Клайв Касслер - Средиземноморский пират

— Зак, еще один вопрос, — голос Питта был еле слышен. — Как настоящее имя девушки?

Зак взглянул на Питта, и его глаза улыбнулись.

— Ее зовут Эми.

— Эми, — повторил Питт. — Никогда раньше не встречался с девушкой по имени Эми. — Он расслабился и откинулся на носилки, закрыв глаза. Последнее, что он помнил, перед тем как провалился в темноту, — это звук одинокого выстрела, раздавшегося где-то в глубине лабиринта.

ЭПИЛОГ

Везде, насколько хватало глаз, была видна сияющая голубизна неба. Солнце пекло нещадно, и стояла невыносимая жара. Высокие белые здания возвышались в сверкающем солнце, как точеные горы, и отражали горячие лучи на черный асфальт проспектов внизу; движение было очень напряженным, а тротуары были заполнены толпами спешащих на ланч служащих, когда Питт толкнул одну из высоких стеклянных дверей и, прихрамывая, вошел в прохладный вестибюль Отдела по борьбе с наркотиками.

Для холостяка, подумал он, самая замечательная штука в Вашингтоне — это обилие девушек, любого возраста, роста, телосложения; они толпятся, как рой саранчи, в каждом правительственном офисе города.

Их многообещающие взгляды так и притягивают изголодавшиеся мужские глаза. Питт изобразил одну из самых обаятельных дьявольских улыбок, подходя к троице хихикавших девушек-секретарей, дежуривших у лифта. Они улыбнулись в ответ, сопровождая улыбку традиционным сочетанием беглых и сдержанных взглядов, которые обычно женщины бросают на незнакомых мужчин, и, повернув головы, проводили его глазами по вестибюлю.

Мгновение спустя, разыгрывая роль раненого воина, идущего на поправку, Питт тяжело оперся на трость и шагнул из лифта на толстый ковер восьмого этажа. В центре приемной дюжина девушек, выставивших напоказ лес одетых в нейлон ножек, сидела за дюжиной столов и быстро печатала на дюжине пишущих машинок. Ни одна не подняла головы, чтобы взглянуть на него. Он медленно подошел к полногрудой блондинке, на чьем столике стояла табличка с надписью: «Информация». Некоторое время он смотрел на неё, наслаждаясь зрелищем.

— Извините.

Она не услышала его из-за треска машинок.

— Извините меня, — громче повторил Питт.

Она повернула голову и заметила его:

— Чем я могу вам помочь? — Голос был холодным, большие глаза смотрели недружелюбно. Питт удивился, чем он мог вызвать такой ледяной прием. Белый свитер-водолазка, зеленая спортивная куртка, носовой платок, аккуратно торчащий из нагрудного кармашка — все это должно было характеризовать его как важного вашингтонского чиновника.

— Мне бы хотелось встретиться с директором Отдела.

— Я сожалею, — ответила она, снова поворачиваясь к пишущей машинке, — директор очень занят и никого не принимает.

Злость и раздражение начали подниматься у Питта.

— Инспектор Закинтас назначил мне.

— Офис инспектора Закинтаса находится на четвертом этаже, — механически ответила девушка.

Звук выстрела не смог бы привлечь больше внимания, чем звук от удара тростью Питта, когда он стукнул по крышке стола. Глаза машинисток резко распахнулись, и их руки замерли на клавиатуре, в комнате вдруг установилась полнейшая тишина. Полногрудая блондинка со страхом в глазах взглянула на Питта, её лицо сильно побледнело.

— О'кей, милочка, — угрожающе произнес Питт, — сейчас ты поднимешь свой маленький круглый зад, пойдешь и доложишь директору, что майор Дирк Питт ожидает здесь, согласно назначенному инспектором Закинтасом времени.

— Питт… майор Питт из НУМА, — вскрикнула блондинка. — Извините, сэр. Я думала…

— Да, я знаю, — предположил Питт, — я не в форме.

Блондинка выпрыгнула из-за своего столика и торопливо заговорила:

— Сюда, майор. Вас ждут.

Питт улыбнулся ей, улыбнулся другим девушкам, застывшим от страха на своих стульях; благоговейные, восхищенные взгляды, какими обычно провожают кинозвезд и знаменитостей, были устремлены на него. Это польстило его мужскому самолюбию.

— Продолжайте печатать, девушки, — покровительственно произнес он. — Не заставляйте Отдел ждать эти письма и документы.

Блондинка провела его по длинному коридору, замедляя шаг, чтобы он не отставал от неё. Она остановилась и открыла деревянную дверь.

— Майор Питт, — объявила она и затем отошла в сторону, позволяя ему пройти.

Трое мужчин поднялись, когда он вошел в кабинет. Четвертый, Джордино, остался уютно сидеть в высоком кожаном кресле.

