Валерий Горшков - Закон мести
Несколько раз газанув на месте, «украинский мерседес» выпустил густые клубы белого выхлопного дыма и на удивление резво рванул вперед.
Через минут десять Максим с облегчением убедился, что хвоста за ним нет, и направил машину к центру города.
Заглушив мотор неподалеку от Апраксина рынка, он посмотрел на часы и стал ждать сообщения на пейджер. Без пяти девять. Вокруг было безлюдно. С одной стороны находился вход на рынок, с другой – известная всем петербургским барыгам валютная «биржа», представляющая себой кусок тротуара метров в тридцать, на котором ежедневно собирались промышляющие обменом валюты «дилеры» и вездесущие «кидалы-кукольники».
Когда часы на приборной доске «Таврии» показали 21.01, раздался прерывистый сигнал пейджера. На его электронном «листе» появилась надпись: «Двигайся в сторону Таллинского шоссе». Минуту поразмышляв, как лучше ехать на южную окраину города, Денисов развернулся, доехал до Балтийского вокзала, свернул на проспект Стачек и прибавил скорости. Когда он проехал Лиговский мост, пейджер снова напомнил о себе новым, более конкретным сообщением: «Перед постом ГАИ поверни направо и следуй в сторону станции «Стрельна».
Максим нахмурился. И без того не ремонтировавшаяся лет двадцать окружная дорога в сторону Петродворца через Стрельну, сейчас, в конце марта, представляла собой сплошное месиво грязи и талого снега. Легкая «Таврия» могла запросто увязнуть в первой попавшейся глубокой луже. А их на этой дороге было предостаточно.
Перед самым поворотом стоял милицейский кордон. Рядом с обычными, одетыми в серо-голубую форму, гаишниками, прохаживались, с автоматами наперевес, два здоровенных парня в камуфляже. Это были бойцы ОМОНа. Заметив подъезжающую машину, один из них лениво, но властно взмахнул рукой. Пришлось остановиться. Денисов приготовился к тотальному шмону, который был излюбленным делом тусующихся возле постов ГАИ «спецов», но на сей раз здоровяк лишь проверил документы, сличив фотографию с оригиналом. Посветив в лицо Максима ярким фонарем, вернул техпаспорт, права и хмуро сообщил:
– Будьте осторожней и не сажайте к себе посторонних. В этом районе разгуливают два опасных рецидивиста. Час назад возле станции «Сосновая Поляна» застрелили сотрудника милиции. В радиусе нескольких километров сейчас все оцеплено, и деться им некуда. – Углядев торчащий из кармана Денисова сотовый телефон, омоновец добавил: – Если заметите подозрительных людей, позвоните вот по этому телефону. – Омоновец протянул Максиму самодельную простенькую визитку с номером.
– Обязательно. Спасибо, что предупредили.
Максим кивнул и, тронувшись с места, свернул на утопающую во тьме дорогу без единого фонаря. Видимость была плохой, пришлось включать дальний свет. Из-под колес с хлюпаньем и плеском разлетались комья грязного снега, а высокая, наезженная за зиму колея скрежетала по днищу кузова, отчего у Денисова невольно стало сводить скулы. Узкие покрышки автомобиля буксовали каждый раз, когда наскакивали на край накатанной колеи, и машину бросало то в одну, то в другую сторону. Так повторялось бесчисленное количество раз, и по истечении тридцати минут импровизированного «кэмел трафи» рубашка Максима стала мокрой от пота и противно липла к спине.
Пейджер упорно молчал. «Мог бы и где-нибудь поближе «стрелку» забить!» – проклиная сверхосторожного Ворона, мысленно ругался Денисов. Как назло, колея опять вильнула в сторону, правое колесо «Таврии» въехало на горбыль посреди дороги, и машина, развернувшись полубоком и остановившись прямо в глубокой луже, намертво села. Направленный в сторону обочины свет фар выхватил из окружающей темноты придорожный столб линии связи и край покосившегося деревянного забора. Максим с досады смачно выругался. Все, приехали…
Он вышел из машины и наступил в лужу, тут же промочив ноги. Оглядев чудо украинской техники, с досады пнул ботинком колесо. Кто только придумал этого «конька-горбунка»?! Разве можно себе представить, чтобы инженерам и дизайнерам фирмы «Мерседес», предположим, пришло в голову сотворить этакого уродца?! Хотя и существует в Германии шутка о том, как один человек, проснувшись рано утром с похмелья, решил сделать людям пакость и сконструировал автомобиль «Опель», однако по сравнению с этой консервной банкой объект немецкой шутки – просто лимузин класса люкс! Максим не без злорадства еще раз заехал носком ботинка по колесу: «На, получай!..»
Сзади неожиданно раздался сигнал приближающегося автомобиля. Водитель был явно недоволен, что какой-то олух перекрыл ему дорогу. Серая «восьмерка» остановилась рядом, и из нее осторожно, чтобы не замочить ноги, выбрался угрюмый мужчина лет сорока. Подошел к Максиму, окинул взглядом застрявшую поперек колеи «тачку».
– Сел? – спросил он хрипловатым голосом. – Ясно… На таком самокате по такой «трассе» не очень-то покатаешься. Рисковый ты парень! – Он не спеша обошел вокруг машины. – Трос есть?
– А хрен его знает! – сплюнул Денисов. – Сейчас посмотрю. – Он открыл крышку багажника, пошарил в темноте рукой и покачал головой. – Нет ничего!
