Максим Шахов - Взрыв направленного действия
– Логинов. Срочно направьте ко мне джип с местным водителем, хорошо знающим проселочные дороги, и экспертом. Срочно!
– Виктор Павлович! – кое-как высморкавшись, взмолился Кравец. – Марченко с меня погоны снимет, ей-богу!
– Я быстрее сниму! – рыкнул Логинов. – У эксперта должно быть все необходимое, чтобы зафиксировать и снять большое количество отпечатков! Вы поняли? Это – срочно!
– Но…
– Все, генерал. На разговоры нет времени. Где – то разгуливает еще один террорист, ясно? Если мы его не обезвредим, с нас всех снимут не погоны, а головы! С Марченко я свяжусь сам. Жду.
Генерал Максимов долго не брал трубку, и Виктор уже решил, что придется звонить напрямую директору, когда Валерий Иванович все же ответил:
– Максимов. Слушаю.
– Логинов!..
– Что-то случилось? – сразу насторожился генерал.
– Пока нет. Я послал людей на железнодорожную станцию в восьмидесяти километрах от Ипатьевска…
– Кого ты послал? Зачем? Тебе же…
– Извините, но сейчас нет времени. Они установили, что десятого, во вторник, Матросов на станции Волочаевская встретил с омского поезда неизвестного. По виду пассажир очень похож на отставного военного. При себе у него была большая дорожная сумка и что-то вроде рулона обоев.
– Чего?
– Обоев.
– Это не тот человек, который погиб в «семерке»?
– Нет. Это исключено. По стабильным признакам словесного портрета он никак не соотносится с убитым.
– Комиссии об этом уже известно?
– Пока нет. Люди, которых я послал в Волочаевскую, – оперативники областного управления. Сейчас они уточняют детали словесного портрета у очевидцев на станции. Потом передадут в Ипатьевск. Я вызвал машину с экспертом и попробую перехватить поезд на станции Михайловской.
– Какой поезд?
– Омский. С которого сошел неизвестный. Он возвращается обратно в Москву и полчаса назад проследовал через Волочаевскую.
– Ты хочешь попробовать найти отпечатки этого человека, чтобы попытаться «пробить» их по базам данных?
– Да. И опросить проводников.
– Понятно. Ладно, действуй. Если что-то обнаружится, немедленно свяжешься со мной. Все, я иду с докладом к директору.
– Мне Марченко звонить?
– Что?
– Мне звонить Марченко или как?
– А-а… Не знаю, как решит директор.
– Пока он решит, я буду уже под Михайловской.
– Ладно, никуда не звони. Директор с ним свяжется сам.
– Понял. Если что – по «легенде» я по-прежнему работаю по взрыву на московском рынке?
– Да. Легенда прежняя.
Достав из-под подушки и сунув в наплечную кобуру пистолет, Виктор распихал по карманам сигареты, зажигалку и телефон, подхватил пакет с вещами и в последний раз окинул взглядом свою номенклатурную палату. Никакого сожаления от расставания с ней он не испытывал, просто проверял, не забыл ли чего, чтобы, не дай бог, не пришлось сюда возвращаться. Убедившись, что забрал все, Виктор покинул палату и поковылял по коридору к выходу из отделения, сопровождаемый взглядом пришедшей в ужас медсестры…
Глава 45
Путешествие по больничным лестницам далось Виктору нелегко, и на крыльцо корпуса он выбрался изрядно подустав – сказывалась потеря крови. И сразу же услышал вой сирены в стороне ворот. Вскоре с центральной аллеи к корпусу подкатил знакомый «Опель-Фронтера».
– Здравия желаем, Виктор Палыч! – проговорил Михеич, распахивая дверцу. – С выздоровленьицем!
– Какое там, отец, выздоровленьице, – поморщился Виктор, с трудом влезая на переднее сиденье. – Здравствуйте…
– Здравия желаю, – отозвался сидевший сзади с чемоданчиком на коленях пожилой мужчина в штатском.
Виктор его раньше не видел и немного удивился. Однако времени на долгие разговоры не было, и он просто спросил, оглянувшись:
– Придется снимать большое количество отпечатков. Вы в курсе?
– Так точно.
– Виктор Палыч, чтобы не запамятовать, значит, дежурный просил передать, что вас оченно искал заместитель мэра.
– Кто?
– Заместитель, значит, мэра.
– О господи… Я о нем совсем забыл. Наверное, до сих пор ждет меня в кабинете… Ладно, перезвоню позже. Все, гони, отец, в Михайловскую! Дорогу знаешь?
– Чего же не знать? Вестимо – знаю, – кивнул Михеич, резко сдавая назад и разворачивая джип.
– Нам нужна самая короткая, – предупредил Логинов, непроизвольно морщась от боли.
Каждое движение машины тут же отдавалось в области ранения, и он вдруг подумал, что поездка для него не будет такой легкой, как он рассчитывал.
