Сергей Самаров - Опасность предельного уровня
Причин скрывать Тобако от «альфовцев» у Басаргина не было.
* * *Джабраил растерянно обрадовался – он сам никак не ожидал от себя такого, поскольку много лет был убежден в обратном. Не в первый раз в Москве находится. И раньше, до войны еще приезжал – и в детстве с родителями, и один в молодости, и во время войны тоже дважды приезжал под разными именами, встречаясь здесь с инвесторами из числа тех, кто финансировал чеченскую войну. И никогда здесь музыка не заполняла уши, никогда. Наверное, настрой был не тот. И он думал уже, что место здесь не музыкальное. А сейчас она вдруг зазвучала. Зазвучала, но уже не как результат, понял Джабраил, а как призыв к результату. И не к результату того, что он планирует сделать вместе со своими боевиками, а именно к музыкальному результату. Если человеку дано что-то от природы, то заниматься ему следует этим и только этим.
Джабраил, так и не сняв плащ, откинулся на спинку кресла и закрыл глаза, слушая призывы музыки. Ему очень захотелось сейчас, прямо сию минуту, сесть за инструмент и хотя бы просто пробежать пальцами по клавишам. Не сыграть даже, а членораздельно произнести музыкальный эпизод, произнести и вслушаться в звуки, ощутить гармонию и определить правильную тональность.
А вместо этого он должен прятаться. Вместо этого он должен готовить взрывы, лишенные всякой музыки, должен производить плачи, лишенные всякой гармонии.
Невыносимо захотелось забыть про все это, забыть и вычеркнуть из жизни десять последних лет. Вместо взрыва сделать разрыв, пропасть вырыть между собой сегодняшним и собой будущим, таким будущим, каким он мечтал себя увидеть давно, еще много лет назад, каким он мог по справедливости себя тогда видеть...
Инструмент бы сейчас... Любой, хоть самый плохонький...
Инструмент? А почему, собственно говоря, нет?
Джабраил встал, вытащил бумажник, пересчитал деньги, хотя и без того отлично знал, сколько имеет при себе и сколько может получить в банке по поддельному документу. Конечно, ни к чему ему рояль и даже пианино ни к чему. Простой синтезатор. Ну, не самый плохой, не детский. Нормальный синтезатор. На синтезаторе можно даже оркестровку делать. Но ему оркестровка сейчас не нужна. Ему нужна просто клавиатура, разложенная по октавам, и чистые гибкие пальцы.
Гибкие пальцы. Джабраил размял руки, пошевелил пальцами. Как давно они утратили гибкость. Но гибкость восстанавливается, когда прикладываешь к этому усилия. Главное, чтобы музыка звучала в ушах, чтобы она продолжала звучать.
Быстро застегнув плащ, он двинулся к двери. На пороге остановился, задумался на пару секунд – пистолет не взял. Оставил рядом с журнальным столиком, привычно прикрытый тапочками. И ладно... Зачем ему сейчас пистолет. Он не патроны пошел покупать, а инструмент.
Улица встретила хмурой сыростью. Но он даже по сторонам не смотрел. Когда утром шел к дому, мельком видел витрину. Там на стекле был нарисован именно синтезатор... И еще что-то, кажется, ударные инструменты. Тогда внимания не обратил. Тогда Москва обещала отсутствие музыки в ушах.
Почти не зная этого района Москвы, по крайней мере никогда не интересуясь магазинами, Джабраил нашел нужный по какому-то наитию и всю дорогу шел так уверенно, словно уже много раз проделывал этот путь.
Денег у него хватило бы, чтобы все синтезаторы здесь купить. Но он выбрал себе тот, что его устроил, поговорил с продавцом, перепробовал несколько, обращая внимание не на богатые дополнительные функции, а на звучание и на возможность записи. Правда, запись велась не на кассету, а на дискету, но это смысла не меняло. Компьютер найти несложно даже в лесном лагере боевиков. Запас дискет он тоже купил. Много дискет.
– Год играть можно, и все запишете, – сказал продавец-консультант, сам, видимо, музыке не чуждый.
– Вот год и буду играть без остановки, – не шутя, твердо губы сжав, сказал Джабраил.
Он оплатил покупку и дожидался, пока коробку оклеят скотчем так, чтобы и ручка для переноски получилась, когда в чехле зазвонил мобильник. Плащ был не застегнут, и добраться до чехла не составляло труда. Джабраил вытащил трубку, и посмотрел на определитель. Звонил Завгат...
Музыка в ушах резко прекратилась.
* * *– Прекрасно, – густо сказал Доктор Смерть. – Еще один абонент появился. И тоже, зараза, уже почти в Москве. На машине катит.
И, глядя в большой монитор компьютера, он протянул свою неимоверно длинную руку, чтобы включить акустическую систему.
