Кирилл Казанцев - Служебный разбой (сборник)
Держа в одной руке сумку со своими пожитками, а в другой – бандитскую сумку, он пошел в магазинчик.
Крэнк, испуганно оглянувшись на звук шагов, расслабился.
– Это ты, сынок! Ты жив!
Он держал в руке почти пустую бутылку виски.
– Я думал, Антон убил тебя.
– Не убил, – Сергей оглядывал магазинчик, словно был здесь впервые. – Где Наталья?
– Ее забрали парни, которые убили людей Антона.
– Ага… Рысов ничего не понимал. Он опустился на жесткий стул и снова сморщился – приступ боли пронзил все его тело. Еле выдавил из себя: – Мне надо в Мексику.
– Ясно, – Крэнк поставил пустую бутылку на прилавок. – Я отвезу тебя в Мексику, но денег не дам…
Сергею было все равно.
Крэнк взял ключи от своего пикапа и заковылял на улицу. В дверях его занесло, и он ударился плечом о косяк. Сергей пошел следом.
Снова увидев трупы, Рысов подумал, что следовало бы обшарить карманы убитых ублюдков – у кого-нибудь да найдется в бумажнике пара сотен баксов. Но взгляд Крэнка, жесткий и требовательный, подстегнул его, словно плеть.
– Поторопись, Сэм, если не хочешь долго и нудно излагать шерифу, почему тебя не убили.
Сергей заковылял к пикапу и влез на сиденье рядом со стариком. Тяжелую сумку с бандитской добычей он бросил себе в ноги, сверху на нее положил сумку своего тряпья.
– Нажил две сумки барахла, – пьяно ухмыльнулся Крэнк, включая сцепление.
Сергей не ответил. Пикап, швыряя из-под колес фонтаны камней, сорвался с места. Крэнка тряхнуло, он мотнулся, проворачивая руль – пикап чуть не раздавил несколько трупов латиносов.
– Черт!
Рысов ничего не видел. Перед его глазами стояла она – улыбающаяся Наташка. Ее глаза мерцали. Ее губы требовали, чтобы он коснулся их своими губами.
Он успел поцеловать Лопес – тягучий сладкий поцелуй, лишающий воздуха и разума. Машина неслась по трассе к заправке, а они целовались и не думали ни о чем.
– Ты здесь жил? – Наталья удивленно выгнула бровь, войдя в каморку Сергея, и не оттолкнула его, когда он обхватил ее стан и прижал к себе, чтобы поцеловать вновь.
Сергей тряхнул головой. Пикап несся по трассе к мексиканской границе. Абсолютно пьяный Крэнк, раскурив сигару, давился дымом и кашлял, тряся головой.
По телу Рысова пробежала электрическая дрожь – он чувствовал руками ее кожу, ее упругое тело и опять задохнулся поцелуем…
Неужели он полюбил?
– Он трахал мою жену!
Сергей очумело посмотрел на кричащего сквозь грохот мотора Крэнка.
– Шериф. Ублюдок шериф. Он трахал мою крошку Сьюзи. Я убил ее. Столкнул с обрыва. Здесь, у границы, есть ужасный каньон. Шериф Ларкинс замял это убийство. Знаешь, почему? – Крэнк кривлялся, собираясь заплакать пьяными слезами. – Чтобы спокойно трахать мою малютку Кэрол. Мою дочурку. Ей было только четырнадцать. А он насиловал ее. Я сказал ей: «Беги, детка, из этих мест. Меня ты не спасешь, а Ларкинс тебя доконает. Твоя мать, Кэрол, была шлюха, и я ее наказал».
Сергей отвернулся. Пьяные откровения.
– Мне надо было убить не только Сьюзи, но и шерифа Ларкинса. А я тряпка…
Крэнк курил и плакал. Сергей не смотрел на него. Он тоже тряпка и слабак. Надо было защитить девушку, а он не смог. Его просто избил Антон – вечно обкуренный, чуть пьяный старый громила. Они еще не прервали поцелуя, а «Мерседес» Антона, шурша гравием, уже вкатил на заправку.
Наталья испуганно сжала руку Сергея.
– Что делать?
– Все будет в порядке.
Слабак. Надо было вышибить ногой несколько досок в стене и бежать в прерию… Нет, бесполезно. Латиносы все равно бы догнали.
Сергей и Наталья, держась за руки, вышли на улицу. Здесь Лопес выпустила руку Рысова и пошла к бандитам. Антон, потирая кулак, смотрел исподлобья.
– Антон, я объясню. Он здесь ни при чем.
Антон мотнул головой – Хорхе, словно паук, стиснул своими ручищами плечи Натальи. Она все поняла. Лопес поняла, что Сергея сейчас убьют.
– Нет! Нет! Антон, не надо! – завизжала она, тряся головой и пытаясь вырваться.
Антон подошел к Сергею и, так ничего и не сказав, с придыхом всадил свой кулак ему в живот.
…Рысов смотрел на дорогу и тоже чуть не плакал – глаза набухли слезами. Слабак, дешевый слабак. И сейчас бежит за границу, спасает свою шкуру. А что с ней?
