Вперед в прошлое. Возвращение пираньи — 2 - Бушков Александр Александрович

Подобрав «Глок» и быстро убедившись, что он заряжен, старшина загнал патрон и подтолкнул Мазура дулом в поясницу:

— Идите к гардеробу. Одевайтесь.

Солдаты отступили, сохраняя приличную дистанцию, не дававшую возможности для броска. Распахнув дверцу, Мазур спросил:

—- Что именно я могу надеть?

— Что хотите, — сказал старшина. — Хоть кружевное белье вашей подружки, мне без разницы...

Не раздумывая, Мазур стал неторопливо облачаться в адмиральский мундир. Некоторый психологический расчет себя оправдал: теперь волки держались самую чуточку иначе. Бдительность не ослабили и винтовок не опустили, но таращились с явным уважением, особенно старшина — у него-то в подсознание вбито почтение к таким мундирам, переворот там или не переворот...

— Дайте девушке одеться, — сказал Мазур, нахлобучив фуражку, щедро украшенную по околышу и козырьку золотыми дубовыми листьями.

— Да пусть одевается, — проворчал сержант.

Мазур достал вешалку с мундиром Белль, подошел и подал ей. Она пошла в спальню. Старшина двинулся следом и встал в распахнутой двери. Тут уж, конечно, не было ничего от похоти. Мазур на его месте поступил бы так же — под подушкой мог оказаться еще один пистолет...

Когда она вернулась, старшина мотнул головой, и один из солдат подтолкнул Белль к двери. Мазур сделал невольное движение.

— Не скрипите нервами, сеньор адмирал, — проворчал старшина. — Ничего ей не сделают. Приказано собрать всех в ресторане, мы и собираем. А что потом, понятия не имею, приказа нет.

— А я?

— С вами хотят поговорить, — он повел пистолетом в сторону двери. — Ступайте. Направо и в конец коридора, там опять направо...

Старательно прихрамывая и опираясь на трость, Мазур двинулся в указанном направлении. Сержант тяжело топал сзади — на расстоянии, опять-таки исключающем любую возможность броска: опытный, сука, не одну пару казенных башмаков стоптал...

В коридоре уже было тихо, только в трех местах стояли солдаты с винтовками наизготовку. Мазур свернул направо. Он никогда не был в этом крыле — но в Конце коридора виднелась одна-единственная дверь, украшенная табличкой, не требовавшей знания испанского: «Direkcja» Старшина буркнул:

— Идите туда.

Сам он следом не пошел, остался в коридоре. Обстановку Мазур оценил с порога: большой кабинет со стеллажом, уставленным какими-то папками канцелярского вида. За столом отсутствующего хозяина — пехотный полковник, помоложе Мазура, но все же лет шестидесяти с лишним. На одном из стульев, рядком стоявших у стены, примостился второй, армейский капитан лет тридцати. Полковник — с обширной лысиной, обрамленной венчиком черных волос, несомненный гачупино. Второй... Вот второй, светловолосый и светлоглазый — классический юропо. Но не это самое интересное...

Военный со стажем Мазура быстро и безошибочно определит, кто перед ним: такой же «сапог» или одетый в военную форму штатский. Есть множество тонких нюансов, вмиг понятных военному со стажем. Так вот: Мазур готов был поклясться чем угодно, что форму эти двое надели если не впервые в жизни, то не далее, как пару дней назад...

— Проходите, Кирилл Степанович, — сказал по-английски капитан. — Садитесь. Что с ногой?

— Ушиб вчера на полигоне, — сказал Мазур. — Полоса препятствий...

— Ну что же вы так, — сказал капитан, вот смех, такое впечатление, заботливо. — В вашем возрасте и звании бегать по полосам препятствий, как какой-нибудь юный лейтенант...

— Нужно держать форму, — кратко ответил Мазур. — Я на службе.

- Ревностно к службе относитесь...

— Так привык, — сухо ответил Мазур.

— Ну, садитесь, что вам стоять?

Мазур дохромал до стула, поставленного метрах в трех от стола полковника — очень похоже, опасаются внезапного броска. Черт его знает, как там обстоит с полковником — он пока что не произнес ни слова, сидит с брюзгливой физиономией то ли язвенника, то ли попросту мизантропа, поджав тонкие бледные губы. А вот капитан... Какой там, к черту, юропо — у него классический выговор уроженца Новой Англии, никакой ошибки — порой очень многое, и даже жизнь Мазура зависели от умения моментально определять такие вещи... Гринго, к бабке не ходи... Причем обитающий здесь всего ничего...