– Если короткая, – проговорил Михеич, заворачивая на центральную аллею, – значица, через опытное хозяйство Ильича.
– Не знаю, – сказал Логинов, осторожно переворачиваясь на здоровый бок, – Ильича или Кузьмича – тебе виднее. Только времени у нас в обрез. Нужно перехватить омский поезд. Так что включай всю музыку и гони как на пожар! Понял?
– Так точно, – кивнул Михеич.
На выезде из ворот больницы он включил мигалку с сиреной и свернул влево, хотя улица была с односторонним движением. Распугивая встречные машины, «Опель» домчался до улицы Комарова и устремился к западной окраине Ипатьевска.
Было пасмурно и ветрено. Над самыми крышами домов проносились тучи. Асфальт уже просох, но по обочинам и в выбоинах дороги стояли лужи. Виктор пробыл в больнице всего пятнадцать часов, но за это время город изменился почти до неузнаваемости. Тут и там с метлами, лопатами, совками, ведрами, кистями и еще бог знает с чем копошились дворники, рабочие в оранжевых жилетах, школьники и даже интеллигенция при галстуках, словно во времена былых субботников.
Кроме грандиозного наведения марафета, Ипатьевск поражал обилием служивого люда. За окном то и дело мелькали усиленные патрули, а почти на каждом перекрестке стояли машины – ГИБДД, ОМОНа, обычной милиции, внутренних войск и просто оперативные без опознавательных знаков.
Спецсигнализация и блатные номера «Опеля» производили впечатление, и из города они выбрались без помех всего за каких-то пять минут. Однако уже на самом выезде, у закрытого пивного ларька, их все же остановили. Разбитую и давно не ремонтированную дорогу, ведущую в опытное хозяйство Ильича, перегородил «ГАЗ-66» внутренних войск.
Из-за него навстречу «Опелю» с жезлом двинулся человек в камуфляже, а еще трое навели на джип автоматы. Виктор в сердцах ругнулся, а Михеич, сбросив скорость, вопросительно посмотрел на него.
– Что делать, Виктор Палыч, тормозить али как?
– Тормози.
«Опель» остановился в пяти метрах от «ГАЗа», и Виктор тут же открыл дверцу. Человек с жезлом неспешно шел к ним, на ходу переговариваясь с кем-то, кого не было видно за кабиной «ГАЗа». Виктор не стал его дожидаться, кое-как выбрался и поковылял навстречу.
– В чем дело, прапорщик?! – крикнул он на ходу, рассмотрев знаки отличия и показывая свое удостоверение.
– У нас приказ – никого не выпускать из города без спецпропусков.
– Я подполковник Главного управления ФСБ Логинов.
– Понимаю. Но у нас приказ.
– Чей приказ?
– Начальства.
– Конкретно?
– Командира полка.
– Я сотрудник ФСБ и на приказы вашего командира чихал! Михеич, давай!
«Опель» двинулся с места, а прапорщик за спиной Логинова сказал:
– А я на вас чихал. Никуда вы не проедете.
– Что?! – оглянулся Логинов. – На кого ты чихал, сопляк?
Прапорщик был совсем молодой – двадцать один год от силы. Солдатам, стоявшим за ним полукругом, было вообще лет по восемнадцать-девятнадцать. Пороха ребята явно не нюхали и автоматы держали кое-как, зато просто упивались своей крутизной и тем, как их «кусок» «положил» на фээсбэшного подполковника.
От этого им было очень весело, и они довольно лыбились. А Виктору даже не было их жаль. В следующий миг он с разворота ребром ладони вырубил одного, тут же ударом в челюсть завалил прапорщика на второго, а третьего достал длинным левым свингом.
– Лежать! – прорычал Виктор копошившемуся под прапорщиком солдату.
Тот сразу замер, выпучив глаза на появившийся в руках Логинова пистолет, а Виктор сделал несколько шагов влево. То, что он увидел за кабиной «ГАЗа», никакой опасности не представляло. Водитель в грязной спецовке возился с колесом, и из оружия у него была только монтировка. Он поднял голову, поглядел на Виктора, но что произошло за машиной, до него, кажется, так и не дошло.
– Сколько вас тут? – свирепо спросил Логинов у водителя.
Для большей доходчивости он направил на него дуло пистолета.
– П-пятеро…
– Сколько оружия?
– Т-три автомата и п-пистолет…
– Ясно, – сказал Виктор. Возвращаясь, он собрал по дороге оружие и крикнул: – Михеич! Подъезжай!
Поставив автоматы на предохранители, Виктор бросил их грудой под ноги бледному эксперту, следом швырнул пистолет прапорщика и полез на переднее сиденье. Все эти прыжки и скачки не прошли даром, и рана начала болеть уже по-настоящему – до судорог. Морщась, Виктор позвал перепуганного солдата, уже оттащившего по его приказу неподвижные тела своих сослуживцев в сторону, и сказал:
