Альберт Байкалов - Наш хлеб – разведка
После больницы Дрон отправился в штаб группировки. Связавшись по дороге с Антоном и доложив первые результаты работы, он попросил, чтобы тот устроил ему разговор с представителем ФСБ.
– Зачем тебе? – удивился Антон.
– Граждан Турции в Грозном не так уж много, – лаконично ответил Дрон. – Наверняка у смежников есть списки.
– Хорошо, – немного подумав, ответил Антон. – Я свяжусь с кем надо, и тебя встретят.
Сухощавый, коротко стриженный брюнет в форме майора, представившийся старшим оперуполномоченным Шиловым, выслушав Дрона, молча открыл сейф, стоящий справа от письменного стола, и, достав оттуда какую-то папку, положил перед собой.
– Из числа сотрудников турецкой компании, задействованных на строительстве в Грозном, выделяется один человек, – он вынул несколько стандартных листов с компьютерным текстом и фотографиями, – в штате не состоит, но является спонсором и наблюдателем от бизнесменов Эмиратов. Араб по происхождению, гражданин Турции. Нас он больше всего настораживает, и как раз именно он носит имя Ферзинд Тахре.
Шилов протянул через стол документы Дрону:
– Здесь адрес проживания, ближайшее окружение и род деятельности в Чечне. Там же коротко его биография. С виду добропорядочный человек.
– Но настораживает? – уточнил с иронией Дрон, беря из рук контрразведчика бумаги.
– Да, – подтвердил майор. – Мутноватая личность. Теперь еще выясняется факт его нахождения в больнице незадолго до гибели вашего офицера.
Дрон хотел еще что-то спросить, но едва открыл рот, как все мысли из головы улетучились. К первому листу в правом верхнем углу была прикреплена фотография Сарсура Махуля. Он медленно перевел взгляд ниже, где напротив пропечатанного на компьютере слова «имя» от руки было написано Ферзинд, а после «фамилия» – Тахре.
Хмыкнув, углубился в изучение содержания, стараясь унять охватившее вдруг волнение. Ферзинд Тахре, он же Сарсур Махуль, он же Камаль, проживал в доме чеченского бизнесмена с нормальной репутацией.
Реакция Дрона не ускользнула от внимания контрразведчика.
– Ты знаком с этим человеком? – внимательно глядя на Василия, спросил майор.
– Нет, – Дрон взял себя в руки и уже выглядел спокойно. – Очень похож на отца одного из наших офицеров. А это его водитель? – Пытаясь увести разговор в сторону, Дрон показал следующую фотографию, на которой был запечатлен рядом с машиной немолодой, бритый наголо крепыш.
– Да, – кивнул майор, – тоже турок – Абдуллах. Именно после проверки этого человека мы стали работать с Ферзиндом Тахре.
– Как это? – не понял Дрон.
– На самого араба у нас ничего не было. Безупречное прошлое. А вот Абдуллах довольно интересная личность. – Шилов на какое-то время задумался, словно взвешивая в уме, стоит ли давать информацию сидящему перед ним капитану. – Настоящее имя Керим, фамилия Гаисханджан. Бывший сотрудник департамента внешней разведки Турции. Работал в посольстве ГДР. Был разоблачен «Штази» и выдворен из страны за два месяца до объединения Германии. Благодаря попавшим в то время в наше распоряжение документам мы его выявили, когда, будучи уже уволенным, он несколько раз наведывался в Россию, в частности на Кавказ. Живет в городе Чарум, это в трехстах километрах от Анкары. Семья: жена, шестеро детей. Там же проживают и родители. Отец, кстати, бывший военный. Полковник.
– Тоже разведчик?
– Нет, – покачал головой майор. – Пехотинец.
Дрон вернул ему документы и поднялся:
– Как я понял, эти двое под вашим контролем?
– Неусыпным, – уточнил, улыбнувшись, контрразведчик. – Если что-то будет, я вашего шефа проинформирую.
– Спасибо, – пожимая руку, поблагодарил Дрон и направился прочь.
Выйдя за ворота КПП, он подозвал к себе скучающего у БТРа старшего лейтенанта, командира взвода, выделенного для сопровождения.
– Дуй в бригаду, – Дрон посмотрел на часы. – Там решишь вопрос с размещением бойцов. Выезд в пять.
– А вы?! – Лицо офицера вытянулось от удивления. – Мне комендант приказал ни шагу от вас.
– Я переночую у особистов, – соврал Дрон.
На самом деле в планах у него было совсем другое. Нужно побывать в районе, где остановился Камаль, и глянуть на его временное пристанище. Наверняка Антон захочет перехватить такого ценного кадра у контрразведки. Тем более, эта мразь имеет прямое отношение к гибели их друга. В том, что Иса и его отец застрелены именно по приказу Сарсура, Дрон не сомневался. У араба на это есть много причин. Главная из них – они узнали друг друга. Камаль лично допрашивал в Стамбуле Ису, которому чудом удалось уйти. Группа развалила планы этого негодяя, который собирался провести серию крупномасштабных терактов в столице. Дрон на пару с Джином также «имел честь» общаться с террористом.
