Сто рентген за удачу! - Филоненко Вадим Анатольевич
Мы с Мареком переглянулись. Одни и без охраны. Самое время сдернуть, но без профессора идти в лабораторию не имеет смысла. К тому же сами мы заплутаем в этих катакомбах, запросто можем сунуться не в тот люк и окажемся прямо посреди Леса Дождей. Нет, лучше выйдем на поверхность вместе с Урюком и его ребятами, а уж потом…
Вскоре Витек вернулся с профессором. При свете Зинчук не выглядел как Эйнштейн. В отличие от изобретателя теории относительности Иван Аркадьевич явно регулярно посещал парикмахера и тщательно следил за своей прической. Попав в застенок к Витьку, наш ученый несколько утратил былой лоск. На его голове образовался колтун растрепанных, но все еще пышных волос.
Но больше всего меня поразили глаза профессора. В них отражался характер – жесткий, волевой. Он абсолютно не вязался с тщедушным сухощавым тельцем. Впрочем, встречал я атлетов с характером медузы, значит, могут быть и задохлики-ученые с задатками бойца…
Да-а, не прост наш Иван Аркадьевич. Совсем не прост…
Застолье явно пошло на убыль – Урюк совсем опьянел, потерял ориентацию и перестал нас узнавать. Марек перетащил его на диван, где наш хозяин и забылся беспокойным пьяным сном.
В отличие от него, мы с Мареком не столько пили, сколько притворялись, поэтому сейчас были трезвее Папы Римского. Хотя усталость после тяжелого дня туманила мозги почище водки. Зверски хотелось спать. В соседней пещерке обнаружились широкие нары, на которых мог поместиться целый взвод. Тут же лежали свернутые матрасы, так что проблема с ночлегом была решена.
Пока Марек с профессором устраивались, я решил немного пошарить в «кабинете» Урюка. Собственно, что-то интересное могло находиться только в двух местах: в письменном столе или в металлическом шкафу. В ящиках стола было пусто, а шкаф оказался заперт. Впрочем, такой замок запросто можно открыть и без ключа.
Урюк громко храпел на своем диване. Я взял со стола алюминиевую вилку, согнул один зубец. Половина отмычки готова. Теперь надо сделать вторую. Среди мусора под столом валялась пробка с проволокой от шампанского. Проволока и послужила второй половиной отмычки.
Шкаф был забит контейнерами с цацками. Причем на некоторых контейнерах стояло клеймо – оскаленная собачья морда. Знак Волкодава. Теперь можно с уверенностью сказать: задание выполнено – я нашел «крысу», что гасила ребят Будды и Волкодава.
Цацки я брать не стал – оставил лежать, как лежали. Успею еще вернуться за ними. Вначале нужно добраться до лаборатории…
Уже собирался закрывать шкаф, но увидел на нижней полке два КИПа: мой и Марека. На моем горел значок непрочитанного сообщения. В строке «абонент» значилось «Алекс». Я покосился на храпящего Витька и открыл сообщение.
«Срочно свяжись со мной», – писал Разенков.
Я взял КИП, молясь всем чертям, чтобы связь в этом глухом подземелье работала. Отбил: «Алекс, это Бедуин».
Или мне просто повезло, или находившаяся наверху аномалия усиливала сигнал. Как бы там ни было, ответ пришел мгновенно: «Привет, Бедуин. Плохие новости. Последние анализы дали положительные результаты. Твоя болезнь прогрессирует. Надо сократить интервал между дозами. Теперь нужно делать инъекции три раза в неделю. Я приготовил несколько шприцов, заберешь с собой. Только учти: оплата за них мне нужна сразу, иначе не смогу достать следующую партию».
«Погоди, Алекс. Не нужно больше инъекций. У меня скоро будут деньги на операцию. Вернее, хабар».
«Хабар на миллион?! Долларов?! Это сколько же цацек надо! На грузовике не увезешь!»
«Это моя проблема. Главное, я рассчитаюсь с тобой, так что готовь мне проход через КПП-3 и дай знать своему приятелю-хирургу в Штатах, пусть срочно готовится к операции».
Пауза. Затем Алекс ответил: «Отлично. Рад за тебя, Бедуин».
«Можешь порадоваться и за Потапа, – не удержался я. – Принесу с собой пыльцу смерти и покажу, как с ее помощью превратить зомби обратно в человека».
КИП молчал. Видно, Разек осмысливал информацию. Наконец пришло сообщение: «А ты сейчас где? Спрашиваю, потому что завтра к нам на Стрелку пойдет вертолет. Могу договориться, чтобы прихватили тебя с собой».
