Боец 7: лихие 90-е - Валерий Александрович Гуров
— Ройс, а достойный — это, по-твоему, какой? — сразу решил уточнить я.
— Минимум сто тысяч продаж, — не моргнув глазом ответил Грейси.
Я с готовностью кивнул. Хотя, вообще говоря, дело это было рискованным. Это в двадцать первом веке, с его невероятным уровнем развития интернета, соцсетей и вообще медиа, сто тысяч подписчиков, пусть даже платных, мог сделать любой блогер средней руки. Не говоря уже о таких монстрах, как какой-нибудь Макгрегор или Тайсон, для которых и несколько миллионов продаж — плевое дело. А здесь, в первой половине 90-х… Если ты сумел сделать двести тысяч продаж — можешь считать себя практически рекордсменом этого дела. Да что там говорить, если знаменитый поединок Шугара Рэя Леонарда и Роберто Дюрана собрал всего 155 тысяч покупок. А ведь эта пара вошла в историю бокса!
Так что, учитывая все это, я, можно сказать, нырял в омут с головой. Впрочем, мне это было не в новинку. Да и потом, это все равно был единственный вариант включиться в работу. А кроме того, мне и самому было интересно попробовать себя в новой стороне спортивного бизнеса. Поэтому, какие бы сложности меня ни ожидали в этом направлении, отказываться я точно не собирался.
Что ж, пора было определиться с материальной стороной дела.
— Почём будет продаваться одна трансляция? — спросил я.
— По пятьдесят долларов, — улыбнулся Грейси.
Так. Я мысленно включил калькулятор. Пятьдесят долларов на сто тысяч — получается пять миллионов. Неслабая цифра! Понятно, что часть уйдет каналу за трансляцию, но цифры — убойные.
— Сколько из них мои? — поинтересовался я.
— Твой — один процент, — сказал Ройс.
— Хорошо, — согласился я. — Но если продаж будет больше, то пусть моими будут пять процентов.
— О’Кей, — отозвался Грейси. На лице его было написано неподдельное удивление. То ли он не верил, что какой-то неизвестный парень из России сможет сделать такие продажи на незнакомой для себя территории, то ли такие цифры в принципе были малореальны даже для опытных профи.
Так или иначе, наш американский друг решил сделать некоторые уточнения — и, быть может, предупредить меня от некоторых ошибок.
— Имей в виду, — заговорил он. — В Америке — особенная публика. Никакие «постановки» или условности здесь не пройдут. Наш зритель любую, даже самую мелкую фальшь чувствует за километр.
«С чего это он вдруг про постановку заговорил?» — подумал я. «Странно. Неужели кто-то уже рассказал ему про наш фокус с Юрой-Джимом?»
— Нам нужны не просто какие попало бойцы, — продолжал Грейси. — Просто бойцов полно в любом колледже — хоть отбавляй. Нам необходимы архетипы. Ну то есть такие парни, чтобы ты пару секунд посмотрел на него — и сразу понял: перед тобой — настоящий бэдбой или патриот. Ну или еще кто…
— Понятное дело, — согласился я. — В таких масштабах, как у нас, мелочей не бывает. Махнешь рукой на маленькую деталь — вылезет большая проблема.
— Вот-вот, — кивнул Грейси. — А то, знаешь, насмотрелся я таких. Приводят не пойми кого, только что не инвалид. И ещё недоумевают, почему их брать не хотят. «Он же приемы знает!». А что мне толку с его знаний? Приемы-то — это азбука, а многие думают, что этим все дело и ограничивается. А ведь настоящий боец — это целая система! Это безупречное владение техникой, это характер, это воля уничтожить противника даже тогда, когда кажется, что он уже практически уничтожил тебя! Это владение психологией, чтобы хорошо чувствовать состояние и настроение соперника. Это стратегическое мышление, чтобы четко представлять, как выстроить бой. Это безжалостность в самом бою, когда вся остальная жизнь остаётся за бортом! Да, черт возьми, это просто хладнокровная машина для тщательно спланированных убийств!
Грейси, описывая идеального бойца, вошёл в такой раж, что вскочил с кресла и начал расхаживать по комнате, крича на весь кабинет.
— А мне приводят либо маменькиных сынков, либо, наоборот, таких зверей, которым вообще никакие правила не писаны и с которыми даже я бы побоялся встретиться в темном переулке! — возмущался он. — А ведь этой машиной для уничтожения противника он должен быть только на ринге. А если он полный дебил в обычной жизни, тогда и в бою неизвестно, какой сюрприз он преподнесет!
Я вспомнил некоторых соотечественников, с которыми приходилось иметь дело, и невольно усмехнулся.
— Да, — проговорил я, — иногда не знаешь, куда больше усилий уйдет: научить такого драться или объяснить, как себя вести. Во всяком случае, на людях.
— Вот именно! — подтвердил Грейси. — А ведь это моя репутация как тренера и организатора! Он выкинет что-нибудь, а разгребать потом мне. Ладно, — Грейси снова опустился в кресло. — Вижу, ты понимаешь, о чем я говорю.
— Да как не понимать, — сказал я. — Мне и самому приходилось таких ребят перевоспитывать. Так что я по себе знаю, какое это муторное дело. Страны у нас разные, а проблемы похожие. Дураков везде хватает. Но зритель покупает именно конфликт…
— Это верно, — согласился Грейси. — Теперь дальше. Что касается раскрутки — я договорюсь о презентации нашего продукта на одном из популярных каналов. А твоя задача — успеть подобрать к этому моменту самых жестоких сукиных сынов и прирожденных убийц, понял? Но только с головой, а не таких, о которых мы говорили… хотя — делай как посчитаешь нужным. Как именно ты это сделаешь — меня не волнует, это полностью твое дело и я тебя не ограничиваю в способах.
— Хорошо, — снова кивнул я.
— И ещё, — продолжил Ройс. — Я должен знать, как будет выглядеть этот чертов ринг и перчатки! То, что ты мне тут намалевал, — он показал пальцем на мой рисунок, — это для комиксов. Мне нужна полная схема с подробным описанием материалов и технологии.
— Сделаем, — коротко ответил я. — Что ещё от меня требуется?
— Мы должны обсудить с тобой свод правил, — ответил Ройс. — Если
