда, где и как планируется теракт, после чего предотвратить его. Но нет худа без добра. Заодно обкатаем системы безопасности, разработанные для Олимпиады. Через два дня к нам подтянется оперативный состав моего отдела. Проанализируем ситуацию, внесем коррективы…
Премьер-министр встрепенулся:
— Что вы хотите сказать? Коррективы вносятся на основе выявленных ошибок. Вы представляете, если погибнет хотя бы один…
Но Старостин успокоил его:
— Об ошибках речь не идет. С нами Леонид Яковлевич, он начальник службы безопасности, ему и карты в руки. Предлагаю передать под его руководство полицию, а также назначить его координатором работы ФСБ, ФСО и прочих силовых структур. Если каждая служба займется самодеятельностью, они таких дров наломают, что террористам и напрягаться не понадобится. А генерал Бормышев сумеет поставить всех на полагающиеся места.
Генерал-майор поднялся, вытянулся по стойке «смирно» и щелкнул каблуками:
— Будьте спокойны, у меня и мышь не проскочит!
— Так и сделаем, — одобрил идею Правдин. — Теперь к менее важным делам. Что будем делать с турецким кораблем?
Ковригов надул щеки и хлопком выпустил воздух.
— Надо бы его убрать. Иностранцы ведь приедут, неудобно.
Генерал Бормышев пожал плечами:
— Зачем же убирать? Пусть все видят, как мы эффективно боремся с международным терроризмом.
— Кто это «мы»? — нахмурился Ковригов. — Судно освободила группа вице-адмирала Старостина.
Бормышев устремил глаза в потолок.
— Ну да, а какая разница? В одном управлении работаем, одно дело делаем.
— Дело-то, может, и одно, вот только успехи разные, — отрезал Ковригов.
И начальник отдела безопасности обиженно заткнулся.
Тут взял слово молчавший до этого помощник премьер-министра. Говорил он, обращаясь исключительно к своему шефу, словно никого больше в зале и не было.
— Василий Васильевич, это турецкое корыто и в самом деле пока придется оставить там, где оно лежит. Сейчас у нас нет ни средств, ни времени. После саммита попробуем стащить его с мели или порежем на металлолом на месте.
Правдин поднялся, подавая знак, что совещание закончено:
— Все свободны, а вы, Денис Васильевич, задержитесь.
Поручик, слегка удивленный, подошел к премьер-министру.
— Как дела с заложниками, которых преступники захватили на Тузле? — озабоченно спросил тот.
— Один погиб, — сообщил старший лейтенант. — Михаил Гордеев. Остальных спасли.
— Кажется, одну из студенток зовут Олимпиадой? — спросил Правдин. — Это ей Семен Бормышев послал флэшку с информацией?
Поручик кивнул:
— Да. Она сейчас здесь, в Сочи.
— Ты мог бы ее найти? У меня к ней будет одно маленькое, но очень ответственное поручение. Надо, чтобы она связалась со мной как можно быстрее.
Голицын кивнул:
— Нет проблем. Сегодня доставлю.
Правдин протянул ему визитку:
— Лучше завтра с утра. Вот телефон, время уточним.
До автобуса, который должен был доставить спецназовцев до места базирования, их провожал Михалыч. На прощание он показал Поручику и его друзьям свои угодья. Здесь была финская сауна, русская баня по-черному, деревянная японская бочка офуро, турецкая баня с горячим бассейном. Но предметом гордости хозяина был открытый бассейн, из которого открывался вид на живописную долину.
Бассейн и в самом деле был замечательный.
— Вот только с плиткой я облажался, — оправдывался Михалыч. — Строители, гады, обещали итальянскую, а положили турецкую. Скользит как лед, зараза, особенно под мокрыми ногами. Но мне коврики обещали пластиковые…
Друзья переглянулись и рассмеялись:
— Ага, нам тут тоже коврики интересные попались… Только вам они не подойдут. Лучше десять раз поскользнуться, чем один раз взорваться.
Михалыч шутки не понял, просто похлопал Поручика по плечу:
— Ну ладно. Я понимаю, сейчас вам не до отдыха. Но, как только освободитесь, прошу ко мне.
Спецназовцы поблагодарили старого тренера и обещали непременно посетить его комплекс.
* * *Их группу разместили в помещении школы. В классе, где они обосновались, по всей видимости, велись уроки биологии. У задней стены стояли высоченные, до потолка, застекленные шкафы, в которых были выставлены снопы злаковых колосьев, банки с заспиртованными зверюшками, наглядные пособия человека в разрезе и много всякой интересной ерунды типа гигантского панциря омара.
Парты в классе были сдвинуты в дальний конец, а на освободившемся полу спецназовцы расстелили спальные мешки.
В соседнем классе, кабинете физики, определили на постой роту патрульно-постовой службы. Оттуда постоянно слышался треск — это бойцы с упоением крутили ручку электрофорной машинки. Большие диски вращались и с шелестом терлись друг о друга, вырабатывая электрический ток. Потом между металлическими шарами с треском пролетала молния.
— А если палец сунуть? — глубокомысленно изрек кто-то за стеной.
Громкий крик возвестил, что он так и сделал.
Дальше, в литературном классе, расположились казаки. Услыхав об этом, Марконя брезгливо потянул носом.
— Лошадки тоже где-то поблизости. Чую природный аромат.
— Это не от лошадок, а от портянок, — поправил Док.
Штаб операции находился на другой стороне улицы, в здании детского сада. Детей на лето вывезли на дачу, а в помещении шел ремонт, так что приходилось быть внимательными, чтобы не искупаться в побелке. Штаб гудел, как Смольный в дни революции. Кругом сновали полицейские, фээсбэшники в штатском, офицеры внутренних войск, омоновцы и живописно наряженные казаки.
Пол в кабинете начальника штаба был застелен газетами. За столом возвышалась массивная фигура генерал-майора Бормышева. Он был недоволен и не скрывал этого. Правдин забрал Ковригова и Старостина и повез их на встречу с президентом, а Бормышев остался на хозяйстве. Впрочем, ощущение власти быстро позволило ему примириться со своей участью.
Но при взгляде на Татаринова и его бойцов глаз генерал-майора загорелся злобным огоньком.
— А, господа герои! Можете расслабиться. Ваша группа находится в резерве. Впредь до прибытия других групп Оперативного отдела. Так что пока ваше место в буфете.
Сказав это, он снял трубку телефона и, брызжа слюной, стал требовать у кого-то срочно прислать обещанные беспилотники. В общем, дал понять, что он человек занятой и не имеет времени заниматься пустяками.
Спецназовцы переглянулись и вышли из кабинета.
— Задержитесь! Не забудьте сдать оружие, — крикнул им в спину Бормышев. — Здесь оно вам не понадобится. Предупреждаю — самодеятельности больше не будет. Теперь порядком и безопасностью занимаюсь я. Вы куда?
— В буфет. Согласно вашему приказу, — отрапортовал Марконя.
— Отставить буфет! Вы сейчас проследуете в актовый зал на лекцию. Специалист из Министерства безопасности расскажет о приемах иностранных разведок и террористических организаций.
Тут даже Кэп не удержался:
— Кому? Нам расскажет?
Бормышев сообразил, что сморозил глупость, но напустил на лицо гримасу важности:
— Учиться никому не поздно. Может, что-то новенькое услышите. Да, лекция секретная, ничего не записывать!
— Мы даже запоминать не будем, — пообещал Поручик.
От гнева Бормышев покраснел пуще прежнего и затопал ногами:
— Хватит пререкаться! Я вас всех научу дисциплине! Кругом — шагом марш! Хотите что-то спросить?
