Летальный исход. Год 2093 (СИ) - Балахматов Илья Владимирович

- Но у меня есть свидетель….

- Назовите имя и фамилию, чтобы мы во всем разобрались, детектив.

Я вспомнила Стэна из Ямы — темнокожего мальчишку с мясистым шрамом, но не решилась назвать. Вместо этого заявила:

- А как же тот факт, что Кулак Свободы утверждён, как террористическая организация?

- Чтобы победить зло — порой нужно с ним подружиться, детектив.

Тот, что звенел, будто металлическое блюдце, довольно улыбнулся, отчего вниз по спине холодок пробежал. Он повернул ладонь наружу и голубой смерч, окутанный теперь целым роем снежинок поднялся не меньше, чем на фут над механической рукой. Агент протянул руку к лампе, и та, объятая морозным вихрем, обледенела и рассыпалась на тысячу осколков. Голубой смерч затух, сделавшись бледным и медленным. А комнату вместо лампы теперь освещал искрящийся молниями смерч второго агента.

- Наш разговор должен остаться тайной, детектив. - прогудел он, словно тяжелая валторна.

Раскрылись двери кладовки позади агентов, и вместе с протяжным писком хижину до краев залил ослепительный белый свет. Агенты направились на свет.

- Кстати, убийство бывших сотрудников полиции — вообще не в вашей юрисдикции, детектив. Просим оставить это дело.

- Я знала этих людей с детства! - крик сам вырвался из груди.

- Будьте осторожны, мисс Брукс.

Двери захлопнулись. Свет померк. Я осталась наедине с усатым незнакомцем, шипением прибоя и запахом водорослей.

Усатый молча освободил меня, осветил фонариком стол, на котором лежали Кольты и проводил к выходу.

Серо-сине-черные силуэты пришвартованных яхт мерно покачивались на волнах. По ребристому полотну залива плясал серебристый лунный свет; он немо перепрыгивал с одной волны на другую, не проронив ни капли своей белесой краски.

Сутки близились к утру, и я правила машину в участок, чтобы наведаться к Мердоку в самом начале рабочего дня. С неба ветер со свистом наметал мокрый снег, который лип на асфальт, из-за чего Шелби на поворотах носило поперек дороги из стороны в сторону, словно кусок масла на сковороде. Меня переполняла злоба и чувство безысходности, хотелось кричать. Что эти НИМБовцы о себе мнят? Вот так взять и отобрать у меня дело? Думают я испугаюсь угроз? Ну уж нет, теперь довести дело до конца — дело принципа, и я ни за что не отступлюсь, чего бы это не стоило. Что касается убийства друзей отца — Лесли Джонсона и Майкла Болла — это личное, и, тем более, НИМБ не в курсе, что предполагаемый убийца контактировал со мной, когда подсунул фишку в электроподстанции.

Сквозь шквал тяжелых аляпистых снежинок Седьмая Авеню, как обычно, светилась тысячей огней и мирно жила привычной жизнью. Впрочем, с непогодой неожиданно намело нежданных гостей — обитателей темных дворов и подворотен. Как капля дёгтя в чане с мёдом сквозь толпу пробирались драгдилеры, карманники и стайки просто охотных до легкой наживы бандюг. Простой обыватель, будь то даже коренной манхэттенец, не заметит их, но глазу опытного полицейского разглядеть — раз плюнуть.

Как ни странно на протяжении эстакады работал единственный патруль, и те заняты арестом. Куда делись все копы? Кто станет охранять ходячие кошельки и силиконовые титьки в этом раю, если полиция исчезнет?

На подъезде к участку дорогу мне перегородил чертов полицейский кортеж федералов; мчались во весь опор, гудели сиренами и обдавали окрестности красно-синими брызгами проблесковых маячков.

Что происходит? По городу шарахаются кому не лень — никому и дела нет, а тут несколько взводов в одном месте.

Замыкающий «Шевроле» умчал вверх по улице, и я въехала на паркинг. КПП пустовало без нашего робота Луи, на посту дежурил молоденький рыжий мальчонка — из новеньких. Зато в самом участке творился настоящий бардак.

Дежурный выдавал винтовки, снайперы толкались с у входа, спец отряд в матовых, поглощающих свет, чёрных костюмах и наглухо закрытых шлемах напряженно ожидал команды на скамье.

Капитан принимал гостей в кабинете: комиссар Купер распинался перед мужиком в строгом чёрном костюме, воодушевленно взмахивал руками, широко раскрывал рот, а когда поворачивался к Мердоку и обратно смахивал на средненького танцора архаичного диско.

В стороне сидел ещё один. Иногда Купер выставлял большой палец вверх, мол, — «хорошо», и все трое — Купер, Мердок и мужик в костюме поглядывали на него.