Пётр Разуваев - Путь самурая
– Да, спасибо, – промямлил я. – Собственно говоря, я рассчитывал услышать от месье Агани…
– А, успеете, – Сиретт махнул рукой. – Ахмед – отличный парень, но лишь до тех пор, пока дело не касается Албании. Это его излюбленная тема. Вы же не хотите испортить нам весь вечер?
– Нет, но…
– Вот и отлично! Присаживайтесь рядом с Фэтти, она сегодня совершенно одна и скучает.
– На самом деле меня зовут Фатима, – мило улыбнулась мне темнокожая девушка.
Сегодня на ней были другие очки, стёкла которых совершенно не давали отблеска и были почти незаметны. Приятная улыбка, тонкие черты лица, огромные глаза, чёрные вьющиеся волосы… И вовсе она не худенькая, с чего это мне вчера в голову пришла такая глупость? Лишь оказавшись совсем рядом с Фатимой, я по-настоящему ощутил всю привлекательность этой девушки. У неё были какие-то удивительные, волнующие духи, с пряным ароматом дерева и цветов. Образ красотки Лары мгновенно улетучился из моего сознания. Темнокожая женщина в очках – что же может быть привлекательнее?
– Мы её называем Фэтти, – сообщила Лара, сидевшая напротив. – Верно, толстушка?
– Мне кажется, вы не совсем справедливы к мадемуазель Фатиме, – мужественно заявил я.
– О! Мне кажется, Фэтти, ты сразила его наповал, – расхохоталась Лара. – Обещай, что после поделишься впечатлениями?
– Прекрати донимать месье Дюпре, – вмешался Ахмед Агани, очень своевременно вернувшийся к столику. – Всё, на сегодня с делами покончено, и я весь в вашем распоряжении, Андре.
– Ты не в его вкусе, – заметила Лара, разглядывая крохотный бриллиант, вставленный в ноготь безымянного пальца на её левой руке. – Он уже заинтересовался Фэтти.
– Отстань, Лара, – привычно огрызнулся Ахмед. – Робер называет её Ларой Крофт. Знаете, кто это?
– Что-то, связанное с компьютером? – предположил я.
– У мисс Лары те же самые размеры, – рассмеялся Сиретт. – 96-55-86.
– Идиотская забава, – Лара пренебрежительно фыркнула и потянулась, демонстрируя свою великолепную грудь. – Когда меня впервые так назвали, я специально купила компьютер, чтобы посмотреть, кто это такая. Если бы не мальчик, который пришёл его налаживать…
– Простите за нескромный вопрос, – эта мадемуазель начинала меня раздражать. – А чем ещё вы интересуетесь? Кроме секса, я имею в виду?
– Люблю запускать бумажные кораблики на Сене, – чуть удивлённо ответила Лара. – Обожаю ездить на мотоцикле. А что? Я вас смущаю?
– Немного, – сознался я. – Мне нравится заниматься сексом, но говорить о нём…
– Вы забавный, – девушка плотоядно усмехнулась. – Хотите покататься со мной на мотоцикле?
– Боюсь, что я… – Я судорожно подыскивал вежливый предлог для отказа, но Лара меня опередила:
– Значит, договорились. Жду вас завтра, в двенадцать, на Трокадеро.
– Простите, Андре, – Фатима смущённо улыбнулась. – Вы сказали, что вы писатель… Над чем вы сейчас работаете? Это не секрет?
– Ну что вы, – я был рад избавиться от агрессивного обаяния Лары Крофт. – Я здесь как раз по этому поводу. Один мой приятель из «Гардиан» заказал мне серию статей о Югославии. В частности, меня очень интересует всё, что связано с Косово, и я хотел побеседовать с месье Агани…
– Андре, – простонал Сиретт, прикрывая лицо руками в притворном ужасе, – я же просил, я умолял вас! На что вы нас обрекаете?
– Заткнись, Робер, – албанец сердито сверкнул на него глазами и вновь переключил своё внимание на меня: – Я уже говорил вам, Андре, что только что вернулся из Косово и могу рассказать вам такое…
– Официант! – взревел Сиретт, приподнимаясь со своего места. – Шесть порций «Кровавой Мэри», и – да здравствует Великая Албания от моря и до моря!
