Евгений Сухов - Алмазный остров
На что граф де Ламбер негромко ответил:
– Ее фамилия слишком известна здесь, в России, чтобы называть ее вслух.
– И все же?
Артур молчал.
– Ну, скажите, – Марья Потаповна была явно заинтригована. – Откройтесь мне. Только мне. Обещаю вам, что я никому ничего не скажу. Могила.
– Могила? – уже сдаваясь, спросил Артур.
– Могила, – ответила купчиха и осенила себя крестным знамением. Несмотря на хватку и купеческую хитрость, она была довольно проста. – Ну, говорите же!
– Хорошо, сударыня. – Артур сделался серьезным и немного печальным. И шепотом произнес фамилию…
Какое-то время Суханова молча смотрела на него. Потом, выйдя из оцепенения, спросила:
– Неужели?
Артур лишь молча склонил голову:
– Помните, вы обещали никому не говорить об этом.
Марья Потаповна согласно кивнула:
– Никому.
Эта тайна, теперь общая для «графа» и купчихи, еще более сблизила их. Теперь Марья Потаповна действительно рассматривала «графа» как потенциального жениха, хотя о помолвке пока не было и речи.
* * *– Вот, – Савелий протянул Артуру шкатулку. – Заказ выполнен. Получите и распишитесь.
«Граф» открыл шкатулку. На дне ее лежала горсточка небольших прозрачных кристаллических камушков, каждый из которых был в булавочную головку.
– Трудно было?
– Не очень, – усмехнулся Родионов. – Теперь, ваше сиятельство, надеюсь, мы квиты?
– Теперь уже я твой должник, – обронил Артур, разглядывая алмазы. Среди них было несколько камушков величиной с ноготь. Интересно, на сколько каратов они потянут? А если их вставить в дорогую оправу, какая же будет красота!
– Только в денежном эквиваленте, – уточнил король медвежатников.
– Не только, – ответил Артур.
– Ла-адно, – протянул Савелий Николаевич. – Позабудь. – И чтобы перевести разговор в другое русло, добавил: – Скоро отъедешь?
– Надо полагать, очень скоро, – произнес Артур. – Еще раз: спасибо тебе.
– Удачи тебе в твоем предприятии, – сказал, пожимая на прощание Артуру руку, Савелий.
– Удачи в нашем предприятии, – поправил Родионова Артур и также ответил крепким рукопожатием.
Через два дня «граф» уехал. Он тепло распрощался с семейством Сухановых, пообещав писать непременно и регулярно. Когда Марья Потаповна спросила его, почему он так скоропалительно отъезжает, Артур коротко ответил:
– Дела зовут.
Сухановой этого было достаточно, потому как она сама была женщиной деловой донельзя и понимала, что это значит, когда зовут дела.
– Не забывайте нас, – сказала она ему на прощание и поцеловала в щеку.
– Никогда не забуду, – слегка растроганно ответил Артур и поцеловал купчихе руку с искренним чувством.
С еще более искренним чувством он приложился к ручке Анны. Когда его голова склонилась над ее рукой в поцелуе, ему показалось, что пальцы ее второй руки чуть тронули его волосы, а губы прошептали:
– Я буду ждать вас.
Впрочем, это могло и показаться «графу», поскольку голова его была занята мыслями совершенно иного характера. Дела действительно звали, ибо пора было приступать к осуществлению второй части плана…
Глава 22
НОВОИСПЕЧЕННАЯ БАРОНЕССА
Когда Ольга вошла в кондитерскую, барон Магнус Фабиан фон дер Остен-Сакен уже дожидался ее за столиком у окна. При ее входе барон поднялся и, покуда она не подошла к столику, оставался недвижимо стоять, как каменный болванчик, у которого единственно живыми были одни глаза.
– Ну что, вы подумали? – с ходу произнес барон фразу, которая не давала ему покоя все это время. – Вы принимаете мое предложение?
– Какой вы скорый, – постаралась изобразить некоторую холодность Ольга, правда, в душе весьма довольная состоянием Остен-Сакена. Он походил на юношу, не могущего дождаться первого свидания с предметом своего обожания и волнующегося, придет или не придет на него любимая барышня, хотя до назначенного времени оставалось еще как минимум полчаса и повода для беспокойства пока не предвиделось. – Пожалуйста, умерьте свой пыл.
– Не могу, – честно признался ей барон. – С тех пор, как я увидел вас, я только о вас и думаю…
– Да? – удивленно подняла брови Ольга, как будто пораженная этими словами барона.
– Да, – ответил барон и приложил ладонь к груди: – Мне кажется… что… я… В общем, я не могу без вас.
– Это признание в любви? – тихо спросила Ольга и подняла на Магнуса Фабиана взгляд.
