Олег Алякринский - Охота вслепую
— От балдеют, сачки! — завистливо брякнул Лесоповал. — А кто-то там корячится, жилы рвет, бьется как рыба об лед.
— Это ты о себе? — поинтересовался Домовой.
— А хоть бы…
— Хочешь поменяться с ними ролями? Женись на местной черномазенькой толстушке — вот и заживешь в свое удовольствие. А потом чернявенькие спиногрызики пойдут один за другим, а ты будешь сидеть в этом занюханном кафе, эспрессо «илли» попивать и вешать здешним мужикам лапшу на уши, каким ты был ухарем в белых снегах России. Согласен?
— Подумаю, — сказал Лесоповал. — Может, и стоило бы.
* * *Сержант выслушал доклад Сизого и устроил им навоняй за то, что они без всякой нужды засветились в поселке на площади. Теперь придется «фиат» где-то скинуть в безлюдном месте, на нем возвращаться после акции в Рим нельзя ни в коем случае. Обсуждая способ атаки на Россетти, Лесоповал предложил ударить по окнам машины старика гранатой из подствольника. Наверняка дон поедет на бронированной тачке, которую простой пулей не возьмешь. А возиться с фугасом вряд ли стоит...
Если бы это что-то меняло, Сержант счел бы, что возиться как раз стоит, но Лесоповал в данном случае был прав: что фугас, что граната — главное, остановить защищенную броней машину, а там уж расстрелять «клиента» в упор.
В пятницу в десять утра Сержант и его парни рассредоточились в роще по обеим сторонам дороги к поселку. Сержант приехал на «опеле» с римскими номерами, парни — на «фиате», с которым потом придется распрощаться.
Несмотря на ранний час, октябрьское солнце жарило уже вовсю. Даже тень под густыми кронами деревьев не особенно спасала от пекла. Стоило Сержанту залечь в кустах, как пот стал градом катиться по лицу.
Прошло часа три. Ожидание на жаре было томительным. Лесоповал, которому вменялось в обязанность выстрелить из гранатомета, злобно сжимал стальную трубу. Он собирался вмазать по передним колесам, чтобы потом, когда машина остановится посреди дороги, остальные смогли бы спокойно расстрелять ее со всех сторон.
Время от времени мимо засады проезжали машины, но Сизый, который занимал наблюдательный пост чуть ниже по трассе и мог первым заметить приближающуюся со стороны Неаполя машину, всякий раз давал отбой. Наконец, часам к четырем дня, когда терпение у всех было на исходе, Сизый дал сигнал о появлении объекта. Когда черный «линкольн», как две капли воды похожий на сожженный несколько дней назад лимузин, появился в поле видимости, Лесоповал тщательно прицелился и нажал на спуск. Граната, оставляя за собой шлейф дыма и огня, нырнула под днище машины. Прогремел взрыв; «линкольн», как в замедленной съемке, приподняло невидимой волной над асфальтовым полотном, затем черный лимузин грузно рухнул вниз, просел, клюнул носом в землю и затих.
Лесоповал торопливо загнал в длинный ствол новую гранату и выстрелил по стеклам. Домовой тем временем уже сжимал ручную гранату, приготовленную на тот случай. если очередной выстрел Лесоповала не вскроет бронированную тачку как консервную банку. Один Сержант сохранял спокойствие, но его хладнокровие было сродни сжатой стальной пружине, готовой в любой момент со страшной силой распрямиться…
Из нутра лимузина грохнул выстрел. Пуля попала в дерево у Домового над головой, и он заметил узкую щель между чуть опущенным стеклом и верхним окоемом задней дверцы, сквозь которую и был произведен этот одиночный выстрел. Кто-то там внутри попытался дать охотникам отпор. Уж не сам ли старик Россетти от отчаяния тужится спасти свою поганую жизнь?
В этот момент новая граната вылетела из-за деревьев, закатилась под машину и, взорвавшись, вырвала часть днища. Новый взрыв, уже приглушенный, грохнул внутри салона машины, вздыбил крышу и выбил левое заднее стекло.
Сержант бросил взгляд на часы и удивился: с того момента, как они обрушили шквальный огонь на «линкольн», прошло не более двух минут. Он подбежал к подыхающей черной машине, заглянул мельком внутрь, отпрянул вбок и вновь взглянул. Потом с горьким ощущением досады, сунул ствол автомата внутрь салона и ударил длинной очередью веером.
Отвернувшись, он прислонился к раскаленному черному телу машины и позвал своих помощников, которые еще не поняли, что и на этот раз их акция сорвалась. Россетти в «линкольне» не оказалось.
Старик опять обвел охотников вокруг пальца, сволочь!
