Сергей Самаров - За нейтральной полосой
– А что я говорил... – как мальчишка, радуется беззаботный Дитмар, словно это именно он, а не пилот полицейского вертолета, лучше знающий всю опасность положения, решился на отчаянный полет. И он, а не полицейское начальство взяло на себя ответственность за разрешение. Но положение, в самом деле, сложилось серьезное и потребовало максимальной оперативности.
Звонит сотовый телефон.
– Я слушаю, – как уважающий законы немец, Клаус останавливает машину при пользовании трубкой. Служба не позволяет пользоваться устройством «свободные руки» – не всегда всем в машине следует слышать, о чем ведется разговор. – Да... Так... Так... Понял...
Клаус убирает трубку и включает двигатель.
– Странно... Наш наблюдатель сообщает, что в машине был сам господин Кито. Они ездили в банк для снятия незначительной суммы со счета. Это не более молодой Дашинимаев, а именно Кито... Различие в возрасте существенно... На горле повязка. Очевидно, болеет. Потому и не выходил в последние дни на традиционную прогулку.
– А в чем странность? – не понимает Дитмар, который не совсем в курсе дела. – Он не имеет права снять со своего счета деньги?
– Право-то имеет, – отвечает Сережа, – но в Москве задержана группа террористов, подчиненная Кито. Допросы проводились с помощью психотропных средств. Как правило, террористы не обучены технологиям психологической устойчивости против психотропиков и на таких допросах говорят правду. Они утверждают, что Кито находится в России и его со дня на день ждут в Москве...
– Если бы Кито был моложе Дашинимаева, – по-русски, специально для Александры, говорит Селим, – я бы еще понял ваше удивление. Но он старше... Если хотите, я за пять минут превращусь в старого дряхлого негра. Простейший грим. Спросите женщину, она вам объяснит, как это делается.
– Вот уж нет, – смеется Александра. – Женщина в этом случае вам в помощники не подходит, потому что каждая женщина озабочена только тем, чтобы выглядеть моложе.
– Все равно... – Селима такое возражение не смущает. – Несколько мазков лака на лицо, и появляются дополнительные морщины. Тампоны дают обвислость щек... Это все просто...
– Кроме того, для чего-то Дашинимаева похитили и держат в этом доме... – добавляет Сережа. – Не для душеспасительных же бесед... Он и должен создавать видимость, что господин Кито не покидает Дрезден. Он и создает.
Теперь Клаус не останавливается. Более того, даже достав трубку, он прибавляет скорость. Национальная аккуратность вступает в откровенное противоречие с оперативной необходимостью, и необходимость побеждает.
– Рудольф... Посмотри в бинокль. У Дашинимаева шрам на правой брови. Заметный... Где они сейчас? Хорошо. Мы успеваем к месту вовремя.
Он убирает трубку.
– Поздно я сообразил, – Клаус снова переходит на русский. – Он уже в машине. Направляются домой. Сквозь тонированные стекла рассмотреть ничего невозможно. Мы должны приехать или чуть раньше, или одновременно. Если раньше, будем стоять у машины. Господин Кито-Дашинимаев должен увидеть Александру.
И Клаус добавляет скорость, обгоняя сразу несколько машин с правой стороны. Когда немец с такой очевидной наглостью нарушает правила дорожного движения, то это означает, что немец очень спешит.
ГЛАВА 6
1
Зураб с самого утра отправляется со своим заданием – поговорить с местными чеченцами, собрать весь возможный материал о связях с азерами и о хозяине кафе. Именно с этой целью Доктор и вытребовал его у Басаргина.
– Осторожнее. Не нарвись на неприятность... – мрачно предостерегает его Доктор. Утром ночные приключения выглядят гораздо хуже.
Зураб смешно морщится:
– Я не думаю, что кого-то из вчерашней компании уже выпустили. Кроме того, не все чеченцы, как вы, русские, думаете, поддерживают бандитов. Они хотят нормально жить и работать, а бандиты им этого делать не дают. Когда вы это поймете, больше чеченцев будет вам помогать...
Чуть позже, посмотрев на часы, Доктор посылает старшего Ангела встретить самолет с помощниками младшего Ангела. Басаргин просил заняться устройством минимального быта сотрудников «Пирамиды».
– Сможешь их где-нибудь устроить? Только не в гостинице. Не хочется после вчерашнего напрягать Астахова еще и этим.
– Могу предоставить им свою квартиру, – пожимает плечами Алексей. – Я погощу у Сохатого.
– Думаю, это их устроит.
– А Дым Дымыча? – интересуется Ангел.
– Нет проблем, – соглашается Сохатый. – Если только не будешь пьянствовать в одиночестве...
