Сергей Кулаков - Когда горит вода
– Так что вы решили, профессор? – напомнил Роман.
Сейчас от ответа ученого зависело очень многое.
– Я не стану доделывать акванон, – быстро проговорил Брэксмар.
Роман усмехнулся. «Только и всего?»
Ну, его-то это не касается. Его дело – доставка. А там с профессором пусть возятся другие.
– Вы можете меня завезти в Россию, – продолжил Брэксмар. – Правда, не представляю, как вы сумеете отсюда вырваться. Но вы – профессионал и наверняка что-нибудь придумаете. Хотя это ничего не меняет. Я отказываюсь завершать свою работу.
– Но ведь акванон уже создан, – напомнил Роман.
– Это лишь полуфабрикат, не более, – отмахнулся профессор. – На его производство затрачивается больше средств, чем он дает энергии. В таком виде этот продукт не заинтересует ни одного производителя.
– Вашу работу могут закончить без вас. Существует документация, ваши записи…
– Промежуточные наброски, – сказал Брэксмар. – Они ведут в никуда. Все свои открытия я держу в голове. И никто не заставит меня поделиться ими без моего желания.
– Как сказать…
– Нет, молодой человек, – твердо сказал Брэксмар. – Я достаточно опытный пленник, чтобы знать, как сделать себя неспособным к разумному существованию. Одно время я опасался, что попаду в руки американских спецслужб, и на этот случай предпринял кое-какие превентивные меры. Короче говоря, как только меня попытаются принудить к сотрудничеству с помощью психотропных либо наркотических средств, мой мозг начнет необратимо разрушаться. И все, что в нем хранится, будет мгновенно уничтожено.
По его спокойному тону было ясно, что он не блефует.
– А добровольно сотрудничать вы не захотите? – спросил слегка растерявшийся Роман.
– Нет, – твердо ответил Брэксмар.
«Черт подери, – подумал Роман. – Слепцов скажет, что это я его подговорил».
– А если с нами поедет она? Ти?
Профессор долго молчал.
– Нет, – ответил он еще тверже.
И добавил, чуть погодя, с грустной улыбкой, которую Роман не видел, но легко угадал в темноте.
– К счастью, ее мы больше не увидим. Никогда.
19 июня, Москва, ГРУ, 17.30
– Ну что? – спросил Слепцов, когда Дубинин вошел в кабинет.
Тот отрицательно покачал головой.
– Что же могло произойти?
– Трудно сказать, товарищ генерал. Ситуация там сложная. Дважды Морозов уходил от облавы. В лесу полно солдат. Наверное, снова сидит в укрытии, пережидает, когда можно будет продолжить движение.
Слепцов слушал помощника с обостренным вниманием. Однако ответом не удовлетворился.
– Ведь они сплавлялись по реке, так?
– Так точно, товарищ генерал.
– Возможно, их захватили в плен пограничники? На лодке от быстроходного катера не уйдешь.
– У Морозова опытный проводник, товарищ генерал. Я думаю, он знает безопасный путь.
– Тогда где же они?
Дубинин промолчал, не желая повторяться.
– Я ведь говорил, что по реке идти нельзя! – крикнул Слепцов, стремительно багровея. – А ему всегда хочется все побыстрее сделать. Быстро только кошки родятся! Надо было идти лесом. В лесу гораздо легче спрятаться. Двое суток ничего не решают, профессор все равно был у нас. А моряки подождали бы. Так нет, он все привык делать по-своему! И всегда это заканчивается одним: срывом операции.
Дубинину хотелось сказать, что это не совсем так, но он не решился возразить. Генерал был вне себя от злобы. И его можно было понять. Важнейший груз, который с нетерпением ждут в Кремле, вдруг пропал. Агент уже два часа не выходит на связь, что могло означать лишь одно: он схвачен. А следовательно, схвачен и груз, и как теперь докладывать об этом в Кремль, бог весть. А все почему? Потому что разгильдяй Морозов решил, по своей привычке, облегчить себе жизнь. Конечно, на лодочке плыть – не джунгли ногами мерить. Но ведь это его работа! Надо мерить – изволь мерить и не рассуждать. А то барствовать все горазды, а как до черной работы, то «дураков нет». Вот и получили, что получили. То есть – нуль.
Всего этого Слепцов не говорил, но он столько раз высказывался в подобном роде, что Дубинин без труда прочитал его мысли.
– О каком повышении в звании вы говорили?! – сверкнул очками Слепцов. – Да его разжаловать в лейтенанты, и пускай ходит в них до пенсии. А впрочем, ему и лейтенанта много…
Слепцов замолчал, барабаня пальцами по столу.
– Времени еще хватает, товарищ генерал, – негромко напомнил Дубинин. – У Морозова в запасе примерно пять часов. Я думаю, стоит подождать.
– Как будто у нас есть выбор! – фыркнул Слепцов. – Мы только и делаем, что ждем.
Отбиваемая на столе дробь замедлилась.
– Как часто вы выходили на связь с Морозовым?
– Каждые полчаса, товарищ генерал.
