Владимир Колычев - Удавка для опера
«Мразь!»
— Все, мент, прощай. Некогда мне. Передай привет на небесах своим дружкам… Нырков испарился. Рома остался наедине с безысходностью. Со всех сторон его обошли. Самого смяли. Степана Степаныча, Федота, Эдика и Саню сожрали. Риту увели. А ему что оставили?.. Ничего. Разве что возможность умереть без мучений. Его обещали просто усыпить. Как в ветеринарной лечебнице усыпляют безнадежную собаку..
* * *Рита шла по улице, не чувствуя под собой ног. Ее трясло от возмущения.
Рома убил ее брата. Сбежал из тюрьмы. При этом убил еще нескольких человек. Скрывался где-то в лесах. А потом его поймали. Откуда-то с высоты он упал. Стукнулся сильно. В больницу его поместили. Матвей Данилович сказал, что у него серьезные переломы. И скоро ему предстоит несколько сложных операций.
Операции… Видела Рита, как оперируют его. Сначала с какой-то медсестрой он сексом занимался самым бесстыжим образом. Тогда она еще как-то могла понять. Парень холостой, Риту он уже всерьез не воспринимает — умерла в нем любовь к ней. А она, дура, все равно к нему пошла. Снова с букетом цветов.
Все-таки теплилась в ней надежда, что Рома ни в чем не виновен. Не зря же они встретилась с Жанной, подругой майора Кручи. Неспроста судьба их свела в гостинице. Жанна произвела на нее впечатление порядочной и честной женщины. И очень тепло отзывалась о Романе. Хороший он человек. Сильный. Уголовный розыск, в котором он служит, боится вся криминальная Москва. А Рита уши развесила…
Рома — негодяй. Теперь Рита не сомневалась в том, что он убил Пашу. И все из-за Юли, его жены. Надо же, из самого Новосибирска эта негодница примчалась. И никому не показалась. Сразу в больницу. И на Рому. А тот только рад… Кобель!..
Она шла по улице. Рядом остановилась машина. Из нее вышел Нырков. С букетом цветов. Улыбается, сам весь цветет.
— Маргарита!!! Я как раз к тебе ехал… Откуда ты? — Он подошел к ней, протянул цветы.
Она механически взяла их. Невесело ответила:
— Из больницы…
— К Роме своему опять ходила?
— К нему… Но больше не пойду…
— Почему?
— Он убил моего брата.
— А ты разве в этом сомневалась? — как будто удивился он.
— Раньше да. Сейчас нет… Он жену Паши любит. Они вместе…
Рита не нашла слов и многозначительно замолчала.
— Неужели снова?
— Да, снова, прямо в палате…
— Юля к нему из Новосибирска приехала?
— Откуда вы знаете, что она в Новосибирске?
— Знаю… Значит, она у него была?
— Да.
— Надо будет ее по этому делу допросить. Открылись новые факты… Я со следователем свяжусь. Но не сейчас, позже…
— Вам виднее…
— Да, да, ты же знаешь, на мне весь город. Законность превыше всего. Кстати, у меня сегодня день рождения
— Поздравляю!
— Спасибо. Только одними поздравлениями не отделаешься Я приглашаю тебя на ужин. К себе домой. Мы будем одни. Ужин при свечах… А потом я отвезу тебя домой… Как?
— Я подумаю.
А чего, собственно, думать?.. Весь город знает, что она с Матвеем Даниловичем в Москву ездила. Все знают, что у них это серьезно. И ничего страшного, если она побывает у него дома.
— Подумай Заодно посмотришь, как я живу. Тебе это будет интересно.
В женихи он ей набивается. Тактично и осторожно. Хотя и навязчиво
— Интересно, — кивнула она.
Ее не очень волновало, богат Нырков или нет. Главное, чтобы человек был хороший. А он неплохой. И достаточно надежный. Сейчас, когда Рома для нее потерян навсегда, она может рассматривать Матвея Даниловича как своего мужчину. А почему нет? Что ей, всю жизнь в девках сидеть? Или замуж за кого-нибудь другого выйти? А за кого?..
— Ну, тогда договорились. Значит, в половине седьмого я за тобой заеду…
— Хорошо, — окончательно сдалась она.
Москва — это одно. Там они в разных номерах жили. А вот в дом к Матвею Даниловичу прийти в гости — это уже о свадьбе всерьез надо думать.
Но Рита почему-то думала о Роме. Хоть и негодяй он, а любимый.
* * *Кап!.. Кап!.. Кап!.. Капли воды бьют прямо в темечко. Изматывают, скручивают в жгут волю, лишают способности мыслить. И никуда не спрячешься от этих капель….
Кап!.. Кап!.. Кап!.. Да будь оно все проклято!..