Сержант в бессильной злобе пнул ногой по заднему колесу. Он даже закусил себе запястье: ну как, почему этот сицилийский уж опять сумел ускользнуть?! Искоса поглядывая на командира, приблизились Домовой и Лесоповал. Сизый, беззвучно матерясь, смотрел на пустую дорогу. Сержант внезапно успокоился: ну что делать — что случилось, то и случилось. Не фига устраивать истерику. Теперь еще более вероятной казалась догадка, что Россетти заранее знал о готовящемся покушении. Если тот, первый, случай покушения еще можно было бы списать на случайность, то теперь все выглядело еще более подозрительным. Как же этот старый хрен обо всем догадался? Или не догадался… Или он знал? От кого?
Сержант хладнокровно оценивал ситуацию. Что это? Просто удачливость синьора Россетти? Возможно. Но совершенно невозможно было бы предположить, что кто-то из его курсантов мог вести двойную игру. Или тут ведется какая-то тонкая игра, о которой он, Сержант, опытный охотник, пока не догадывается? Но какая польза Варягу от того, чтобы сорвать ликвидацию Россетти? Или, может быть, Варяг снюхался с Россетти и они вдвоем разрабатывают какую-то очень тонкую интригу против… него, Сержанта?
Он помотал головой: все чепуха! Эти догадки ни к чему не могут привести. Просто надо лучше работать. Лучше готовиться. Вполне вероятно, что его троица где-то прокололась на этапе подготовки. Например, когда разведывала подходы к вилле Россетти и засветилась на своей тачке перед посетителями того кафе в поселке… Возможно, кто-то из местных жителей, сидевших в кафе, капнул людям Россетти о подозрительных иностранцах… Да, скорее всего, так оно и есть…
Ну что ж, тогда мы пойдем другим путем, усмехнулся Сержант. У него всегда был запасной план действий. Озаботился он таким запасным планом и на этот раз. На всякий случай, он не посвятил в него своих молодцов…
Глава 23
Сегодня утром синьор Россетти проснулся в дурном настроении. В спальне было не по-летнему свежо. Если так дело пойдет и погода не наладится, скоро придется отдать распоряжение включать калориферы. Море заволновалось, забеспокоилось — не иначе как будет шторм.
Россетти прислушивался к шуму моря, как обычно то утрам прислушивался к своему телу. Он тронул рукой покрытую густыми, давно поседевшими волосами, грудь, нашел болезненную точку. Что такое? Неужели сердце начинает давать себя знать? Но нет, невзирая на свои семьдесят, синьор Россетти намеревался еще пожить на этом свете. Ему хотелось почаще слышать в теленовостях о похоронах своих врагов, которых слишком много расплодилось по белу свету. Ничего, род Россетти живуч. Его дед дожил чуть не до ста лет. Его отец чувствовал себя бодряком и в восемьдесят, когда пуля кровника оборвала его жизнь на оживленной улице. Томмазо Россетти продолжал надеяться, что лично его минует чаша сия и пули наемников его не настигнут.
Вспомнив о Сержанте, Россетти помрачнел. Не потому что он боялся этого хитроумного киллера, а лишь потому, что проблема все еще не была решена. Однако за последние дни у него накопилось достаточно объемное досье на этого господина. Теперь он по крайней мере знал его русскую фамилию — Юрьев! Это уже был солидный фундамент, основываясь на котором можно развернуть настоящую охоту на него. Пока же в роли охотника выступает сам Сержант
Россетти встал с широкой кровати, накинул халат и вышел из спальни. Напоминающая небольшой бассейн ванна, наверное, уже наполнена горячей водой. Но прежде, чем идти в ванную комнату, он решил пройтись на свежем воздухе.
Он неторопливо зашагал по дорожке прямо к ротонде, выстроенной на самом краю скалы. Навстречу ему попадались спешащие по хозяйственным делам работники, обслуживающие его виллу. Все почтительно здоровались с хозяином. Россетти доброжелательно кивал им в ответ, тут же забывая, с кем только что повстречался.
Россетти сел в плетеное кресло, откуда можно было обозревать лазурное море до самого горизонта и кусок побережья с пустынным сейчас пляжем. Он заерзал в скрипучем кресле. Внезапно ему стало понятно, почему он проснулся сегодня в плохом настроении. Конечно, из-за синьора Сержанта-Юрьева. Вчера был четверг, день, когда он позволял себе сбросить груз забот, а главное, лет. Вот уже скоро полгода, как он каждую вторую пятницу приезжал в неаполитанское имение, где его ждала красотка Мария. Вчера же ему пришлось пожертвовать сладким свиданием, чтобы… выжить.