…На американском посту офицер-пограничник, увидев пьяного Крэнка, заулыбался:
– Крэнк, Крэнк, пьянство до добра не доведет. А, и своего помощника прихватил? Что, мало выпивки в Пасифик-Сити?
Крэнк был суров.
– Мы торопимся, Джон.
– Счастливого пути. Вечером жду обратно.
Пикап покатил к заветной белой разделительной черте на асфальте.
Мексиканский таможенник, увидев Крэнка, хлопнул ладонью по капоту пикапа.
– Как дела, Крэнк? Кто это с тобой?
– Сэм, мой племянник.
Таможенник обошел пикап спереди, изучая, посмотрел Сергею в лицо.
– Парень, тебя били.
Рысов мазанул пальцем по разбитой губе.
– Повздорил кое с кем.
– Хочешь отсидеться в Мексике? – Таможенник заглянул в салон. – Что в сумках?
– Личные вещи.
Таможенник засмеялся и, обращаясь уже к старику, подмигнул:
– На обратном пути задержишься у нашего фургончика?
– Как всегда – текила моя.
– Ха-ха-ха. Проезжайте. Добро пожаловать в Мексику!
Крэнк утопил педаль газа – пикап покатил вперед.
14
Два месяца спустя
Москва. Зима
Был вечер. Ветер, пронзительный, перемешанный снежной крупой, обжигал лицо и руки. Сергей потянул за гнутую белую ручку входную пластиковую дверь и сразу ощутил ласковую волну тепла, смешанного с дымом сигарет и запахом алкоголя, и еще аромат жареного мяса. Бистро. Да, стоило перекусить. Согреться чашкой кофе и сжевать воздушный, только из духовки, снек. С грибами или с дичью.
Сергей на секунду замер на пороге, переводя дыхание, и огляделся.
Он в Москве уже месяц. Богатая, сытая жизнь. Он заслужил ее. Всем своим прошлым существованием, переполненным болью и унижениями.
Рысов часто размышлял (сначала в Мексике, когда нашел в бандитской сумке триста тысяч баксов наличными, потом в Бостоне, куда он вернулся из Мексики респектабельным джентльменом, и здесь, в Москве), что те годы, проведенные им на заправке Крэнка, послужили искупительным сроком его грехов. Он, как грешник, вдруг осознавший всю тщету прежнего существования, покинул мир и спрятался в пустыни. Бог заметил это и выдал маленькую компенсацию в триста тысяч долларов за предыдущие неудобства. С такими деньгами в Америке не особо пожируешь, и Сергей вернулся в Россию.
И все бы хорошо, но один злой червяк засел в мозгу и свербил каждую минуту, каждый день – если бы не Наталья, ничего бы у него не было. То есть, если бы он не пошел к ней в тот чертов день и если бы она не согласилась мчаться с ним на край света… Он видел в ее глазах любовь…
Сергей сел за стол, стянул перчатки из оранжевой кожи. Подошедшей официантке коротко буркнул:
– Кофе и снек.
– С чем?
– Кофе черный, без сахара. Снек… Любой, только без картошки.
Или ему теперь казалось, что он видел это проклятое мерцание? А у нее был обычный взгляд. Она была просто усталой шлюхой и побежала бы с любым… Сергей хмыкнул. Все случилось сразу, в полдня. Теперь, через два месяца, разве поймешь, как было на самом деле?
Официантка поставила на его столик поднос из нержавеющей стали. Чашка с кофе, блюдце с горячим снеком. Поднос был словно зеркало.
Рысов с интересом смотрел на свое размытое отражение в подносе между чашкой и блюдцем.
Если она была просто шлюхой и ему все пригрезилось, почему же до сих пор проклятый червяк в мозгу грыз и грыз его мысли? А сердце… оно билось, не как должно у нормального человека. Оно билось не тук-тук-тук, а тук…… тук…… тук…… тук-к-к-к. Эхо глухих медленных ударов отдавалось в ушах, словно набат колокола.
Он поднял взгляд.
Она пила кофе за столиком у стены. Наталья Лопес по-русски – красивая смуглокожая молодая женщина в идеальной одежде, осыпанная золотом и бриллиантами.
Сергей заулыбался и опустил взгляд.
Да, трудный случай. Это уже галлюцинации.
Он опять посмотрел на женщину за столиком у стены.
Сердце вдруг затихло и прыгнуло вниз. Тук-тук-тук.
– Сэм?! – Наташка обалдела. – Сэм, это ты?
Сергей вдруг стал спокоен. Удивление прошло. Он перешел на английский.
– Я.
– Ты… здесь?
– Я же русский. – Он встал и подошел к ее столику. – Я все время думал о тебе.
Наташка, громко усмехаясь, тряхнула головой.
– Я тоже думала только о тебе. Все время. Все это время я думала о тебе. Все… Шит! – Она вдруг оттолкнула свою чашку с кофе, но чашка, проскользив по пластиковому столу, не упала на пол и не разбилась, как ожидал Сергей, – она остановилась на самом краю стола, и даже кофе не расплескался.
– Наталья.
– Сэм, подожди! – Лопес, глядя в стол перед собой, предостерегающе подняла руку. – Сначала я скажу, что должна сказать. Что хотела сказать все это время. Сэм, или как там тебя по-русски. Я тебя люблю, черт бы тебя побрал.
