Сергей Донской - Остров победы
Хорошо!
Включив крохотный декоративный вентилятор на приборной панели, Физулин посмотрелся в зеркало, наслюнявил палец и пригладил усы, а заодно и брови, которые имели обыкновение топорщиться. Красавец, просто красавец. Поворачиваясь к зеркалу то так, то эдак, Физулин в который раз подивился своему сходству с молодым Саддамом Хусейном. Хоть гаремом обзаводись.
Нет, гарем Физулину не прокормить. Он зарабатывает много – до двухсот долларов в месяц, однако при нынешних ценах волей-неволей будешь однолюбом.
Физулин улыбнулся своим мыслям и тронул пальцем клавишу старенького магнитофона. Заиграла музыка.
Эх, хорошо!
– Ущелье глубже голубых небе-е-ес, – заныл Физулин, вторя звучавшему из магнитофона голосу певца, – вершины гор, как старики, седы-ы-ы, и гроздьями свисает виногра-а-ад…
Он пел на родном языке, мечтательно жмурясь, чтобы лучше представлять себе и небеса, и горы, и виноград. Внезапная тишина заставила его запнуться на середине слова. Открыв глаза, он увидел покрытую ссадинами мужскую руку, протянувшуюся через его плечо к клавише магнитофона. Рука исчезла, однако облегчения Физулин не испытал. Потому что в его затылок уперся металлический предмет, и это прикосновение сопровождалось характерным щелчком для затвора, от которого похолодело в животе.
– Кто здесь? – спросил Физулин по-азербайджански. Ответа не последовало.
– Ты русский язык понимаешь? – осведомился мужской голос за спиной.
Проще всего было в знак согласия кивнуть, однако Физулин решил, что как раз этого делать не следует. Застыв в напряженной позе водоноши, опасающегося пролить воду из установленного на голове кувшина, Физулин отозвался утробным, неприятно поразившим его самого голосом:
– Я понимаю и говорю по-русски.
– Похвально, – сказал незнакомец, но пистолет не убрал.
– Хорошо понимаю и говорю.
– Молодец, молодец, успокойся.
Физулин приказал себе заткнуться и тут же произнес:
– У меня в школе всегда была пятерка по русскому языку.
– Не нервничай, – посоветовал незнакомец, – ты не на экзамене. Тебя как звать?
– Гей… – Голос Физулина оборвался.
– Я тебя не про сексуальную ориентацию спрашиваю.
– Гейдар меня зовут.
– Не сексуальное, значит, меньшинство?
– Обычное, – сипло ответил Физулин. – Нормальное меньшинство.
Пистолет отстранился от затылка.
– Тогда можешь оглянуться. Смелее.
Физулин повернул голову и увидел раздетого до пояса мужчину, исцарапанного так, словно он чудом вырвался из клетки с барсом. Сероглазый, черноволосый, с ввалившимися щеками и трехдневной щетиной на лице, он выглядел совершенно спокойным и очень-очень опасным.
– Надеюсь, ты летаешь не хуже, чем разговариваешь по-русски? – осведомился мужчина, отбрасывая со лба пряди мокрых волос.
Физулин дал себе слово, что больше никогда не будет слушать музыку, находясь за штурвалом вверенного ему самолета. Не пел бы про горы и виноград, услышал бы, как на борт забирается подозрительный тип, вооруженный не только пистолетом, а еще и ножом в придачу. Что теперь делать? Как вести себя, чтобы не возвратиться домой в наспех сколоченном ящике?
– Я хороший летчик, – выдавил из себя Физулин.
– Заирова возишь? – продолжал допрос мужчина.
– Он мой хозяин.
– А как насчет героина?
– Какого героина? – фальшивому удивлению Физулина не поверил бы даже трехлетний ребенок.
Мужчина тоже не поверил. И строго произнес, глядя Физулину в глаза:
– На этот раз тебе повезло, но не рассчитывай, что так будет всегда. Ты мне симпатичен, поэтому ограничусь устным внушением. Беги отсюда и больше никогда не связывайся с наркотиками.
– Заиров не отпустит, – сокрушенно вздохнул Физулин.
– Нет больше твоего Заирова. И героина больше нет. И острову конец. – Угол рта незнакомца улыбчиво приподнялся. – Понимаешь?
– Понимаю.
Кивнув, Физулин оглянулся на зеленую громаду острова и решил, что имеет дело с самым настоящим психом. Все было по-прежнему: бухта, холм, ржавый локатор на вершине. Сказать об этом собеседнику или воздержаться? Колебания Физулина длились недолго.
– Понимаю, – повторил он. – Острову конец, его больше нет.
– Приятно иметь дело с таким сообразительным парнем, – сказал мужчина, – но времени у меня мало.
Его пистолет примагничивал взгляд Физулина.
