Михаил Серегин - Пациент мафии
Мария удивила Темина – сегодня она была одета в короткое алое платьице, а волосы собрала в «конский хвост» – что делало ее похожей на подростка. В руках она держала вместительную сумку с надписью «Аэрофлот». На лице ее были написаны неудовольствие и скука. Темин остановил машину возле тротуара и, болезненно морщась, выбрался из кабины. Мария нетерпеливо подбежала к нему, пытаясь сквозь черные очки заглянуть в глаза.
– Что ты еще выдумал? – сказала она с упреком. – Зачем мне ложиться в больницу? Да здесь и нет никакой больницы! Объясни мне, в чем дело?
– Не трещи! – глухо сказал Темин. – Здесь тебе дадут направление. Ты ляжешь туда, где Казарина.
– Зачем? – тихим и упавшим голосом произнесла Мария.
Темин повернул к ней застывшее непроницаемое лицо и сказал:
– Ты должна ее убить. Сегодня же ночью. Иначе мы с тобой пропали.
– Я? Должна убить? – с ужасом прошептала она. – Ты в своем уме? Я не хочу ее убивать!
Темин сжал ее за плечи и сказал настойчиво:
– Ты должна! Иначе убьют нас. Мы наделали слишком много ошибок. Ты просто сделаешь ей укол… Ты же знаешь, как устроить передозировку? Ты сделаешь это незаметно и останешься там же, в больнице. Никому и в голову не придет… Тебе поможет наш человек там, в больнице.
– Ты принимаешь меня за идиотку? – зло сказала Мария. – Да ты просто хочешь от меня избавиться!
– Если бы я этого хотел, – мрачно заметил Темин, – я давно бы это сделал. И не лез бы никому на глаза. Наоборот, я пытаюсь нас обоих спасти.
– Но ты же собрался ее убить! – вскрикнула Мария, вырываясь из его рук. – Это можно было сделать сто раз, пока она сидела в подвале…
– Пожалуйста, не кричи! – предостерегающе сказал Темин, оглядываясь по сторонам. – Я же говорю, что мы наделали ошибок. Казарина опасна. Этот доктор ведет какую-то хитрую игру, в которой Казариной отведена определенная роль. Хозяин торопит. Если мы не сделаем их до понедельника…
– А ты подумал о том, что этот твой доктор может меня увидеть? – бросила Мария. – Он же все сразу поймет!
– Ты должна быть осторожной, – хмуро ответил Темин. – Ты же артистка! Сделай так, чтобы он тебя не узнал. Одежда, прическа, грим… Вы же знаете, как это делается!
Мария сердито отвернулась и, закусив нижнюю губу, уставилась в конец улицы невидящим взглядом. Темин посмотрел на ее отчужденное лицо и сказал просительно:
– Мария, я тебя прошу! Сделай это! Клянусь тебе, как только все уляжется, мы соберемся и уедем! Уедем, куда захочешь! Но сейчас мы зашли слишком далеко. Я не хочу лежать в земле с простреленной башкой.
– Ты опять врешь, – убитым голосом ответила Мария, не поворачивая головы.
– Да нет же! – горячо вскричал он. – На этот раз мы уедем, чего бы это ни стоило! Мне самому надоело. Здесь становится чересчур жарко…
– Я чувствую, что ты врешь, – убежденно произнесла Мария. – Я хочу тебе верить, но ничего не могу с собой поделать. Ты опять меня обманешь, и мы опять будем ползать в этой грязи и бояться твоего хозяина…
– Это моя работа, – напомнил Темин. – За нее мне платят. Если мы останемся без денег, на что ты будешь покупать себе наркотики?
– Я брошу! – искренне сказала Мария, хватая Темина порывисто за рукав. – Если мы уедем отсюда, я непременно брошу! Не веришь?
Темин подумал, что они оба не верят друг другу и до конца не смогут поверить никогда. И эта неопределенность будет их поддерживать лучше всякой надежды, потому что в мыслях их постоянно будет присутствовать «а вдруг?». Он погладил девушку по щеке и успокаивающе проговорил:
– Конечно, верю. Но и ты поверь мне – у нас нет другого выхода. Мы сейчас стоим на краю могилы. И от нас зависит, кто туда ляжет – наши враги или мы…
Лицо Марии выразило отвращение и отчаяние.
– Ладно, – неприязненно сказала она. – Я сделаю, что ты хочешь. Но если ты не выполнишь своего обещания… Ну, в общем, ты очень об этом пожалеешь.
– Вот и молодец, – облегченно произнес Темин. – Все будет хорошо. Вот увидишь. А теперь пойдем, тебя должен посмотреть доктор. Ты должна представить из себя помешанную, чтобы он направил нас в больницу.
– Я должна быть буйной? – поинтересовалась Мария, которая уже включилась в игру.