– Что же ты за водила, если у тебя даже троса нет? – укоризненно бросил мужик и нехотя пошел обратно к своей «восьмерке». Вытащив из-под переднего сиденья крепкий капроновый шнур, он кинул его Максиму со словами: «Давай, привязывай!», а сам забрался в салон. Он явно никуда не торопился. Впрочем, как же можно торопиться, если впереди стоит увязшая в луже колымага? Лениво развалившись на сиденье, незнакомец закурил.
– За скобу привязывай! – через приспущенное стекло посоветовал он и слегка усмехнулся, как матерый дальнобойщик при виде «чайника», из-за сущего пустяка вот уже целый час ковыряющегося со своей машиной на обочине дороги.
– Все, готово! – наконец крикнул Максим, рукавом вытирая выступивший на лбу пот. – Привязывайтесь вы теперь…
Водила выбрался из машины, взял свободный конец веревки и одним ловким движением зацепил петлю за незаметный под бампером крюк.
– Садись давай!..
Денисов быстро вскочил в «Таврию», включил заднюю скорость и стал медленно отпускать сцепление. Трос натянулся, колеса, раскидав по сторонам куски спрессованного снега, провернулись, и, слегка дернувшись, машина медленно сползла в колею.
– И делов-то, – угрюмо буркнул мужик, отцепляя веревку. Затем пристально взглянул на довольного Максима и тихо сказал: – Давай мне пейджер, он тебе больше не понадобится.
Денисов остолбенел:
– Что?!.
– Ладно, потом отдашь. – Мужчина махнул рукой. – Залезай в машину и поезжай вперед, до развилки. Там повернешь направо и остановишься. – Бросив окурок в лужу, он сунул шнур под сиденье и захлопнул дверцу.
Максим почувствовал себя несколько разочарованным, осознав, что этот самый неприметный человек в простенькой курточке, с темными кругами под глазами и с заросшими трехдневной щетиной щеками и подбородком – и есть тот самый грозный загадочный Ворон, который держит в страхе матерых питерских «быков». Кто бы мог подумать… Впрочем, возможно, именно так и должен выглядеть настоящий профессионал. Чем незаметнее – тем лучше. Умение сливаться с толпой – вещь немаловажная в его работе.
Проехав с полкилометра вперед, Денисов, как и требовалось, у развилки свернул направо и остановился у железнодорожного переезда возле одинокой будки дежурного. Рядом с будкой были навалены в кучу колотые дрова, из трубы на крыше пробивалась едва заметная струйка дыма.
Максим вышел из машины и запер за собой дверь. Серая «восьмерка» остановилась сзади. Ворон вышел из машины и молча кивнул в сторону домика: «Заходи». Денисов прошел несколько шагов по узкой, протоптанной в осевшем грязном снегу тропинке, поднялся на две ступеньки и потянул дверную ручку на себя. Обитая рубероидом дверь со скрипом отворилась. Максим шагнул внутрь. В ноздри ударил запах отсыревшей одежды и крепкого чая.
В левом углу небольшого помещения размещалась пружинная кровать с покрытым солдатским одеялом матрасом; у окна стоял стол, на нем – полная окурков пепельница. У противоположной стены – длинная деревянная скамья, над которой висели две телогрейки, оранжевая безрукавка и грязный рабочий комбинезон. Стены будки были обклеены дешевыми обоями с блеклым, выцветшим от времени и сырости, узором.
– Садись, не стесняйся, – донесся из-за спины хрипловатый голос, и сильная рука слегка подтолкнула Денисова к пружинной кровати.
Ворон вытащил из-под стола обшарпанную табуретку, опустился на нее и внимательно посмотрел на сидящего перед ним молодого парня.
– Для начала я хочу, чтобы ты меня внимательно выслушал, – сказал он, вытягивая к потрескивающей дровами печке ноги в высоких шнурованных ботинках. – Я не частный детектив и не наемный убийца, в общепринятом понимании этого слова. Потому что у меня есть одно-единственное правило… Я не ввязываюсь в дела, когда вижу, что налицо разборка одного шакала с другим. Я разбираюсь только с теми, кого сам считаю недостойным ходить по этой земле и кто своими делами или самим фактом своего существования отравляет жизнь нормальным людям. Кто-то из них заслуживает сломанной ключицы, кто-то – тюрьмы, а кто-то – смерти. Как ты, наверное, понял, прежде всего это относится к бандитам всех мастей. К сожалению, большинство из них за всю предыдущую жизнь так и не научились понимать, что воровать, грабить, насиловать и убивать невиновных – это плохо. И тогда, если меня просят, я стараюсь исправить ошибки, допущенные природой и обществом. Но всегда, если это возможно, стараюсь не прибегать к крайним мерам. Иногда бывает достаточно сломать зарвавшемуся гаду палец, чтобы у него навсегда пропало желание зарабатывать на жизнь разбоем. К сожалению, такое случается редко. Чаще всего попадается зверье, которое даже при виде направленного в лоб пистолета все равно норовит вцепиться тебе в горло зубами… В этих клинических случаях помогает лишь один способ: нужно дать их глупым мозгам возможность подышать свежим воздухом. – Ворон нахмурился. – Реально сейчас у нас не действуют никакие законы, кроме закона силы. Поэтому и разбираться со всякого рода скотами приходится самыми доходчивыми методами…