– Я могу доставить вас куда угодно, – поспешно произнес Гейдар.
– В этом нет необходимости, – заверил его мужчина. – Меня когда-то учили пилотировать самолеты, так что достаточно будет немного освежить память. Ты готов?
– Готов!.. То есть? К чему готов? – Физулин перевел взгляд с пистолетной рукоятки на широкое лезвие ножа.
– Я хочу, чтобы ты провел маленький инструктаж, – мягко сказал мужчина, светлые зрачки которого излучали почти физически ощутимый холод. – Больше от тебя ничего не потребуется.
– Не потребуется?
Уф… Словно гора свалилась с плеч Физулина. Правда, вторая гора, такая же тяжелая, осталась. Ему никогда не доводилось слышать о милосердии вооруженных до зубов мужчин с холодными льдинками вместо глаз.
* * *Путешествие по недрам вентиляционной системы, проделанное Скифом, было не из тех, о которых хочется хранить воспоминания. Духота, теснота, темнота, крысы, покидающие затапливаемый бункер – вынести все это и не впасть в истерику, застревая на поворотах, сумел бы не каждый.
Один раз по трубе открыли огонь, пули прошивали железную обшивку, как картон, оставив не меньше десятка отверстий, сквозь которые еще долго тянуло пороховой гарью. Потом где-то рядом грохнуло несколько гранат одновременно – заживо погребенные боевики пытались вышибить дверь, но, судя по воплям, не добились ничего, кроме множественных осколочных ранений. Скиф тогда едва не вывалился вместе с секцией поврежденной трубы и еще долго не слышал ничего, кроме раздражающего звона в ушах. Но самым трудным оказался последний отрезок пути, когда, протиснувшись в каменную расщелину, Скиф занялся перепиливанием болтов, на которых держалась двухсоткилограммовая махина воздухозаборника. Ему казалось, что он находится внутри турбины реактивного двигателя, столь сильным был поток воздуха. В какой-то момент бешено вращающиеся лопасти едва не втянули Скифа внутрь гигантской мясорубки, но он успел упереться ногами в решетку и удержался.
К счастью, конструкция проржавела до основания и рухнула, как только были перепилены два верхних болта. Протиснувшись наружу, Скиф долго хлопал глазами, полуоглохший и слепой, как крот, но все равно счастливо улыбающийся солнцу, восхитительно свежему ветру и еще более восхитительному ощущению свободы. Эйфория прошла, когда он увидел самолет, стоящий на воде у песчаной косы, выдающейся в море. Скиф по-прежнему находился на острове, откуда нужно было выбираться, чем скорее, тем лучше.
Через каких-то двадцать минут он оказался у цели. Гидросамолет не охранялся. Боевики, остававшиеся на поверхности, удирали на катерах и лодках, заподозрив начало крупномасштабной операции. Скорее всего, это была реакция на панические призывы о помощи, поступающие из бункера по телефонам или рациям.
«В проворстве им не откажешь, но крысы все же очухались раньше», – подумал Скиф, в очередной раз обозревая окрестности.
Холм, увенчанный древним локатором, выглядел совершенно безлюдным, постепенно превращаясь в могильный курган для всех тех, кто остался под ним. На острове не было видно ни души. Далеко на горизонте маячил последний катер, увозящий остатки гвардии всемогущего наркокороля и его министра финансов.
Внимательно выслушав сбивчивые пояснения летчика, Скиф удовлетворенно кивнул и сказал:
– Молодец. Благодарю за службу.
– Тебе тоже спасибо, дорогой, за твою доброту, ай спасибо! – Оливковые глаза Физулина маслянисто заблестели от выступивших слез. – Я тебя никогда не забуду, клянусь Аллахом. Мой дом – твой дом. Приезжай в Баку, спроси летчика Физулина, тебе всякий дорогу покажет. Летчик Физулин и весь род его тебе по гроб жизни обязан будет…
– Прекрати, – нахмурился Скиф. – Я уже и так в долгу у лучшего друга. В неоплатном.
– Как это – в неоплатном? Почему?
– Друга нет, а долг остался… Курево найдется?
– Не курю, – ответил Физулин с удрученным видом. – Надо будет купить блок сигарет и держать в самолете. – Он неожиданно оживился. – Да, так и сделаю. Чтобы не пришлось в следующий раз отказывать хорошему человеку.
– Не такой уж я хороший. – Улыбка Скифа была лучшим подтверждением его слов. – Просто тебе повезло.
– Да-да, – понимающе закивал Физулин. – Очень повезло.
– Нет. Не очень.
Физулин по-рыбьи глотнул воздух и уставился на пистолет, торчащий из-за пояса собеседника.
– Я не могу взять тебя с собой, – негромко произнес Скиф. – Ты не должен знать, куда я полечу и где приземлюсь.