«Нет смысла. Завтра я буду в Чегодайском ущелье, в научном городке ЦИРИ. А туда вертолет не пролетит».
«О’кей. Тогда жду тебя с хабаром на Стрелке».
Витек всхрапнул особенно громко и что-то пьяно забормотал. Я положил КИП обратно в шкаф, закрыл замок и тихонько вернулся к Мареку и профессору.
Утром Витек выглядел помятым, но трезвым.
– Ну что, мужики? По сто грамм для опохмела и в путь? – подмигнул он нам с Мареком.
Мы отказываться не стали, выпили. От ста грамм не опьянеешь, а водка в крови снижает опасность подцепить всякую гадость вроде лучевой болезни. Но здесь важно не переборщить с дозой. Как говаривала моя знакомая, официантка в одном из кабаков Муторая: «Плох тот бродяга, кто не пьет, но еще хуже тот, кто напивается».
– Ждите здесь, – велел нам Урюк. – Сейчас мои ребята вами займутся, в сортир сводят и все такое. А мы с профессором отлучимся пока. Нам с ним надо кое-что уточнить.
Урюк с Иваном Аркадьевичем ушли, а к нам приставили Рыжего. Хотя, учитывая цвет волос, парня стоило звать «Брюнет» или «Черный».
Рыжий выдал нам два комплекта комбезов «Скат». Принес завтрак – армейские сухпайки и две бутылки с водой. Затем получил сообщение на КИП, прочитал и поманил за собой:
– Пошли, Урюк зовет.
Он привел нас в очередную пещерку, только, в отличие от остальных, у нее вместо потолка была шахта, которая уходила отвесно вверх. В пещерке оказалось полно народу – десять бойцов в полном боевом снаряжении, профессор, облаченный в такой же комбинезон, как у нас с Мареком, и сам Урюк, который сидел чуть в стороне на перевернутой канистре. Одет Витек был отнюдь не для вылазки – камуфляжные штаны и футболка. Правда, рядом лежала упакованная новенькая эскада, рюкзак и еще два каких-то свертка.
– Ну что, бродяги? Готовы к подвигам? – радостно обратился к нам Витек.
– К подвигам нет, а к маршруту всегда готовы, – буркнул я и посмотрел на профессора.
Не понравилось мне, как он прижимал руки к бокам, словно его недавно били по ребрам. Урюк что, совсем охренел? Избивать физически слабого человека перед маршрутом! Он и в здоровом-то состоянии будет обузой… Но я ошибся – профессора не били. Все оказалось гораздо хуже…
– Хочу вам кое-что показать, бродяги, – заговорил Урюк. – Чтобы вы правильно понимали ситуацию и не питали порочных иллюзий.
Витек встал и снял футболку. На его груди мерно пульсировал датчик регистрации сердечного пульса.
– О здоровье своем печешься? Правильно, – одобрил Марек.
– Пекусь. Очень пекусь, – подтвердил Витек и продемонстрировал следующий фокус – подошел к профессору и расстегнул застежку на его комбинезоне.
Марек присвистнул. Иван Аркадьевич оказался упакован взрывчаткой по самое «не хочу».
– Как вы уже наверняка догадались, – язвительно заговорил находчивый Урюк, – датчик у меня на груди постоянно посылает сигналы, которые размыкают цепь, не позволяя взорваться профессору. Но как только мое сердце остановится, цепь замкнется и старик взлетит на воздух. – Витек сделал паузу и красноречиво посмотрел мне в глаза, а потом перевел взгляд на Марека. – Если я погибну, вместе со мной загнется и профессор. Тогда уже никто не сможет попасть в лабораторию. Ни один из нас.
– Очень предусмотрительно. Ты сделал нас как салаг. – Марек прикинулся расстроенным. На самом деле он наверняка подумал про себя: «Вот идиот! До лаборатории теперь мы тебя, конечно же, доведем, а как только возьмем хабар, ни ты, ни профессор не будете нам больше нужны, и тогда…»
Но, как оказалось, Урюк предусмотрел себе страховку и на обратный путь…
Он протянул нам с Мареком по свертку:
– Наденьте.
– Что это?
– Пояса с взрывчаткой. Такие же, как у профессора. Надевайте. Ну! Живо!
Бойцы многозначительно передернули затворы.
Мы с Мареком переглянулись. Придется подчиниться, выбора нет. Урюк тщательно проследил, как его ребята закрепляют на нас пояса. Я наблюдал за их действиями с не меньшим интересом. Особенно меня интересовали замки…
