Александр Тамоников - Не злите спецназ!
Спецназовцы разошлись.
— Ну что у нас за обстановка, Хакер? — спросил Седов у Леруа.
— Дорога чистая, в селении все спокойно, а вот в доме Набиева только два человека: он сам и, видимо, его сын.
— Двое? — переспросил Седов. — А где же Кравчук и Рыбкин?.. Баню смотрел?
— Она пуста. Гараж — тоже, в смысле людей в нем нет. Сарай… Там один человек на крыше.
— Это Бек… А где же предатели? Неужели агент Службы внешней разведки упустил их? Но нет, не должен был… Слушай, Хакер, а подвал твоя аппаратура видит?
— Подвал? На картинке нет никакого подвала.
— На картинке нет, а на схеме есть; как такое возможно?
— Возможно. Толстый бетонный слой подземелья может явиться экраном, отражающим лучи спутника, поэтому аппаратура не видит его. А не видит спутник — не видим и мы.
— Значит, наши ублюдки в подвале! Но почему? Почему Набиев прячет гостей в подвале, когда в доме полно свободных комнат?
— Может, потому что…
— Ну? Договаривай.
— Потому, что в подвале проще избавиться от гостей.
— Избавиться?.. Что ж, это не исключено. Об этом говорил и агент Азиз. Лишь бы Набиев не успел сделать это до нашего визита…
— Если агент уверен, что вчера днем Набиев не выезжал из селения, а ночью дом находился под контролем, то, значит, беглецы еще живы. Если, конечно, у хозяина не было других причин прятать бывших сослуживцев в подвале…
— Ясно! Продолжай наблюдение… — Седов подозвал к себе Грачева и приказал: — Подготовь к работе спутниковую систему!
— Минуту…
Майор извлек портативную радиостанцию:
— Енисей, я — Седой. Отряд в сборе на исходном рубеже. Бек внедрен в усадьбу. Задача бойцам поставлена, начало акции в 2.30. Спутниковая станция развернута, готов переговорить с Центром.
— В этом нет необходимости. Центр ждет доклада о завершении акции. Действуй, Седой!
Ровно в 2.30 две штурмовые группы одна за другой, под прикрытием прапорщика Николаева и капитана Леруа, начали выдвижение к усадьбе. Седов, Грачев и Котенко благополучно миновали соседний с усадьбой двор. Озбек осмотрел улицу и подал сигнал о том, что она пуста. Офицеры вышли к воротам. Котенко потребовались секунды на то, чтобы срезать засов. Первая группа пробежала двор и остановилась у дверей центрального входа. По сигналу Седова старший лейтенант Грачев ушел за угол правой стороны здания. В 2.55 к командиру и Котенко подошли капитан Коновалов, прапорщик Давыдюк и лейтенант Аппель. Седов указал Коту на двери. Прапорщик аккуратно потянул на себя одну из створок показал рукой, что вход открыт. «Входим», — подал сигнал майор.
Офицеры, чьи лица были скрыты масками, вошли в дом. Коновалов, Аппель и Давыдюк бесшумно поднялись по лестнице на второй этаж. Седов осмотрелся. В коридоре, где находились он и Котенко, слева и справа было по две двери. Командир группы указал прапорщику на левую комнату. Тот кивнул. Спецназовцы одновременно распахнули двери — и оказались в кабинете и столовой. Вернулись обратно, пошли к дальним дверям. Седов распахнул створки правой двери и увидел спокойно спящего под легким одеялом хозяина дома Салмона Набиева. Из комнаты напротив донесся какой-то шорох. Вскоре в спальню хозяина дома вошел Котенко и показал на рот, нос и баллончик, вложенный в гранатный пояс. Седов понял: мальчишка, сын Набиева, проснулся, и Котенко пришлось вновь отправить его в царство Морфея. Майор ногой толкнул храпящего хозяина дома:
— Набиев! Подъем!
Котенко направил на Салмона глушитель «винтореза».
Набиев дернулся, открыл глаза, которые расширились при виде двух мужчин в боевой форме спецназа, в масках и направленного на него ствола не виданного ранее оружия.
— Салам, Салмон, — нагнулся к Набиеву Седов. — И спокойно, не дергайся. Пистолет под подушкой? Или под одеялом?
— Нет… нет никакого пистолета… а кто вы?
Седов сорвал с Набиева одеяло, вырвал из-под головы подушку. Пистолета действительно не было.
— Кто мы, спрашиваешь? Тебе лучше не знать этого. Давай вставай, надевай халат, разговаривать будем. И от этого разговора зависит, доживешь ли ты до рассвета… Подъем, сказал!
Набиев встал, накинул на себя халат и повернулся к спецам. В его глазах явно читался страх.
В комнату вошел Коновалов и доложил:
— Второй этаж пуст.
— Ждите в коридоре у выхода.
— Что с моей семьей? — тихо спросил Набиев. — Ее вы тоже захватили?
