Сергей Кулаков - Курильская обойма
– Связь советника Ибуки с группой Одзаки также подтверждает, что здесь замешано правительство Японии, – вставил молчавший до того Рюмин.
Слепцов досадливо покосился на выскочку. Рюмин, сидевший в штатском, имел звание подполковника и раньше генералов вылезать не имел права. Но так как в данных, полученных от Демидова, была его заслуга, он осмелел и полез напролом. Там всей заслуги – повезло дураку! А вот поди ж ты, лезет.
– Стало быть, ежели Токио не пожелает, взрыва не будет, – подытожил Вересаев.
– Совершенно верно, – кивнул Шпаков.
– Ну, дело за малым. Надо заставить Японию признать подготовку диверсии. Тогда ни о каком вызове цунами и речи быть не может. Японцы сами себя подставят под удар, причем двойной. А это им ни к чему. Мы должны подготовить и провести контроперацию.
– Операция должна быть проведена на высочайшем уровне, – заявил председатель Совбеза. – Иначе не миновать большого скандала.
– А когда мы что проводили не на высочайшем уровне? – удивился Вересаев. – Это ваши комитетчики могут напортачить, а мы работать умеем.
Полевой, бывший офицер КГБ, набычился, но в стенах ГРУ спорить с его начальником не решился.
– Ну, кому поручим операцию? – оглядел подчиненных Вересаев. – Может, Рюмину? Он имеет достаточный опыт, к тому же начал работать с Демидовым. И, кажется, неплохо.
Все поглядели на Рюмина. У того и голова ушла в плечи. Что касается Слепцова, он готов был испепелить выскочку взглядом.
– Надо подготовить Демидова, свести его с Ибукой где-нибудь в тихом месте и записать их разговор. А завтра, с утра пораньше, встретиться с послом и дать послушать запись. Чтобы до него все сразу дошло. Как, Рюмин, справишься? Людей дадим.
– Я думаю, – сказал Коршаков, – операцию должен возглавить сотрудник более высокого ранга.
Поскольку здесь он как бы замещал президента, то и слова «я думаю» прозвучали как бы из уст президента.
– Ладно, – не стал спорить Вересаев, заметивший, что Рюмин как-то стушевался от масштабности задачи. – Тогда, как и собирались, вам, Николай Степанович. С вашим опытом – вам и карты в руки.
Слепцов, стараясь не выказать радости, согласно наклонил голову.
– Берите Демидова и действуйте. Времени в обрез. Ибука ждет его у себя. Но у Ибуки нужного разговора не получится. У него весь дом набит аппаратурой, там наш «жучок» выявят в два счета. Так что подумайте, как все лучше провести.
– Подумаем, товарищ генерал-полковник.
– Как только Демидов закончит встречу, немедленно ко мне. Я думаю, нам всем будет интересно прослушать запись разговора.
Штатские торопливо закивали.
– А как быть со Стрельниковым? – спросил Вересаев.
– Стрельников – наша забота, – мрачно сказал Полевой.
– Но пока его трогать нельзя. По крайней мере, до тех пор, пока не уладим вопрос с японцами.
– Разберемся, – еще мрачнее кивнул Полевой.
– Тогда все, товарищи. Больше никого не задерживаю. Полковник Попов, – окликнул он начальника отдела связи, – вас я попрошу остаться.
18.40, Москва
– Только не волнуйтесь, Сергей Ильич, – в который раз повторил Слепцов.
– Угу, – кивнул Демидов. – Я в порядке.
«Не навязывать своего места встречи, – твердил он себе полученные инструкции. – Предложить встретиться в том ресторане, где мы встречались и раньше. У него не должно возникнуть подозрений. Не навязывать…»
– Все, звоните. Он уже заждался.
Сергей Ильич, уехав в полдень от Ибуки, на связь с ним еще не выходил. По идее, он как вошел в здание МИДа, так до сих пор там и пребывал. А что делать? Важное совещание. Не было возможности отлучиться и позвонить. Решался вопрос Курильских островов, их заселение российскими гражданами и расширение инфраструктуры. Ибука, конечно, будет очень недоволен. Но у председателя комитета свои обязанности, которыми он не может пренебрегать. Иначе его будущее очень скоро омрачится. Вот, кстати, по поводу будущего он и хотел поговорить.
Слепцов ободряюще кивнул.
Сергей Ильич позвонил со своего мобильного.
Ибука не сразу взял трубку.
– Вы задерживаетесь, – проскрипел его недовольный голос.
– Дела задержали, Ибука-сан, – деловито, но не нагло, как учили, отвечал Демидов.
– Я вас жду у себя.
– Простите, Ибука-сан, но мне кажется, я немного злоупотребляю вашим гостеприимством.
– Что вы хотите сказать?