Вероника потеряла терпение.
— Служба внутренней разведки! — как будто в бреду выдала она.
Палач в своем клоунском наряде среагировал немедленно.
— Что?! — взлетел он со своего места и бросился к ней.
Никак не ожидал он, что она расколется так быстро.
— Вами интересуется Служба внутренней разведки…
— По поводу?
— — Завод…
— Какой завод?
Он не стал вызывать ни Ныркова, ни Чусова. Сам повел допрос. Видно, в голове у него список вопросов. А сам разговор фиксируется на пленку.
— Спиртовой…
— А почему спиртовой завод интересует вашу службу?
— Он угрожает безопасности страны. Дешевый спирт в очень больших количествах — это опасно… Есть сведения, что тут замешана американская разведка… Все…
— Что все?
— Больше не могу… Освободи меня от железа! Железо, вода, — заметалась в бреду Вероника. — Железо, вода… Железо, вода…
— Что ты заладила? — забеспокоился палач
— Железо, вода… Я сейчас умру. Отпусти меня!..
Палач перекрыл воду Но из кресла ее не выпустил.
— Усыпи меня. Просто усыпи. И положи куда-нибудь, — в бреду едва слышно требовала Вероника. — Умираю…
Палач был в растерянности. Пленница призналась. Но явно не во всем Она готова и дальше говорить. Но не может. Она умирает. Слишком сильной оказалась пытка. Раздавила ее психику.
Чтобы вытрясти из пленницы все сведения, ее нужно спасти. Освободить от железа. Но тогда она может вырваться
А если, правда, укол?..
Палач взял шприц, достал ампулу со снотворным. И вколол Веронике полную дозу. Она заснула. Тогда он освободил ее от оков, защелкнул на запястьях обыкновенные наручники…
Глупое решение В высшей степени рискованное. И палач никогда бы не принял ее игру. Если бы.. Если бы не находился под гипнозом…
Нельзя было доверять Веронике. Ведь он знал ее силу. Только не знал, что в экстренных случаях она способна применять гипноз Он думал, капли воды раздавили пленницу морально. А, оказывается, она сама умела давить на психику.
Палач взял Веронику на руки, чтобы перенести ее на кушетку. И тут же замок из ее рук опустился ему на шею. С треском лопнули шейные позвонки, и бедняга вместе с ней упал на бетонный пол…
Вероника больше не бредила. Предельно серьезная, она нашла в кармане покойника ключи от наручников. Освободила руки. Быстро раздела палача, напялила на себя его балахон, натянула на голову его маску-колпак. Его самого усадила в кресло, сковала обручами. Сама же заняла его место.
Нечего было и думать сбежать из этого подвала. Слишком прочные стены, слишком крепка бронированная дверь. Она уже успела заметить, что палач не имеет возможности самостоятельно выйти из подвала. Раз в два часа дверь открывается, и появляются дюжие ребята. Они приносят ему еду, а заодно проверяют, все ли в порядке.
На этот раз они убедятся, что здесь не все в порядке. Только успеют ли они об этом кому-нибудь сообщить?
Идиот Нырков. Или он слишком жадный, чтобы оборудовать этот каземат аппаратурой видеослежения, или очень самонадеянный…
Вероника сидела в кресле. И боролась со сном. Снотворное могло бы вообще не подействовать на нее. Но она применила гипноз. Слишком много сил затратила на это. Трудно бороться со сном… Но все равно, сон не властен над ней.
Вода, дни без движения, отсутствие воды и пищи, снотворное, всплеск энергии — все это истощило ее. Но она выдержит. Она все выдержит. И сделает еще один рывок на пути к общей победе…
2
Язык во рту растормозился, тело также слушалось его. Действие препарата кончилось. Но слишком крепко он прикован к постели. И что ни делай, все равно от оков не освободиться…
За окнами уже сгустилась темнота. Наступает ночь. Последняя в его жизни. Вот-вот за ним придет косая в образе… Он еще не знал, чей это будет образ.
Открылась дверь. Появилась медсестра. Та самая, со шприцем. За ее спиной стоял крепыш. Лицо его напряжено. И понятно почему. На его глазах происходит убийство.
Смерть пришла к нему в образе медсестры со шприцем в руке.
— Сердечный приступ? — уныло спросил ее Рома. — Или инсульт?
— И то и другое, — натужно хохотнул браток.
— Делайте вид, будто с вами все кончено, — очень тихо шепнула ему сестра. И вколола ему в руку шприц. — Извините! — чересчур уж громко всхлипнула она. — Я не хотела… Меня заставили…
— Да заткнись ты, дура! — рявкнул на нее браток.
— Он же через минуту мертвый будет… — еще раз всхлипнула сестра.