— Я думал, никогда не доживу до этого дня, — сказал он. — Это надо видеть: хромающий Дирк Питт опирается на палку.

— Это всего лишь практика для преклонных лет, — парировал Питт.

Невысокий рыжеволосый человек с сигарой в левой руке подошел и пожал руку Питту:

— С возвращением, Дирк. Мои поздравления в связи с замечательной работой в Эгейском море.

Питт взглянул в европейские черты лица адмирала Сандекера, сварливого шефа НУМА, Национального Морского Управления Подводных работ.

— Благодарю вас, адмирал. Есть что-нибудь о Задире?

— Только то, что она жива и все еще плавает, — ответил Сандекер. — С тех пор, как Ганн на прошлой неделе заключил ее в специальный резервуар, я не имел возможности больше ничего узнать об этой чертовой рыбе — орда ученых окружила ее и пялит на нее свои чертовы глаза, так что они едва не вылезают у них из орбит. Они обещали мне подробный отчет к утру.

Закинтас подошел поприветствовать Питта. Он выглядел моложе и был более оживленным, чем тогда, когда Питт видел его в последний раз три недели назад.

— Рад видеть, что ты снова ходишь, — улыбаясь, произнес Закинтас. — Ты выглядишь таким же скромным и собранным, как всегда.

Он взял Питта за руку, подвел к высокому мужчине, стоявшему у окна, и представил их друг другу. Питт изучал директора, а тот в свою очередь изучающе разглядывал его своими темно-серыми глазами, которые пытливо смотрели со скуластого рябого лица. Это было лицо, совершенно не свойственное полицейскому типу. Питт невольно подумал, что директор больше походил на контрабандиста, чем на главу нескольких тысяч федеральных агентов. Директор заговорил первым.

— Я ждал встречи с вами, майор Питт. Отдел искренне благодарен вам за вашу неоценимую помощь. — Голос был низким и очень четким.

— Я сделал не так много. Инспектор Закинтас и полковник Зено вынесли всю тяжесть работы на своих плечах.

Директор спокойно посмотрел ему в глаза:

— Вероятно, но шрамы вынесли вы. — Он указал Питту на кресло и предложил ему сигарету. — Как вы долетели из Греции?

Питт прикурил и глубоко затянулся:

— Военно-воздушные грузовые самолеты не знамениты своей кухней и королевским сервисом, но я должен признать, что это было гораздо приятнее, чем полет туда.

Адмирал Сандекер бросил на Питта изумленный взгляд:

— Почему военный самолет? Разве ты не мог прилететь из Афин на самолете Пан Американ?

— Сувениры, — засмеялся Питт. — Один из моих сувениров с Тасоса был слишком громоздким и не помещался в багажное отделение пассажирского самолета. Полковник Льюис пришел на помощь и помог мне устроиться на полупустом американском военном грузовом самолете.

— А твоя рана, — Сандекер кивнул на ногу Питта, — хорошо заживает?

— Еще немного побаливает, — ответил Питт. — Дней тридцать хорошего медицинского ухода не помешали бы.

Адмирал, прищурясь, пристально взглянул на Питта сквозь голубую дымку сигаретного дыма:

— Две недели. — Тон его не допускал возражений. — Я гораздо больше знаю о твоих восстановительных способностях, чем ты.

Директор откашлялся:

— Я с большим интересом прочитал доклад инспектора Закинтаса. Но он не отразил там один момент. Не очень важный, но для удовлетворения моего личного любопытства; я был бы весьма признателен, если бы вы объяснили мне, майор, как вы пришли к заключению, что корабли Минерва Лайнс имели возможность перевозить субмарины?

Питт улыбнулся одними глазами:

— Полагаю, я недалеко отойду от истины, если скажу, что секрет был нарисован на песке.

Губы директора изогнулись в искусственной улыбке. Он не привык к непрямым ответам:

— Очень загадочно, майор, я не уловил смысла.

— Странно, но это правда, — ответил Питт. — Не обнаружив и признаков героина на борту Королевы Артемизии, я доплыл до берега и начал машинально рисовать на песке. Подводная лодка была вначале абстрактной идеей, но чем больше я рисовал, тем более конкретной она становилась.

Директор откинулся на спинку кресла и печально покачал головой:

— Сорок лет сотни агентов из двенадцати различных стран вели борьбу в самых невероятных условиях, чтобы раскрыть контрабандные операции фон Тилля. Трое из агентов отдали свои жизни в этой борьбе. — Он серьезно посмотрел на Питта через стол. — Это может показаться кому-то роковой шуткой, что все наши усилия шли мимо цели. Решение проблемы стало таким очевидным тому, кто посмотрел на это со стороны.