– Давайте встретимся в городе. Есть тема, которую я хотел бы обсудить с вами с глазу на глаз.
Ибука помолчал. Что, если почуял ловушку, старый лис? – сжалось у Демидова сердце.
– Хорошо, – наконец сказал Ибука. – Где вы хотите встретиться?
– Давайте в том самом ресторане, где вы меня знакомили с японской кухней.
Название ресторана намеренно не произносилось. Из чего Ибука должен был заключить, что Демидов сам озабочен сохранением их встречи в тайне. Если Ибука согласится – дело существенно упрощается.
Но Ибука проявил осторожность.
– Это не очень хорошее место, – сказал он. – Там появирся прохой повар.
– Хорошо, – не стал спорить Демидов. – Где же тогда?
– Вы знаете Измайровский парк?
– Знаю, Ибука-сан.
– Там есть центрарьная арея. Я вас буду ждать в конце ареи в девятнадцать тридцать.
– Хорошо, Ибука-сан. До встречи.
Демидов нажал «отбой», вытер лоб рукавом пиджака. За сегодняшний день он потел столько раз, что перестал обращать на это внимание.
– Девятнадцать тридцать, в конце центральной аллеи Измайловского парка, – сообщил он Слепцову и его трем сотрудникам, принимавшим участие в разработке операции.
– Перестраховался старикашка, – усмехнулся Слепцов. – Ладно, потягаемся. Подполковник, напомните детали по технической части.
– Значит, так, Сергей Ильич, – сказал Дубинин. – Передатчик, который наши специалисты поставили на вашу одежду, активируется извне. То есть его должен включить кто-то из находящихся неподалеку агентов. Сделано это для того, чтобы его не смогли обнаружить при проверке. Вряд ли Ибука станет обыскивать вас в парке, но лучше не рисковать. Вы не думайте о передатчике. Это наша забота. Ваше дело – разговорить Ибуку. Так что постарайтесь вытащить его на очень откровенный разговор.
– Угу, – промычал Демидов, думая о том, что Ибука не самый разговорчивый человек из тех, с кем ему доводилось иметь дело.
– Все, надо ехать, – посмотрев на часы, сказал Слепцов. – Ведите себя естественно. Вы испуганы, вы хотите спасти свою жизнь. Требуйте гарантий, торгуйтесь, напирайте на несоответствие между вашей ролью в операции и суммой гонорара.
– Да, да, я помню, – кивал Демидов, чувствуя, как леденеют пальцы от предстоящего свидания.
Если не получится вытянуть из Ибуки необходимую информацию, его съедят с потрохами. Он и так практически находился под арестом. Но все-таки явка с повинной сильно облегчала ему участь. Плюс помощь органам. А если помощь окажется эффективной, то его ставки даже повысятся. Ведь мало того что будет предотвращена диверсия. Вдобавок удастся приобрести отличное средство ставить Японию на место в вопросе владения Курилами и Сахалином. А это уже – момент стратегический, за такие операции ордена дают. Ну, на орден Сергей Ильич не рассчитывал, но на прощение и сохранение депутатского билета в душе надеялся. Лишь бы все прошло удачно. А там он снова наберет обороты, благо силы есть. И не так люди прокалывались, и ничего, живут и даже процветают. И на каких еще постах сидят!
– Если он будет уводить вас в другое место, уходите, – торопливо наставлял Дубинин. – В автомобиль не садитесь. Скажите, что вы никому не доверяете. Запись разговора мы сможем снять и из автомобиля, но в нем может быть мощная глушилка, и это создаст помехи. Потребуется время, чтобы очистить запись, возможно, не один день. А нам нужно торопиться. Лучше останьтесь на свежем воздухе. Наши люди будут неподалеку.
– Да, да, я помню.
– Автомобиль – крайний случай, Сергей Ильич.
– Да, я понял.
– Не забудьте упомянуть о звонке Стрельникову, – с другой стороны вставил Слепцов. – Это сразу направит беседу в нужное русло.
– Да, хорошо…
– Ну, вперед, – скомандовал Слепцов. – Время.
И вот Сергей Ильич шагал по длинной аллее. Верный Коля вместе с «Мерседесом» остался позади. Кругом – темнеющие кусты, деревья, холод и страх. Депутату было не то что страшно – тошно. Как он ни крепился, как ни ободряли его инструкторы из ГРУ, оставшись один в этом огромном парке, он лишился мужества. Сама по себе встреча с Ибукой – уже немалое испытание. А предстоящая беседа? Если японец ограничится незначительными фразами, что очень даже может быть, – как возвращаться к тем, типа, своим? Они вроде говорили вежливо, изменой в глаза не кололи, старались даже ободрить. Но это почему? Потому что свою работу хотят сделать как можно лучше. Запори им эту работу, на куски порвут. Какое прощение потом? В колодки – и на каторгу…