– Ни в коем случае! – испугался Темин. – Веди себя как Казарина, и все. Я скажу, что ты перенесла большое горе и после этого впала в беспамятство. Твое дело смотреть в одну точку…
– Ладно, я тебя поняла! – отмахнулась Мария. – Я играю Казарину…
Много играть не пришлось. Доктор Кнушевицкий, высокий, рано полысевший человек с большим носом, широкими чувственными губами и самоуверенным взглядом черных бархатных глаз, понял их с полуслова.
– Сергей Иванович сказал мне, что вы настаиваете на госпитализации? – пытливо спросил он у Темина, делая вид, будто не замечает наклеек и черных очков на физиономии собеседника. – Откровенно говоря, меня больше бы устроило амбулаторное наблюдение, но, раз ваши семейные обстоятельства не позволяют… Практически я уже договорился о месте для вас. Заведующий отделением мой хороший знакомый… Сейчас я выпишу направление, и вы можете ложиться…
Темин торжествующе посмотрел на Марию. Она в полном соответствии с образом продолжала сидеть, бессмысленно уставясь в одну точку и сложив руки на коленях. В контрасте с огненным цветом платья лицо ее казалось особенно бледным. При взгляде на нее сейчас действительно возникали сомнения в ее душевном здоровье.
– Вот вам направление, – сказал психиатр, протягивая Темину бланк, исписанный аккуратным бисерным почерком, и небрежно добавил: – Что касается гонорара, я беру не менее пятисот за прием. Деньги сюда, пожалуйста. В приемной вы распишетесь в книге – естественно, за меньшую сумму…
– Я понимаю, доктор, – сказал Темин, вынимая из кармана бумажник. – Надеюсь, моей жене помогут?
– Никакого сомнения, там прекрасные специалисты, – ответил Кнушевицкий внушительно. – Конечно, лечение потребует некоторых затрат…
– Цель оправдывает средства, не так ли? – деревянно усмехаясь, сказал Темин.
– Здоровье стоит любых денег, – согласно кивнул психиатр.
Мария не желала выходить из роли, даже когда они остались вдвоем и сели в машину. Темину при взгляде на нее стало страшновато.
– Расслабься, – сказал он. – Нас теперь никто не видит.
– Рули! – устало отмахнулась Мария. – Я теперь, пожалуй, навеки останусь безумной. Это будет единственным моим оправданием… Да и тебе будет проще, признайся!
– Ты говоришь так, будто я во всем виноват, – хмуро сказал Темин, заводя машину.
– А кто же виноват? Неужели я?
– Никто не виноват, – буркнул Темин. – Жизнь так сложилась.
До самой больницы не разговаривали. Со стороны их действительно можно было принять за супругов, в жизнь которых вмешалась тяжелая болезнь.
Оформляя Марию в отделение, Темин испытывал невольную тревогу. Он сделался даже необычно многословен и нервен. Рассказывая врачу вымышленную историю о тяжелом стрессе, который перенесла жена, он слишком много жестикулировал и встревоженно озирался по сторонам. Его не покидало ощущение, что в любую секунду в комнату может войти Ладыгин.
Впрочем, больничный психиатр – маленький сутулый человек с шальными, косящими глазами – принял его возбуждение за естественное беспокойство о здоровье близкого человека.
– Аффективно-шоковая реакция, – авторитетно сообщил он, кивая головой. – Такие психозы весьма хорошо поддаются терапии. Не стоит так волноваться. Уверяю вас, мы непременно поставим вашу супругу на ноги. Возможно, это даже вопрос трех-четырех дней. Не надо далеко ходить за примером. Сегодня ночью к нам поступила точно такая же больная. Ступор, отказ от пищи, аутизм… Не поверите – уже сегодня мы наблюдали заметное улучшение! Полагаю, дня через два женщина будет в состоянии рассказать, что с ней случилось… А там, знаете ли, имела место весьма серьезная психическая травма…
Темин невольно бросил взгляд на Марию – лицо ее не дрогнуло. Она словно не слышала этих слов. Все-таки выдержка у нее, подумал Темин.
– Ваша жена будет в полном покое и ограждена от любого вмешательства, – продолжал врач.
– Ее будут запирать на ключ? – с тревогой спросил Темин. – Ведь так, кажется, принято в психушках?
Врач укоризненно поморщился и покачал головой.
– Ну что вы, конечно же, нет! Ведь она не представляет никакой опасности для окружающих. Более того, наблюдать за ней будут постоянно, но совсем ненавязчиво.
– Она сможет выходить из палаты, доктор? – с надеждой спросил Темин.
– Ну, об этом еще рановато говорить, – усмехнулся психиатр. – Но, в принципе, мы не ограничиваем наших пациентов в передвижении. У вас есть еще вопросы? Мы должны направить сейчас вашу жену на санобработку – это, в сущности, обычный душ – и далее на анализы… Вы предпочли бы, чтобы она пользовалась домашней одеждой? Тогда можете передать вещи санитарке…