Пальцы стукнули в последний раз и замерли, слегка подрагивая.
– Выходите каждые четверть часа. И как только будет связь, сразу ко мне.
– Есть, товарищ генерал.
19 июня, Вьетнам, Ханой, 23.00
Оба старых друга долго молчали перед расставанием. Генерал Фыонг собрался ехать домой. С наступлением темноты поиски потеряли смысл. Нужно было ждать до утра. Но кто знает, что принесет день?
– Теперь вся надежда на пограничников, – сказал Нгок. – Если люди, захватившие профессора, еще в джунглях, они попытаются выйти к морю.
– Да, – кивнул Фыонг. – Скорее всего.
Он смертельно устал, этот некогда железный человек. Бессонные сутки и напряжение, поддерживаемое виски и сигарами, выжали из него последние остатки сил. Он хотел домой, к Ми-Ле, он хотел хотя бы на одну ночь забыть обо всех заботах.
«Он мне больше не помощник», – подумал Нгок, разглядывая глубокие морщины на лице и шее Фыонга.
– Постарайся выспаться, – сказал он. – Утром ты мне понадобишься.
– Дай мне несколько часов, и я запрыгаю молодым козлом, – улыбнулся через силу Фыонг.
– Не сомневаюсь, – ответил с мягкой улыбкой Нгок.
– Прикажи своим людям, чтобы ночью не снимали наблюдения за Ву, – счел нужным напомнить Фыонг. – Этого негодяя нужно изобличить как можно быстрее.
– За ним следят лучшие люди из военной разведки, – успокоил его Нгок. – Если он предатель, не уйдет от наказания.
– Он предатель, – сказал Фыонг. – И сомнений нет.
Он тяжело поднялся с кресла.
– Ты останешься здесь?
– Да. Еще много дел.
– Как только что-то получишь, немедленно звони мне.
– А Ми-Ле не заругает? – засмеялся Нгок. – Вторую ночь она не знает покоя.
– Ничего, – отмахнулся Фыонг. – Выдержит. Она у меня молодец.
Уже на пороге он остановился.
– А на день рождения Хоа ты все-таки приходи. Что бы ни случилось.
– Обязательно, – кивнул Нгок.
Оставшись один, он прошелся по кабинету, глянул в окно. Внизу развернулась машина, увозя Фыонга домой.
Нгок вздохнул и вернулся за рабочий стол.
19 июня, Южный Вьетнам
Наконец часовой под дверью захрапел. По прикидкам Романа, было не позднее половины первого. Ночные звери выли и рычали в полный голос.
Самое время действовать.
Он подполз к Брэксмару и зашептал ему в ухо:
– Профессор, вы спите?
– Нет, – отозвался тот.
– Надо уходить отсюда.
– Как?
Вопрос Романа порадовал. Если интересуется, значит, будет помогать.
– Попробуем через крышу. Я вылезу и оглушу часового. Затем выпущу вас, и мы захватим катер.
– Хорошо. Что мне делать?
– Ложитесь на бок и давайте мне руки.
Брэксмар, пленник со стажем, тут же развернулся спиной к Роману. Тот вцепился зубами в веревку и принялся, несмотря на разбитые губы, так яростно жевать ее, трепать и тянуть, что растерзал в пять минут.
– Теперь развяжите меня.
Руки у Брэксмара онемели, поэтому с путами Романа он возился минут десять, иногда пуская в ход зубы. Но все-таки развязал.
Роман поднялся и вытянулся на цыпочках, щупая жерди, из которых была сделана крыша. В одном месте обнаружилась прореха, в которую, сквозь наваленные на жерди сухие пальмовые листья, пролезла рука.
Действуя предельно осторожно, Роман принялся легкими тычками расширять прореху, прислушиваясь к храпу часового. Когда образовалась дыра, достаточная для того, чтобы он смог в нее протиснуться, он на минутку вернулся к профессору.
– Я быстро. Потерпите пару минут, и я вас выпущу.
– Не стоит тратить на меня время, – ошарашил вдруг Брэксмар, – я с вами не пойду.
Роман замер.
– Почему?
– Я вам объяснял. Продолжать свою работу я не буду. Принуждения не потерплю. Поэтому не вижу смысла отягчать вам жизнь своим присутствием.
«Старый дурак, – выругался в сердцах Роман. – Это своим отсутствием ты отягчишь мне жизнь».
– Профессор, но я не могу оставить вас здесь.
– Я понимаю, у вас нет выбора. Вы должны либо доставить меня по месту назначения, либо убить. Я готов к смерти. Пожалуйста, делайте свое дело. И уходите, пока есть возможность.
«Рюкзак у Хуана выкрасть сложно, – лихорадочно соображал Роман. – Профессор заартачился, и, похоже, всерьез. На уговоры нет времени. Один я его отсюда не унесу. А без него и без рюкзака вернуться не могу. Слепцов, поди, и так рвет и мечет. Значит, надо кончать его здесь и идти за рюкзаком. Опасно. Но пока тихо, можно попробовать. Эх, мне бы сейчас Чоя…»