— Можете не беспокоиться за вашу девушку, — сказал капитан. — С ней не случится ничего плохого. Посидит вместе с другими в ресторане — единственное место, где можно собрать всех обитателей отеля и надежно держать под присмотром... Хотите коньяку? У директора в баре обнаружился отличный коньяк, — он обаятельно улыбнулся: — Я тоже выпью, чтобы не думали, будто вам что-то подсыпали...

— Давайте, — сказал Мазур.

Капитан достал из бара темную бутылку с неброской этикеткой, две серебряные рюмки граммов на сорок, вежливо поинтересовался:

— Сами выберете себе рюмку? Я понимаю, вашей профессии свойственна здоровая подозрительность, и это правильно...

— Не будем устраивать цирк, — сказал Мазур. — Давайте любую.

Капитан ловко наполнил рюмки, поставил одну на край стола, а сам отодвинулся — подальше, к подоконнику:

— Встаньте, возьмите рюмку, снова сядьте. Без резких движений, пожалуйста.

Взяв рюмку и усевшись, Мазур иронически бросил:

— А теперь и вы проявляете здоровую подозрительность?

— Как же иначе, Кирилл Степанович? — весело сказал капитан. — Я хорошо представляю, с кем имею дело, и на что способна такая вот трость в ваших руках...

Мазур подумал, что выход у него один — тянуть время. В надежде на то, что ситуация может резко измениться. Если солдаты ведут себя так нагло, это именно что переворот. Вот только у президента слишком много сторонников в вооруженных силах, причем среди людей гораздо более опасных, чем простая армейская пехота... Только бы не...

Мазур в один глоток разделался со своей рюмкой и светским тоном спросил:

— Какие погоды стоят в Новой Англии?

Капитан чуть приподнял брови:

— Вот так? Ну да, разумеется, уж такие вещи вас учили определять... Но почему вы решили, что я здесь недавно?

— У любого приезжего из более прохладных широт, если он здесь проживет недели две, появляется загар не загар, но некое его подобие, — любезно разъяснил Мазур. — У вас кожа человека, прилетевшего считанные дни назад. Если не вчера...

— Блестяще, — сказал капитан, чуть покрутив головой. — Лишний раз убеждаюсь, что досье не врет, вы сугубый профессионал...

— Что здесь происходит? — спросил Мазур. — Я имею в виду не гостиницу, вообще столицу.

— Самое обычное для континента дело, — блеснул капитан голливудской улыбкой. — Военный переворот. Который по счету со времен провозглашения независимости, по-моему, и самые дотошные ученые не скажут — столько их было... Собственно, не «происходит». Уже произошло. Возможно, это вас несколько огорчит, но президент покончил с собой во Дворце Ремедильос... — он цинично ухмылялся. — Скорее всего, в страхе перед неизбежным судом народа.

Врет или нет? Как бы там ни было, проверить невозможно...

— А почему он должен был опасаться народного суда?

— Ну как же. Как тиран и диктатор.

— Странно, — сказал Мазур. — Совсем недавно я смотрел по телевизору выступление вашего адмирала... Он как раз назвал Васкеса законно избранным президентом, а его правительство — демократическим...

— Ну, значит, народ Санта-Кроче придерживался другого мнения... Кирилл Степанович, давайте прекратим пустую болтовню? Жаль тратить на нее время. Признаться, я сгораю от нетерпения завести с вами насквозь деловой разговор. Президент мертв, эта тема неинтересна...

— А вы уверены, что я буду вести с вами деловой разговор?

— Очень на это надеюсь, — спокойно сказал капитан. - Дипломатические околичности не нужны: я прекрасно знаю, кто вы, а вы уже догадались, кто я...

— Простите, не могу определить точно, — сказал Мазур. — Я профессионал, но не провидец. У вас столько спецслужб, что черт ногу сломит...

— А какая разница? Вы определили, откуда я, и этого вполне достаточно. Что-то изменится в вашем положении, вообще в ситуации, если вы будете точно знать, которую из служб я представляю?