– Нет… то есть… Да!
– И вы хотите, чтобы я приняла приглашение и поехала в ваше имение? – Она смотрела на барона в упор.
– Да. Я мечтаю об этом, – выдохнул Остен-Сакен.
– В качестве кого? – задала заранее подготовленный вопрос Ольга.
– Кого хотите…
– А вы – кого хотите? – не отпускала его взгляда Ольга.
– Я хочу? – Барон долго не решался сказать, однако все же произнес: – В качестве… хозяйки.
– Не гостьи, но хозяйки? – почти натурально изумилась Ольга.
– Да.
– Значит ли это, что вы делаете мне предложение? – напрямую спросила она.
– Ззна-чи-чит, – проблеял Магнус Фабиан.
– Но мы так мало знаем друг друга…
– Все, что мне нужно знать о вас, я уже знаю, – почти взял себя в руки фон дер Остен-Сакен.
– И что же вы такое знаете обо мне? – В голосе Амалии-Ольги прозвучала нотка кокетства, которая позволила барону, собственно, завершить тему разговора:
– Что я люблю вас.
Он выпалил эти слова скороговоркой, наверное, чтобы не успеть раздумать их сказать. Ольга пристально посмотрела на него, затем присела и взяла в руки прейскурант блюд.
– А ужинать мы сегодня будем?
Магнус Фабиан улыбнулся и выдохнул.
Она не отказала ему. Понимаете, она ему не отказала!!!
А что это значит?
Что она ему не отказала, то есть согласилась. Точнее, она согласилась с ним мысленно. И поедет с ним. В его имение под Катовицами.
* * *Что такое Катовицы?
Это городок в Верхней Силезии с несколькими десятками тысяч жителей, который и городом-то стал лет сорок с небольшим назад. Жители его рубят уголь и плавят чугун. А еще просиживают в харчевнях и шинках заработанные тяжелым трудом деньги.
Возник он на месте древнего поселения кузнецов и, возможно, по сию пору оставался бы поселением, однако семьдесят лет назад началось строительство Берлинской железной дороги, и поселение воспряло, а в 1865 году получило статус города. Когда же в Катовицах обосновался промышленный концерн «Kattowitzer Aktien-Gesellschaft» и вслед за этим начали открываться банки, город Катовицы стал городом уже не по статусу, но по факту.
А вот имение барона было похоже на замок и по статусу, и по факту. Ранее замок принадлежал то ли тевтонцам, то ли пруссакам. В конце четырнадцатого века представители силезской ветви польских правителей Пястов завладели им и более уже никогда не выпускали из своих рук. Он так и переходил из поколения в поколение, покуда не достался опруссаченному барону Фридриху Магнусу Остен-Сакену, отцу Магнуса Фабиана. Замок некогда прикрывал дорогу на Краков, поэтому исполнял функции крепости и имел мощные стены с бойницами и башни, с которых можно было наблюдать за противником и наносить по нему пушечные удары. Стены были сложены из красного «тевтонского» кирпича и могли выдержать какое-то время пушечные выстрелы ядрами в упор. Ров с водой, окружавший некогда замок, теперь был засыпан, и барон с Амалией-Ольгой беспрепятственно доехали по великолепной липовой алее к самым стенам замка.
Ворота проездной башни были открыты настежь. Коляска с двумя седоками въехала в них, и они очутились в парке, похоже, очень старом, со множеством кустов рододендрона. Парк был разбит на террасы, одна из которых, водная, имела один огромный и несколько мелких фонтанов, каждый из которых представлял предмет искусства, ибо был выполнен знаменитыми мастерами того времени.
К главному корпусу замка, также выложенному из красного кирпича, они подъехали по подъемному мосту, который, по всей видимости, насчитывал не менее пятисот лет. Однако подъемный механизм работал исправно и даже практически без скрипа, а деревянный настил моста и перила, казалось, были сработаны несколько лет назад. Здесь некогда проходила вторая линия обороны замка, и если противнику удавалось все же преодолеть крепостные стены, то глубокий ров, заполненный водой (теперь на дне его протекал лишь небольшой ручей), отрезали его от центрального здания замка.
Позже Ольга осмотрит все его постройки: двор с двухэтажными аркадами, кухню, пекарню, пивоварню, конюшню, бывшие мастерские, а пока, выйдя из коляски, они прошли в огромный сводчатый вестибюль, и Магнус Фабиан галантно распахнул перед Ольгой резную дубовую дверь.
Комната, куда они вошли, представляла большую залу, где когда-то располагалась стража замка. Стены были украшены гобеленами четырехсотлетней давности, а вдоль стен стояли огромные сундуки. Что в них – приходилось только догадываться.
