Солдаты далеких гор - Александр Александрович Тамоников
— Ну, что там? — сразу же поднялся Буторин.
— На месте. Спят, охрана бодрствует. Пересчитать не смог, но видел человек восемь. Думаю, их не меньше десяти или пятнадцати. Если удастся удачно атаковать, то любые потери для них будут существенными. И если они посчитают, что нас много, то тоже будут вести себя осторожно.
— Кого возьмешь с собой? Может, я начну?
— Ты мне здесь нужен, Витя, — покачал Шелестов головой. — Ты с завалом разберешься, а как проводишь Тито с Лизой и к нам на помощь придешь, откуда ударить, сообразишь лучше других.
— Михаила возьми. Он шустрый, стреляет лучше других. Опять же речь немецкую услышит и поймет, о чем разговор. Они ведь с перепугу начнут кричать, команды отдавать.
— Ты прав. Поднимай людей.
Через полчаса все были готовы. Шелестов переглянулся с Сосновским. Тот кивнул, подтверждая, что готов. Максим пополз вперед до намеченного рубежа с камнем почти в его рост. Оттуда будет виден весь лагерь, только действовать придется интуитивно и соображать мгновенно. За камнем Шелестов выложил четыре гранаты, развел немного усики предохранительной чеки, чтобы легче было вытаскивать, и поднял руку. Через несколько секунд короткая автоматная очередь прорезала лесную тишину. Немецкий часовой рухнул, не издав ни звука. Второго часового на дальнем конце площадки достать не удалось, потому что он моментально юркнул в укрытие. Зато в лагере все повскакали с мест, и тогда туда из-за камня полетели одна за другой гранаты. Шелестов схватился за автомат, когда раздался первый взрыв, послышались вопли раненых, Сосновский стрелял и стрелял, поводя стволом автомата, выбирая цели наверняка. В него тоже начали стрелять, но он пока даже не скрывался. И когда четверо парашютистов бросились за деревья и стали его обходить, Сосновский спрятался за камни и перебежал на следующую позицию.
Шелестов сделал несколько очередей, опустошил обойму и тоже сменил позицию. Они с Сосновским постепенно смещались вправо, вытягивая немцев за собой, чтобы Буторин и Коган атаковали их с фланга или даже с тыла. Это для врага будет шоком. Сейчас они с Сосновским убили и ранили шесть или семь человек. В лагере оказалось около двадцати немцев, и пока фашисты были опасны, они могли запросто и в таком количестве перебить всю группу.
Снова высунувшись, Шелестов открыл огонь. Но теперь он не видел целей. Десантники попрятались, умело применяясь к местности. И они явно пытались обойти их с Сосновским с флангов. В воздухе что-то мелькнуло, и Максим сразу понял, что это граната. Он прыгнул за камни вправо, упал на живот, сильно ударившись коленом, и тут же перекатился дальше за камни. Ударило взрывной волной, нос забило пылью и гарью. Шелестов стал отползать, когда услышал невдалеке крики немцев. Кто-то активно командовал, и фашисты были совсем рядом.
«Я даже не успею встать», — подумал Максим и выставил автомат перед собой. И тут воздух прорезали новые автоматные очереди. Два взрыва один за другим заставили замолчать автоматы. И тогда Шелестов рискнул подняться, не высовывая головы над камнями. Первое, что он увидел, это раненого десантника, который лежал в пяти метрах от него и зажимал окровавленный бок. Увидев Шелестова, он вытаращил глаза и стал что-то нащупывать рукой возле себя. Максим хладнокровно добил немца короткой очередью и бросился вправо.
Немцы отходили, Шелестов успел увидеть длинную антенну рации на спине десантника, а потом сбоку раздался протяжный свист. Обернувшись, Шелестов увидел Буторина, который показывал поднятый вверх большой палец. Значит, Иосип и Лиза ушли. Максим побежал, спускаясь вниз с камней. Справа спускался Сосновский. Когда группа отошла от места боя метров на четыреста, Шелестов еще раз спросил:
— Все чисто? Десантники за ними не пойдут?
— Да мы успели там сверху опять камней набросать, — усмехнулся Буторин. — Да и после такой стрельбы им сейчас не по пещерам лазить, а нас догонять, красавцев. Мы же половину перебили. Они теперь как псы в нас вцепятся.
— Тогда бегом, ребята! — скомандовал Шелестов.
Разведчики побежали по каменистой земле между деревьями, и каждый думал о своем. У каждого свои ассоциации с этими горами, с этим лесом. Кто-то вспоминает отдых в Крыму до войны, кто-то финскую кампанию, а кто-то просто запах хвои. И не обязательно летом. Может быть, в преддверии Нового года, может быть, даже в далеком детстве.
— Немцы! — заорал Коган и, мешком повалившись на землю, открыл огонь из автомата, почти не целясь. Он откатился с тропы, продолжая стрелять. Разведчики бросились в разные стороны, хотя врага почти никто не увидел.
— Сюда, вправо! — позвал Шелестов, забегая за скалу. Там виднелась открытая почва почти без камней, и этот участок вился, как загадочная сказочная тропа, что вела к замку гномов.
Буторин и Сосновский бросились следом, забежали за скалу и остановились, но Шелестов снова прикрикнул на них:
— Вперед, вперед! Уходите. Мы догоним.
И снова бег, и снова Коган каким-то чудом сумел добраться до камней, когда пули уже били в камни вокруг него. «Заговоренный, что ли!» — облегченно подумал Шелестов, когда Борис пробежал мимо него целый и невредимый. По всем законам физики и баллистики он не должен был уцелеть, но он уцелел. Всех предупредил, первым открыл огонь и уцелел, выбрался.
— Рация! — хрипло дыша, крикнул на бегу Буторин. — Они нам дорогу перекрывают. Уводить надо!
«Долго мы так не продержимся, — подумал Шелестов. — Рано или поздно они загонят нас в ловушку. Нужна река. И она где-то северо-западнее. Объяснять некогда, останавливаться нельзя. Только скорость и время».
— Ребята поднажали. За мной…
И они побежали следом, не спрашивая ни о чем. Пару раз группа оказывалась в пределах прямой видимости, и тогда немцы открывали огонь, что называется, «на удачу». Триста метров для «шмайсера» — это слишком много. Но пули свистели рядом, попадали в камни и деревья. А потом Шелестова как будто окунуло в горячее молоко. От радости бросило в жар. Река, вот она! Поток мощный, бурный. Да, с камнями. Но это сейчас не самое страшное. Главное, что она унесет их от немцев. И нужно преодолеть последний открытый участок.
— Прыгаем! — заорал Шелестов. — Всем прыгать! Хоть километр проплыть, прыгаем…
Они прыгнули. Без раздумья, без расчета и даже толком не видя куда. Прыгнули в последний момент, когда воздух рассекали автоматные очереди. Шелестов подбежал к высокому берегу последним. Он увидел головы Буторина