Седов вздохнул.
— В женский дом мы не заходили — не имеем такой дурной привычки, — так что мне неизвестно, что делают твои жены и дочери. Наверное, спят спокойно. Сын же проснулся, пришлось усыпить его.
— Что? Усыпить? Вы убили его?!
— Тихо, придурок. Твой сын спит. Хочешь убедиться в этом?
— Да!
Седов кивнул Котенко:
— Покажи ему сына и приведи обратно.
Прапорщик вывел хозяина дома из комнаты, и они тут же вернулись.
— Убедился, что твой сын жив? — спросил командир отряда.
— Но проснется ли он после ваших препаратов?
— Проснется. Правда, часов в десять. Запомни, Салмон, ни ты, ни твоя семья нам не нужны.
— Тогда почему вы здесь?
— А ты не догадываешься?
— Нет…
— Нам нужны твои гости, а именно бывший генерал Кравчук и бывший полковник Рыбкин, которых ты укрываешь в подвале своего дома.
— В доме нет подвала.
— Не хочешь ты, Салмон, сотрудничать с нами… А жаль. У меня нет приказа задерживать тебя, тем более наносить какой-либо вред. Но ведь ситуацию можно легко переиграть. Скажем, ты оказал нам сопротивление, пришлось стрелять; хотели лишь подранить, а пуля рикошетом попала тебе в живот. А это мучительная, медленная смерть… А подонков-предателей мы найдем, даже если для этого нам придется разнести по камешку всю твою усадьбу. Женский дом — не исключение. Подумай, Салмон, стоит ли лишаться усадьбы ради ублюдков, предавших свою Родину. У тебя есть ровно… — Седов взглянул на часы, — одна минута. Время пошло!
— Если я выдам Кравчука и Рыбкина, то какие у меня гарантии? — не выдержал Набиев.
— О чем ты говоришь? Мы заберем гостей и уйдем — так же тихо и незаметно, как и пришли. А если у местных правоохранительных органов возникнут к тебе вопросы, то это уже твои проблемы. Мы к ним никакого отношения иметь не будем… Полминуты прошло. Еще тридцать секунд, и мы начнем действовать предельно жестко.
— Хоп, — сдался Набиев. — Кравчук и Рыбкин действительно в подвале моего дома.
— Вот! Это уже лучше, а то — нет никакого подвала… Мы изучали твой особняк, перед тем как явиться сюда.
— Хотел же я днем отправить их в Бадахшан. Не успел…
— Сочувствия ты от нас не дождешься. Отвечай на вопросы. Где вход в подвал?
— В кабинете, за шкафом. Узкая лестница. В подвале три комнаты, одна прихожая, две жилые, в них ваши клиенты.
— Оружие у них есть?
— Нет.
— Точно?
— Точно! В кабинете, в тайнике, есть, но сейчас здесь без оружия жить невозможно. В подвале же нет даже ножа.
— А что, беглецы не имели при себе стволов?
— У Кравчука был «ПМ»; я забрал его перед тем, как проезжать пограничные посты, а потом положил в тайник. Зачем генералу в доме оружие?
— Ты сказал, перед проездом погранпостов; значит, доставлял сюда беглецов из Узбекистана? Или из Киргизии?
— Из Узбекистана. Из Ферганы.
— Но это в принципе не важно. Пойдем, откроешь нам вход в подвал. Но учти: если вдруг у твоих гостей окажется оружие и, не дай бог, они применят его, то ты умрешь. Понял?
— Понял! Нет у них оружия.
— Веди!
Набиев провел спецназовцев в кабинет, легко отодвинул шкаф, за которым находилась потайная дверь, открыл ее и повернулся к Седову:
— Мне и дальше идти с вами?
— Конечно! А вдруг заблудимся в лабиринтах?
— Да какие там лабиринты… Прихожка и две небольшие комнаты по четыре «квадрата».
— Ты гостей наверх-то хоть раз приглашал?
— Приглашал. Не кормить же их как узников!
Седов включил фонарь.
— Я могу зажечь свет, — сказал Набиев.
— Обойдемся. Включишь в комнатах нахождения наших клиентов.
— Как скажете, — вздохнул хозяин дома.
Вниз пошли Седов, Котенко, Давыдюк и Аппель. Довольно крутая лестница привела в бетонный бункер небольших размеров. В свете фонаря спецназовцы увидели две двери.
— Проверь! — кивнул Котенко Седов.
Прапорщик осторожно потянул на себя первую дверь, вторую и доложил:
— Открыто.
Майор тихо сказал:
— В первую комнату вхожу я и Кот, в правую — Давыд и Ганс. Действовать решительно, быстро, но аккуратно; рты предателям заклеить, клешни в наручники за спиной. Естественно, после того, как они оденутся. Ты, — Седов обернулся к Набиеву, — заходишь в левую комнату со мной, включаешь свет. Ганс, определишься с включением сам.
Аппель кивнул.
