Михаил Серегин - Русский вор
Но утром Полунин первым делом позвонил Коробковой. Трубку взяла сама Татьяна.
– Танечка – это я, Владимир… Полунин.
– Володя! – воскликнула Коробкова. – Откуда ты?
– Да так, от одного своего знакомого. Я хочу к тебе заехать, у меня небольшая просьба…
– Заехать на работу? – уточнила Татьяна.
– Да, на работу. Понимаешь, у меня тут проблемы с транспортом. Моя тачка на приколе. Мне нужна машина на денек-другой. У тебя есть возможность помочь мне?
– Машину… Помочь… – как-то неуверенно произнесла Татьяна. – Впрочем, да, конечно же, о чем я говорю. В принципе ты можешь взять мой «жигуленок». Я на нем езжу на работу, пару дней могу поездить и на такси.
– Спасибо, Танюша, – поблагодарил ее Полунин. – Я скоро к тебе подъеду.
Он положил трубку и пошел в прихожую одеваться.
– Когда тебя ждать? – спросила Людмила, выйдя провожать его.
Полунин в душе усмехнулся.
Кныш достал из кармана плаща резиновые перчатки и надел их на руки, распахнув полы своего плаща. На груди у него висел переброшенный через плечо матерчатый ремень. Ремень был очень длинный, оба его конца свешивались ниже пояса киллера.
После этого он протянул руку к соседнему сиденью, на котором лежала джинсовая куртка синего цвета. Просунув руку под куртку, он достал из-под нее небольшой короткоствольный автомат «АКС-У» с навернутым на ствол длинным глушителем и, передернув затвор автомата, пристегнул его к ремню.
Пряча автомат под полами плаща, он быстро вылез из машины и, подойдя к багажнику своего автомобиля, открыл его. Достав из ящика с инструментами очень крупные металлические щипцы для разрезания проволоки, Кныш аккуратно засунул их себе за пояс и прикрыл плащом.
Захлопнув багажник, он огляделся по сторонам и, убедившись, что на улице народу почти нет, направился неспешным шагом в сторону арки дома, расположенного недалеко от входа в ресторан. Автомат он аккуратно прижимал к бедру.
Войдя во двор, Кныш подошел к металлической лестнице, ведущей на второй этаж, и, осторожно ступая по металлическим ступенькам, начал подниматься.
Когда он оказался на площадке перед дверью черного хода, ведущего в офис Лени Быка, то засунул правую руку в карман плаща.
Карман был специально порван, и через дыру Кныш ухватился за рукоятку автомата. Левой рукой он расстегнул плащ, застегнутый на единственную пуговицу, после чего постучал костяшками пальцев по металлической двери.
Мелодия, которую он при этом выстучал, была хорошо известна спортивным болельщикам под названием «Спартак-чемпион».
Через несколько секунд дверь отворилась, и в щели между дверью и косяком, сцепленными металлической цепочкой, появилась физиономия охранника Виктора.
Тот с удивлением воззрился на стоящего перед ним невысокого мужчину в плаще и кепке, который глупо улыбался.
В правой руке Виктор держал бесприкладное помповое ружье.
– Тебе чего, мужик? – произнес охранник.
– Я к… Бы-Бы-Бы-и-ку, – сильно заикаясь, произнес незнакомец.
– Чего? – раздраженно переспросил Витя. Незнакомец еще больше смутился, что отразилось на его речи.
– Я от ба-ба-ба…
– Чего ты там лопочешь? – еще больше разозлился Виктор, слегка подавшись вперед.
В этот самый момент из-под плаща киллера выскочил ствол автомата. Кныш ловко просунул его в дверную щель, направив в живот охранника.
Виктор и пикнуть не успел, как киллер нажал на спусковой крючок. Раздалась приглушенная очередь, которая прошила охранника и отбросила его к противоположной стене коридора.
Виктор был крепкий парень, и, уже упав, он пытался вскинуть ружье, чтобы выстрелить в своего убийцу. Но тот дал следующую очередь из «калашникова», и еще несколько пуль вонзились в грудь охранника.
Убедившись, что охранник мертв, Кныш повесил автомат вдоль бедра и, достав из-за пояса кусачки, быстро перекусил ими дверную цепочку.
Войдя в коридор и прикрыв за собой дверь, киллер снова повесил кусачки на пояс и с автоматом в руках отправился по коридору в сторону кабинета Леонида Волошина.
Дверь в маленькую комнатку, соседствующую с кабинетом, была не заперта, видимо, для того, чтобы охранник мог пользоваться туалетом, расположенным в этой комнатке.
Пройдя комнатку, киллер остановился у двери, непосредственно ведущей в кабинет Волошина, и прислушался. Из кабинета доносились отголоски разговора двух людей – мужчины и женщины.
Киллер что есть силы ударил ногой по двери и, когда она с грохотом распахнулась, ворвался в кабинет с автоматом на изготовку.
Леня Бык сидел в своем кресле за столом и просматривал какую-то бумагу, которую ему на стол положила стоящая рядом Ксения.
Оба они в изумлении уставились на вооруженного мужчину. Киллер молча направил ствол автомата на Быка и открыл огонь, целясь в голову.
Несколько пуль угодили Лене в лицо, превратив его в кровавое месиво. Он свалился с кресла и рухнул на пол.
Ксения, дико завизжав, бросилась бежать в сторону приемной Быка. Киллер спокойно повернул автомат и дал по ней очередь.
Пули попали ей в спину, она споткнулась и упала, продолжая судорожно ползти к двери.
Кныш подошел к ней и выстрелил в голову. В контрольном выстреле для Волошина не было никакой необходимости.
Убедившись, что обе его жертвы мертвы, киллер быстро покинул кабинет и побежал обратно, к черному выходу из офиса.
Выглянув на улицу и увидев, что двор ресторана пуст, Кныш отстегнул автомат и бросил его в коридоре. А сам выскочил на лестницу.
Он быстренько сбежал по ступенькам и затем, уже спокойным шагом миновав арку, вышел на улицу и направился к своему автомобилю.
Сев в «девятку», он снял с рук резиновые перчатки и убрал их обратно в карман.
Заводя мотор, он бросил взгляд на часы. Было двадцать три минуты девятого. Все дело заняло чуть меньше двадцати минут.
* * *Полунин смотрел на догорающий «Мерседес». Пламя старался прикончить из небольшого автомобильного огнетушителя водитель автобуса.
Постепенно отходя от шока, связанного с увиденным, Полунин вдруг разглядел, что в машине видно два обгорелых трупа. Один – за рулем автомобиля, другой – на заднем сиденье. Судя по всему, это и был Слатковский.
«Но в доме было три человека, – подумал Полунин. – Если предположить, что за рулем находится охранник Олег, то где же еще один, которого звали Борис?»
Владимир вдруг вспомнил слова Слатковского про войну, ведущуюся против него, и его упрек в том, что Полунин нанялся киллером к Лене Быку.
Полунин, общаясь с Волошиным, внутренне чувствовал, что у того есть какая-то заинтересованность в том, чтобы «достать» Слатковского.
Владимир, зная Леонида давно, прекрасно понимал то, что Бык ничего не станет делать, если это против его интересов. Если он начал помогать кому-то, то точно знал, что это ему по крайней мере не повредит. Полунину же помогал активно, значит, был как-то заинтересован в том, что он делал.
Но Полунин поначалу не собирался убивать Слатковского, и, возможно, Леня Бык чувствовал это, поэтому решил подстраховаться, послав к банкиру вместе с Полуниным убийцу-дублера. Может быть, это и был тот самый Борис, который находился в доме вместе со Слатковским.
Владимир окончательно понял, что тут его просто надули.
«Ну Леня! – с негодованием подумал про себя Полунин. – Ну паскуда! Ты мне ответишь за это!»
Шофер автобуса сказал:
– Останьтесь кто-нибудь здесь, а я поеду, ментам сообщу.
Несколько добровольцев остались на месте происшествия, остальные продолжили свой путь.
Вместе с ними поехал и Полунин.
Самым сильным желанием Полунина было поскорее добраться до Лени Быка. Для этого он вышел из автобуса раньше времени, на трассе и, поймав попутную легковушку, добрался на ней прямо до офиса Волошина.
Чтобы лишний раз не светиться на людном месте, он не стал звонить в парадную дверь холдинга «Комета», а отправился в арку, к черному ходу.
Когда он поднялся по металлическим ступеням, то с удивлением обнаружил, что стальная дверь черного хода приоткрыта. Почувствовав недоброе, Владимир переступил через порог.
Первым, что бросилось ему в глаза, был окровавленый труп Виктора, охранника Волошина. Полунин рефлекторно выхватил пистолет и быстро устремился в кабинет Леонида, уже отчасти догадываясь, что он может увидеть там.
Два трупа, лежащих в луже крови, подтвердили его предположения. На полу тут и там валялись стреляные гильзы от патронов к автомату Калашникова.
Секретарша лежала в неестественной позе, вывернув руку, рядом с выходом из кабинета. Труп Волошина находился под его рабочим столом. Он лежал на боку, лица Волошина невозможно было различить, оно было залито кровью. Кровью был заляпан и его дорогой светло-серый костюм, белая рубашка.
Особенно бросилось в глаза, что правая рука Волошина была замотана бинтами, на которых тоже алели красные пятна.