Дым Дымыч уже пересел на собственный старенький «БМВ», долго отдыхавший на платной стоянке, и не нуждается в транспорте Ангела.
– Для тебя задание особое. – Доктор дает указание и самому Сохатому. – У тебя остались старые связи в уголовном мире?
– Остались, я думаю. Кое-кто меня помнит.
– Узнай насчет этого проклятого кафе. Все о хозяине. Меня интересуют помещения, которые могут у него быть помимо квартиры. Тобако вчера интересовался гаражом. Правда, машина, как Астахов выяснил, у него на стоянке. Но, может быть, она как раз потому на стоянке, что гараж чем-то занят. Надо искать груз с банками. По крайней мере, полторы тысячи штук. Может быть, и три тысячи, может быть, сразу четыре с половиной.
Сохатый уезжает.
– Позвони своему генералу... – со скрипом в голосе просит Доктор Андрея, который заканчивает изучение сводных материалов, присланных Басаргиным.
Сам он после ночного мероприятия испытывает что-то похожее на комплекс вины. Кроме того, у Астахова отношение к Тобако совсем иное, чем к Доктору. Все-таки Андрей личность легендарная, как каждый офицер из первого состава «Альфы». Если бы не обстоятельства ухода Андрея со службы, он тоже был бы сейчас в генеральских чинах. Поэтому Владимир Васильевич чувствует в Тобако равного.
– Набирай номер... Что сказать?
Доктор набирает и передает трубку Андрею:
– Про розыск мадам Джиндан можешь и не спрашивать... Если бы что-то там было, генерал сам бы позвонил. Передай ему все данные от Басаргина и выспроси все местные новости. Желательно ознакомиться с протоколами допросов чеченцев и с протоколом осмотра потайной комнаты в подвале кафе. Что-то там меня беспокоит, а я никак не пойму – что... Предупредить, что «Пирамида» вступает в работу и здесь. Во избежание эксцессов... Можешь сообщить, что Александра выехала в Дрезден для опознания Дашинимаева... Вот, в общем-то, и все.
– Доброе утро, Владимир Васильевич, – говорит Андрей в трубку и тут же добавляет полную громкость, чтобы Доктор мог, по возможности, услышать разговор. – Тобако вас беспокоит.
– Доброе утро, – отвечает генерал. – А где наш большой в прямом и переносном смысле слова друг Виктор Юрьевич?
– Рядом стоит.
– Я вынужден сообщить ему неприятное известие. Мне только что звонил начальник райотдела милиции. Против Гагарина собираются возбуждать уголовное дело по факту избиения сотрудника милиции с нанесением тяжких телесных повреждений. Перелом челюсти и сотрясение мозга... Это не шутки... Сам мент сейчас в больнице... Хорошо хоть сотрудник нес дежурство в свободное от службы время... Иначе было бы гораздо хуже. Мои уговоры на ментовского начальника никак не подействовали. Это у них не первое столкновение с сотрудниками ФСБ, и Доктор попал в межведомственную перепалку. Единственное, что я сумел замять, – на Доктора не будут подавать, как на пособника в угоне автомобиля, принадлежащего этому менту... Именно на нем, очевидно, уехала мадам Джиндан.
Тобако переглядывается с Доктором, который почти все слышит и потому слегка повеселел. Он такие обороты ситуации всегда воспринимает как забавное развлечение.
– Известие, Владимир Васильевич, неприятное... Но не смертельное... Я думаю, мы сумеем уговорить мента не подавать заявление, в противном случае мы его просто посадим сами.
– Каким образом?
– Хотя бы за пособничество террористам.
– Невозможно доказать. Я уже разговаривал с заместителем прокурора области. Он здесь сидит безвылазно. Самое большее, что можно менту предъявить, – это нарушение должностных обязанностей при исполнении функций охранника частного предприятия. В этом случае взыскание накладывается хозяином заведения, которое он охранял. И все!
– Мы накопаем другие материалы. Нет на свете мента, которого не за что было бы посадить. Это я вам гарантирую. Если даже это не поможет, в бой вступит не Интерпол, а спецназ ГРУ. Это менту обойдется гораздо дороже.
Доктор внезапно теряет к разговору интерес, отходит в сторону от Андрея, садится на диван и обхватывает голову двумя своими громадными лапищами. И начинает то ли стонать, то ли мычать...
Андрей зажимает рукой трубку.
– Не плачь, Витя, мы тебя спасем, – смеется он.
Виктор Юрьевич не плачет. Виктор Юрьевич про веселость внезапно забывает и мучается, как мучился ночью. Он никак не может вспомнить, что такое важное упустил, вернее, что заметил, но не придал сразу этому внимания.
