Максим Шахов - Шанс только один
– Это хорошо, – кивнул Шамиль. – Тогда я хочу, чтобы ты уяснил следующее. Шахиды, которые пойдут с тобой, попадут в рай по-любому. Аллах примет их, даже если они погибнут, не выполнив до конца задание. С тобой сложнее. Это, конечно, большой грех, но функции Аллаха в случае с тобой придется взять на себя мне. Если ты выполнишь задание, о твоем позоре никто не узнает. Наоборот, ты станешь героем. Твоей матери и сестрам будет оказана помощь, одного из твоих братьев я назначу местным амиром…
– А брат Хадама? – тихо спросил Руслан.
– Не беспокойся об этом, – жестко сказал Басаев. – Если ты сделаешь все как надо, он тоже станет шахидом и никому ничего не расскажет – то, что мы задумали, стоит такой жертвы. Аллах меня простит… Но если ты не выполнишь задания – по любой причине, – вся Ичкерия узнает о том, что ты сделал. И твой тейп вырежут, как баранов.
– Я все сделаю, Шамиль! – решительно сказал Руслан.
Басаев только ухмыльнулся. А что еще оставалось Итаеву – выбора у него не было. Он был опытным воином, но готов был умереть, чтобы смыть позор со своего тейпа. И сбежать он не мог. Ведь его родственники фактически были заложниками в руках ГКО и Шамиля Басаева.
132
Оказалось, что хиреющий и неумолимо приближающийся к банкротству «Старойл» шесть месяцев назад выделил для двух своих газет довольно приличные средства. Это-то Максимова и насторожило.
– Стоп! – сказал генерал. – А зачем они это сделали?
– Вероятно, в целях санации, – пожал плечами Иван Петрович.
– Чего-чего?
– Ну, я не совсем точно выразился. Я имел в виду предпродажную подготовку. Это как вы решаете продать свой старый самовар и перед тем, как нести его на базар, начищаете бока пемзой. Чтоб, значит, выручить за него побольше денег.
– То есть «Старойл» просто решил продать эти газеты? – угрюмо спросил Максимов.
– Точно сказать не могу, – пожал плечами Иван Петрович, – просто такой вывод напрашивается. Хотя… – Иван Петрович защелкал «мышкой», – их до сих пор не продали. Странно…
– Так, – быстро сказал Максимов, – а у кого можно проконсультироваться насчет этих газет?
– Это не у нас. Это в информационно-аналитическом управлении, – развел руками капитан.
– Ага! – сказал Максимов и живо поднялся. – Понял. Спасибо, Иван Петрович. Извини, что оторвал от дел.
– Да не за что! – поднялся вслед за гостем капитан. – Всегда готовы.
Покинув УЭБ, Максимов тут же отправился в информационно-аналитическое управление. Сначала, ясное дело, заглянул к начальству. И все повторилось почти в точности – объятия, предложение «кинуть» все и удариться в запой и наконец вызов нужного сотрудника и указание оказать Максимову всемерную помощь.
Сотрудника звали Тимофеем. Его кабинет был до потолка завален всякой прессой. Не без труда устроив генерала между двумя стопками газет, Тимофей включил чайник и сказал:
– Так чем могу помочь?
– Меня интересуют газеты «Паблик ньюс» и «Точка зрения». Точнее, то, чем они занимались раньше и чем стали заниматься примерно шесть месяцев назад.
– Посредственные были газетенки, – вздохнул Тимофей. – Своего лица не имели, линии тоже. А вот шесть месяцев назад, тут вы правы, они поменяли тематику.
– На какую?
– На «гринписовскую». Шеф-редактором обоих изданий стал некто Волин. Известный борец за экологию, активный участник движения «Зеленая Россия»…
– И такое есть?
– Всякие есть. И «Голубая Россия», кстати, тоже, – хмыкнул Тимофей.
– Так что сделал этот Волин?
– Да что? Начал гнуть в «Паблик ньюс» и «Точке зрения» свою линию.
– И что за линия?
– Да вы должны быть в курсе. «Гринпис» проводила широкую кампанию за отказ от строительства Красунской ГЭС. Дело в том, что при реализации этого проекта должны быть затоплены тысячи гектаров реликтовой тайги.
– В Сибири? – быстро спросил Максимов.
– Ну да. Если помните, пару лет назад подобную ГЭС отгрохали на Дальнем Востоке. Сам президент присутствовал на открытии. А потом вроде бы оказалось, что эта ГЭС никому не нужна – электричество некуда девать. Вот «гринписовцы», ссылаясь на это, и пытались добиться отказа от строительства Красунской ГЭС.
– И что?
– Не вышло. Четыре месяца назад правительство выделило второй транш, и замороженное строительство возобновилось.
– Так, – сказал Максимов. – А если предположить, что за «Гринпис» кто-то стоял, чего они добивались?