Проводив взглядом габаритные огни бронетранспортера, на котором уехали комендачи, Дрон забрался в «Ниву», завел двигатель, достал план Грозного, быстро отыскал нужный адрес и включил передачу.
Дом, в котором остановился араб, располагался на тихой улочке почти на самой окраине Грозного. Трехэтажному коттеджу могли позавидовать обладатели дворцов на Рублевке. Сооружение из красного кирпича, мрамора и полированного гранита венчала черепичная крыша. По периметру второго этажа был балкон. По углам – флигеля. Все это было обнесено двухметровым металлическим забором, поверх которого натянута спираль «Бруно». Несколько видеокамер и хорошее освещение создавали впечатление неприступности.
Усмехнувшись, Дрон на первом перекрестке свернул в сторону центра. Вчитываясь в названия улиц, то и дело останавливаясь, чтобы свериться с планом города, объясняясь на блокпостах, ближе к полуночи, проехав на другой конец Грозного, остановился у развалин нужного ему дома. Погруженная в темноту улица, освещенная лишь звездами и неполной луной, встретила вялым лаем собак и шумом листвы росших во дворах деревьев.
Забрав «винторез», он выбрался из машины. Огляделся и подошел к покосившемуся, сделанному из кусков шифера, листов железа и досок от ящиков из-под снарядов забору. С трудом нашел калитку. Приподнявшись на цыпочки, заглянул во двор. Пахло кострищем. Вынув фонарь, осветил видимую часть дома. Взору предстали руины. Обвалившаяся внутрь крыша, пустые квадраты оконных проемов.
– Обманула! – с горечью усмехнулся он, собираясь уйти.
Неожиданно откуда-то из глубины двора в сторону калитки метнулась тень. Дрон отпрянул, одновременно вскинув ствол «винтореза». Огласивший окрестности лай перепуганной собачонки вызвал улыбку. Он с облегчением перевел дыхание.
– Тихо! Фу! – негромко проговорил он, одновременно увидев, как в небольшом строении, которое он в темноте принял за сарай, вспыхнуло желтоватым светом окно, а через мгновение раздался скрип петель и появилась узкая, едва видимая вертикальная полоска света.
– Кто там? – Испуганный женский голос дрожал. Он явно принадлежал не Ольге, а какой-то престарелой женщине, но тоже русской.
– Павловская Ольга Дмитриевна здесь живет? – спросил Дрон, почувствовав, как от волнения изменился голос.
– Нет здесь никакой Ольги! – крикнула бабка. – Уходи от греха подальше! Нет у меня ничего!
– Баба Настя! – громом среди ясного неба раздалось из-за спины старухи. – Это Василий! Я вам рассказывала!
Дверь распахнулась. Полоса тусклого света перечеркнула захламленный двор. В проеме появилась фигура медсестры, в платье.
– Жук! – окликнула женщина продолжающего потявкивать из темноты пса. – Свои! Иди на место!
Осторожно ступая, Ольга направилась в сторону Василия.
– Как вы меня нашли? – остановившись по другую сторону забора, растерянно спросила она.
– Вы же сами дали мне адрес! – напомнил Дрон.
– Да, но уже так поздно, – она поежилась. – Опасно.
– Просто другого времени нет, – честно ответил Дрон. – Впрочем, как и сейчас. А вы далеко забрались!
– Что я вас у калитки держу! – спохватилась Ольга и звякнула засовом.
– Этот заборчик можно запросто перемахнуть через верх, – заметил Василий, проходя во двор. – Зачем запираете?
– Не знаю, – она пожала плечами.
Они оказались в обыкновенном сарае с земляным полом, местами накрытым обломками фанеры. Посреди помещения с единственным окном, затянутым полиэтиленовой пленкой, было выложено нечто похожее на печь с железной, скорее всего водопроводной, трубой. Рядом, у стены, кровать с панцирной сеткой, заваленная тряпьем. Дальний угол был отгорожен простынями.
– А там я сплю, – смутилась Ольга, когда взгляд Дрона задержался на занавеске.
– А кто из русских сейчас лучше живет? – Подслеповато щурясь, сгорбленная старушка в старомодном зимнем пальто без воротника, шаркая ногами, прошла и села на табурет, приставленный к небольшому пластиковому столику. – Все, что бандиты не забрали, сгорело еще в первую войну вместе с дедом. – Бабка перекрестилась, повернувшись в сторону угла, где висела выгоревшая бумажная иконка. – Царствие ему небесное.