* * *Через пару часов я до мельчайших подробностей был осведомлён о состоянии дел в Косово. Агани, разгорячённый, бледный от волнения, с горящими глазами излагал мне леденящие кровь истории о притеснениях косоваров и зверском истреблении безобидных албанских семей. Все остальные давно махнули на нас рукой и теперь живо обсуждали последние новости из мира высокой моды. То и дело звучали имена Chloe, Fendi, Yohji Yamamoto, Сиретт оживлённо рассказывал о курьёзах на последнем дефиле, и ему заворожённо внимала Фатима. Даже Лара отбросила свою маску «роковой женщины» и веселилась от всей души, вспоминая, как в прошлом сезоне её выставили с отборочного показа у Miu Miu. И хотя эта тема волновала меня ещё меньше, чем «зверства» сербской полиции, тем не менее я искренне завидовал царящему на другом конце стола веселью. Увы, мне это было не дано. Когда Сиретт в последний раз робко предложил Агани поговорить о чём-нибудь более приятном, албанец едва не набросился на него с кулаками. Я уже несколько раз ловил на себе насмешливый взгляд Лары Крофт, и на этот раз мне нечего было ей возразить. Уж если выбирать между проблемой косовских албанцев и сексом, то я решительно ратовал за секс. Устав, наконец, от этого потока голословных, ничем не подкреплённых обвинений, которые обрушил на несчастные сербские головы Ахмед, я решился ему возразить:
– Простите, Ахмед, вы говорите, что албанцы в Косово защищают свою родину, не так ли? Но ведь общеизвестно, что Косовское поле является историческим центром сербской культуры? Разве сербы не имеют прав на ту землю, где испокон веков жили их предки?
– Мой дедушка родился и вырос в Приштине, – запальчиво заявил Агани, – и мне нет дела до исторических корней сербов. Это наша земля, и мы будем сражаться за неё до последней капли крови!
И вдруг произошло нечто неожиданное – в нашу беседу вклинилась Лара, действуя со свойственной ей церемонностью и тактом. Демонстративно игнорируя разбушевавшегося албанца и обращаясь исключительно ко мне, она с язвительной улыбкой сказала:
– Представь себе, что местные вьетнамцы через пару поколений расплодятся настолько, что для французов в Париже просто не останется места. Интересно, что будет делать Франция, когда тысячи вьетнамцев, размахивая своими родословными, потребуют присоединить Париж к Вьетнаму?
– Ты идиотка! – Взбешённый Агани буквально взвился со своего стула.
– Успокойся, Ахмед, – миролюбиво сказал Робер, тоже поднимаясь. – В конце концов, Лара в чём-то права…
– Стадо ленивых тупиц! – бушевал албанец, которого последнее замечание окончательно вывело из себя. – Жирные европейские свиньи, погрязшие в своём сытом мирке!
– Ну, старина, это уж ты хватил через край, – по-прежнему добродушно, но уже с напряжением в голосе заметил Сиретт.
Ситуация в любой момент могла выйти из-под контроля, и тут вновь вмешалась Лара. Окинув презрительным взглядом разъярённого Агани, она спокойно заметила:
– Если ты такой патриот, Ахмед, и так ненавидишь жирных европейских свиней, что мешает тебе вернуться на родину? Там у тебя будет масса возможностей наслаждаться обществом таких же придурков, как ты сам.
– Шлюха! – прошипел ей в лицо Ахмед.
Терпеть всё это было выше моих сил, и рука сработала автоматически, я даже не успел толком понять, как это произошло. Полный бокал томатного сока был выплеснут в лицо албанца ещё прежде, чем он успел закрыть рот.
– Прошу прощения, – вежливо сказал я, опуская бокал на стол. – Я был так неловок. Можете прислать мне счёт за чистку, месье Агани. Или у вас есть другие предложения?
Был момент, когда албанец почти решился на «другое предложение». Ещё секунда, две, и он бы бросился на меня с кулаками. Но затем здравый смысл осторожно постучался в его голову, и, оценив своё положение, Агани предпочёл промолчать. Окинув всех присутствующих яростным взглядом, он салфеткой стёр с лица багровую жидкость и, демонстративно швырнув её на стол, размашистым шагом двинулся прочь. Учитывая, что даже в весовой категории этот защитник косовских земель проигрывал мне килограммов пятнадцать, его последнее решение было чрезвычайно разумным.
– Ублюдок, – спокойно прокомментировала Лара, провожая взглядом гордо выпрямленную спину албанца. – Маленький человечек с маленькими мозгами и крошечным членом.
Впервые в её взгляде появилось нечто вроде обычного человеческого дружелюбия. Снисходительно улыбаясь, Лара сказала мне:
– Знаешь, этот червяк хотел, чтобы я танцевала голой перед кем-то из его родственников.
– Он сумасшедший? – с надеждой предположил я.
– Нет, почему же, – она всего лишь пожала плечами, а у меня едва не случилось сотрясение мозга. «96» – это просто роскошный размер, честное слово. – Просто глупец. Он знал, что однажды я уже делала это для одного араба, и решил, что его несчастные свинопасы достойны того же.
Она хотела сказать ещё что-то, но в этот момент её перебила Фатима.
– Вы такой смелый, Андре! – восхищённо пролепетала девушка, и искренний восторг, лучившийся из её глаз, заставил меня усомниться в умственных способностях красотки. Впрочем, если Фатима и была дурой, то она была дурой совершенно очаровательной. Встречается ещё в дикой природе подобный тип женщин.