Переводчик, повинуясь требовательному жесту второй руки Доктора, придвинулся поближе, готовый к работе. Заранее договорились, что перевод будет осуществляться синхронно с записью.
« – Да, Завгат, слушаю тебя, – раздался голос Джабраила.
– Здравствуй, эмир. Я подъезжаю к Москве. На попутной машине. От Рязани добираюсь. Там друзья посадили.
– Когда будешь?
– Часа через три сможем встретиться.
Пауза была длительной.
– Нет, это ни к чему. Чай ты можешь и без моего общества попить. Где остальные?
– Вечером еще двое появятся – Ибрагим с напарником. Хромой взрыватель едет прямым поездом с группой. Будет завтра днем. Где Урусхан – не знаю. Мобила не отвечает...
– Как только кто-то прибудет, доложи мне. Остальных сам контролируй. Пока меня лишний раз не беспокой. Я себя плохо чувствую.
– Что с тобой?
– Старая язва пищевода. Открылась вот...
– Хорошо, эмир. Я буду звонить только по делу. Как лучше, по городскому или по мобиле? У меня квартирный номер записан.
– Мне не понравился городской аппарат. Там слишком много соединений по прямой связи, там возможность вести конференцию... Мало ли, нечаянно кого-то подключишь. Звони на мобильник... Порошок привез?
– Конечно.
– Тогда все. Аллах Акбар!
– Аллах Акбар!..»
Зазвучали короткие гудки.
Кроме Доктора и переводчика, в офисе были Ангел с Дым Дымычем.
– Я так понимаю, – сделал вывод Ангел, – что Завгат Валеев у Джабраила выполняет обязанности начальника штаба.
– Похоже, – согласился Дым Дымыч. – Доктор, сделай изображение в реальном времени. На какой машине он едет?
– Какая разница?
– Большая. Если на легковой, то, возможно, придется отслеживать ее в Москве. Хорошо бы крупно сделать, чтобы марку опознать и номер увидеть.
Спутник Интерпола, оснащенный самой мощной аппаратурой, позволял проводить и такие операции. Впрочем, такие операции способен проводить любой современный спутник-шпион.
Доктор Смерть защелкал компьютерной мышью.
– На фуре...
– Это уже легче. Надо Басаргину доложить. Он сейчас должен быть уже у Астахова. Может быть, Алхазуров как-то попытается лечить свою язву, и это можно будет использовать. Помните, как Карлоса взяли[17]...
Доктор глянул на часы.
– Басаргин не умеет ездить, как Тобако. Еще не добрались. Позвоню на мобильник.
И стал набирать номер.
* * *Пресловутая язва пищевода, которую упомянул Джабраил, не мучила его уже давно. Около пяти лет назад Джабраил ездил на операцию в Пакистан и после этого, кажется, забыл думать о своей болезни, хотя в отряде все о ней знали. Говорят, что не следует жаловаться на болезни, которые не существуют, иначе они могут прийти. Но очень не хотелось встречаться с Завгатом. Более того, очень не хотелось даже слышать о каких-то иных делах, кроме музыки. И он сказал так...
– Забирайте.
Джабраил за своими мыслями даже не сразу понял, что говорит ему продавец-консультант. Но быстро взял себя в руки и вернулся к окружающей его действительности. Выглядеть странным нельзя...
Коробка была не тяжелой, только громоздкой, и нести ее было не совсем удобно даже за ручку, которую продавцы сделали из скотча. Джабраил шел к дому, где остановился, и постоянно ждал возвращения музыки в уши. Той музыки, что толкнула его на эту покупку, что заставила забыть все заботы предыдущих дней и осенила надеждой на прекрасное. Но номер мобильника Завгата без конца высвечивался перед глазами, как светофор, не дающий музыке вернуться, и это злило Джабраила. Так злило, что он даже шаги ускорил, словно очень торопился, чтобы растерять на скорости эту злость. Он знал, что злость иногда уходит вместе с усталостью. Но сейчас усталость опять появлялась. Та самая усталость, с которой он проснулся сегодня среди дня. Джабраил вдруг с удивлением осознал, что совсем этой усталости не чувствовал, когда музыка звучала в ушах. Не чувствовал, когда шел в магазин, чтобы купить синтезатор. Не чувствовал и раньше, когда размышлял о себе и о музыке, сидя в кресле... Но сейчас она возвращалась, наливала руки и ноги свинцом, блокировала поясницу... И все только из-за звонка Завгата, из-за звонка с трубки, номер которой опять и опять встает перед глазами...
В квартире ничего не изменилось, только при взгляде из окна Джабраил понял, что на улице уже темнеть начало. Там, когда он шел, это было не так заметно. Здесь заметнее. Он включил свет, задернул шторы и стал устраивать инструмент перед креслом на двух табуретках, принесенных с кухни. И все это время ждал возвращения музыки. Ждал, как радости, которую Завгат спугнул. Но радость не приходила...