– Честно сказать, не похоже, чтобы за «Гринпис» в данном случае кто-то стоял. Хотя, возможно, движение за отмену строительства исподтишка финансировали зарубежные энергетические компании. Конкуренты РАО ЕС…
– А смысл?
– Смысл простой – появится у РАО ЕС избыток электрической энергии, значит, они ее станут экспортировать. В Китай, Восточную Европу. И, естественно, за счет дешевизны кое-кого на энергорынке подвинут. А экспортеры леса, наоборот, были заинтересованы в этом проекте. Раз тайгу затопят – ее можно рубить подешевке, не глядя на то, реликтовая она или нет. Короче, «лесовики» с РАО ЕС победили.
– Ясно, – сказал Максимов.
На самом деле ему было ничего не ясно. «Старойл» уж точно не собирался торговать лесом и электричеством. При этом почему-то был заинтересован в отказе от строительства Красунской ГЭС.
Максимов чувствовал, что разгадка где-то рядом. Поэтому он быстро попрощался и поехал в Академию нефти и газа.
133
Воспоминания о встрече с Шамилем Басаевым наполнили Руслана тоской. Он был воином – настоящим чеченским волком. Но в руках Шамиля стал послушным орудием – бараном, обреченным на смерть.
И даже коньяк, принесенный Хамзатом, не помог, наоборот – от выпитого Руслану стало еще тоскливее. И он задумчиво сказал:
– Я понял, уважаемый Хамзат. С цистерной все будет отлично. Только на всякий случай этого сцепщика нужно… – Тут Руслан сделал красноречивый жест.
– Конечно, конечно, – улыбнулся Хамзат. – За это не беспокойся. По дороге домой его ограбят и немножко зарежут. Все будет натурально, никто ничего не заподозрит. Тут босоты хватает. Мы этих русских свиней крепко на наркотики подсадили, – еще пятьдесят лет – и Россия будет наша, без единого выстрела!
– Ну тогда все отлично, – вздохнул Руслан. – Тогда я спокоен. А раз так, то я хотел бы попросить у тебя машину с водителем.
– А зачем? – насторожился Хамзат.
– Хочу последний раз отдохнуть по-человечески, – сказал Руслан. – Гульнуть в Москве, деньги мало-мало есть, но с собой к Аллаху я их не заберу. Понимаешь?
– Понимаю, – кивнул Хамзат.
Ни о каких «загулах» прибывших террористов в инструкциях Басаева речи не было. Наоборот, инструкции Шамиля предписывали спрятать их так, чтобы об их пребывании в Подмосковье знало как можно меньше народа, даже из своих.
– Так это… – в нерешительности произнес Хамзат. – Зачем тебе эта вонючая Москва? Я тебе здесь все обеспечу, по лучшему разряду!
– Здесь – не то, – покачал головой Руслан. – Перед тем как залезть в эту чертову цистерну, мне необходимо побыть на просторе. Понимаешь?
– Понимаю, – кивнул Хамзат.
А понимал он, что дело хреновое. «Вылазка» в Москву приезжего нохчи – дело опасное и непредсказуемое. Тем более, если этот нохча вооружен и решил «гульнуть» перед смертью.
Но и запретить что-либо Руслану Хамзат не мог – того прислал сам Шамиль. Значит, и запрещать должен был тоже Шамиль. А связаться с Басаевым возможности у Хамзата не было. Связь у них была «односторонней». Да оно и понятно – если бы каждый нохча мог запросто связаться с Шамилем, его бы уже давно выловили федералы.
В общем, ситуация была непростой. Поэтому единственное, что мог сделать Хамзат, это свести риск к минимуму.
– Хорошо, уважаемый Руслан, – кивнул он. – Я тебе, конечно, дам машину. Но оружие тебе придется оставить. И поедет с тобой Дауд – мой брат. Он тут все порядки знает. Так что если что, ГИБДД там или милиция, ты не дергайся, пожалуйста. Дауд откупится, денег у него хватит.
– Я понял, уважаемый Хамзат, спасибо.
Брат Хамзата Дауд действительно ориентировался в Подмосковье и Москве, как у себя на родине в Наурском районе Чечни. Он знал, зачем приехал Руслан, к тому же получил инструкции от старшего брата – соблюдать максимальную осторожность.
Поэтому в столицу Дауд проехал так, что по дороге им не попался ни один пост ГИБДД. После этого нохчи «приземлились» в ресторане «Карат» на окраине. Ресторан держали чеченцы, чеченцы же были и посетителями. Представители других национальностей в этот гадюшник заходить не решались – себе дороже.
В общем, риск был минимальным, и Дауд немного успокоился. После чего начал щедро угощать гостя. Гость же был мрачен и наливался коньяком, почти не пьянея. Дауд же вообще пил чисто символически – за рулем все-таки, да и бдительность терять нельзя.
Но в конце концов выпитое все-таки сказалось. «Хлопнув» очередной фужер, Руслан посмотрел на Дауда мутным взглядом.
