Валерий Рощин - Пес войны
— Сумеешь ему понравиться? — с надеждой спросил он.
Покраснев, она кивнула.
— Вот и умница, — заключил Руслан. Немного помолчав, отвернулся и вдруг печально добавил: — Ты, пожалуйста, не обижайся на меня, девочка… Мне и самому мерзко на душе, да деваться некуда. Поверь, никогда я так не поступал с другими…
Выходя из кабинета, Элеонора обернулась и впервые посмотрела на стоявшего возле окна с поникшей головой Руслана Селимхановича по-другому…
«А можно ли сравнивать его мизерную слабость — желание переспать на стороне с молоденькой женщиной, с тем, что по указке Асланби Вахаевича приходиться делать мне и другим эмиссарам „Слуг Ислама“? Александр, конечно, не в счет — он тоже здесь вынужденно, потому что приперт к стенке тем же Асланби… Да разве сопоставимы грешки Газырова с моими деяниями?!» — мучительно думала она, сидя за своим столом и глядя куда-то в пол и сильно — до крови, покусывая свои красивые губы.
Он привез ее в ресторанчик «Восточная кухня» и провел какими-то темными коридорами, в отдельный кабинет. Стол уже был сервирован — сверкал разномастными бутылями, блестящими кастрюльками с горячим, золочеными тарелками, серебряной горкой с фруктами, но услужливые официанты продолжали проявлять рвение, донося с кухни и втискивая меж блюд всяческие экзотические закуски, заморские салаты, разноцветные соусы… Изредка появлялся Мухарбек, контролируя процесс приготовления к встрече «важного господина».
Кабинет являл собой впечатляющее зрелище. Приличное по площади помещение было обставлено добротной и дорогой мягкой мебелью, стены кропотливо и с фантазией разрисованы неизвестным художником в восточном стиле. В центре стоял овальный дубовый стол, а над огромным, с валиками и зеркалами диваном, сработанным под старину, зачем-то висел охотничий карабин. Вокруг же него, словно в музейной экспозиции, красовался целый арсенал холодного оружия: кинжалы, кривые сабли, палаши…
Скоро появился и сам виновник чехарды. Он сразу не понравился Элеоноре — пожилой, лысый, ожиревший, лоснящийся от испарины и поминутно тяжело вздыхавший…
— Виктор Андреевич, — представился он единственной даме и уселся по предложению Руслана рядышком с ней.
Разговор в начале рандеву вяло крутился вокруг политики, ничего незначащих новостей и прочей ерунды. Однако, по мере того, как мужчины опорожняли запотевшие бутылки, беседа раскрепощалась и вот-вот должна была вильнуть к долгожданной преамбуле. Элеонора настороженно ожидала главного, не забывая подливать, согласно указаниям шефа, спиртного в рюмку соседа. Сосед все чаще бросал в ее сторону возгоревшийся интересом взгляд; несколько раз «ненароком» коснулся рукой ее колена и пытался ухаживать, предлагая далеко отстоящие от нее блюда. Газыров глядел на секретаршу уверено, поощрительно подмигивал и, пряча довольную усмешку, ждал нужной «кондиции» гостя…
— Пойдем-ка прогуляемся, Виктор Андреевич, — предложил он наконец, когда суть исходящих от адмирала знаков внимания к симпатичной барышне стала приобретать совсем уж недвусмысленный характер.
Оба встали и удалились в соседнюю комнату, вход в которую имелся только из кабинета. Мухарбек отправился проведать ресторанное хозяйство, а оставшаяся в одиночестве Элеонора, пыталась прислушаться к тайному диалогу, да звуки тонули в толстой обивке стен и двери…
Уединялись мужчины недолго — вероятно, желание поближе познакомиться с ослепительной красоты молоденькой девушкой перебороло все имевшиеся до сели разногласия, и они быстро нашли общий язык. Приблизительно через четверть часа из-за ореховой двери выплыл довольный Руслан Селимханович и знаком попросил ее заняться пожилым господином…
«Столковались», — тут же смекнула Элеонора, покорно направляясь в смежное помещение.
Как ни странно, за стеною была устроена весьма внушительная зала с двуспальной кроватью под балдахином, отдельным душем и туалетом. Окна в комнате отсутствовали, а мягкий свет излучали развешанные по разным стенам три изящных бра. Разомлевший и подпитый Виктор Андреевич утопал в глубоком кресле подле крошечного трехногого столика и с нетерпением взирал на вошедшую обольстительницу.
— Выпить хочешь? — предложил он, без обиняков перейдя на «ты».
— Только если с вами за компанию…
— Пойдем, — пригласила «важная персона», этаким барским жестом дозволяя приблизиться.
Второго кресла в зале не было и ей пришлось попросту встать рядом со столиком, дабы разлить водку из хрустального графинчика в такие же рюмки.
— А ты ничего… — запросто и весьма уверенно провел он влажной ладошкой по ее стройной ноге.
Она накладывала в мизерную фарфоровую тарелочку разнообразные свежие деликатесы и пыталась не обращать внимания на его прикосновения. Однако уже через минуту, не совладав с неприязнью к жирному мужику, снова ощущала закипающую внутри ненависть. Губы оставались неподвижно сомкнутыми, однако мысленно девушка крыла его по самые уши: «Сволочь!.. Мразь!.. Зараза!.. Скорее бы ты упился! Подсыпать бы тебе стрихнина, чтобы все выложил, а потом корчился в судорогах!.. Последний раз попытаюсь что-нибудь выведать и признаюсь Александру, что больше не могу, не в состоянии быть агентом!..»
Нервничая, она долго возилась с закуской и рюмками. Мужчина деловито посмотрел на часы и заметил:
— Скоро, милая, я начну опаздывать на одно эпохальное мероприятие…
— Сколько вы дадите мне секунд, чтобы я разделась и раздвинула ноги? — забывшись, резко спросила Элеонора.
Вальяжный ловелас на миг оторопел. За это же время и она успела осознать оплошность, за которую могла дорого заплатить, посему тут же изобразив на лице ласковую похоть, подошла к нему и, наклонившись, поцеловала в толстые, пахнущие водкой, губы. Сей же час растаяв, он придвинул особу с идеальной внешностью поближе.
— Я налила… — напомнила она, подавая рюмку.
Виктор Андреевич ловко подцепил двумя пальцами хрустальную емкость и пригласил очаровательную собеседницу присоединиться…
После выпитой водки агенту «Слуг Ислама» стало немного легче входить в роль развратной забавы. Взяв себя в руки и успокоившись, она решилась забыть об отвращении, чтобы добыть хоть толику важнейшей информации для их общего с напарником дела.
Элеонора по-прежнему стояла рядом с «важным господином», он же, одной рукой обнимая красотку, в другой держал вилку и ковырял ей трепанга, забрасывая в чавкающий рот его сочные кусочки.
Скоро закрытый строгий жакет оказался на полу; юбка полетела куда-то в угол… Пока разливалась очередная порция спиртного, безобразно толстый ловелас скинул помятый, пахнущий потом костюм и грузно брякнувшись обратно в кресло, беспардонным движением сорвал с нее лифчик. Припав жирными, липкими губами к ее груди и совсем осмелев, будто никаких возражений не могло последовать и в помине, залез противной влажной ладонью под оставшееся на ней нижнее белье.
«Уж лучше бы я напилась…» — думала танцовщица, с неимоверной брезгливостью терпя мерзкие прикосновения.
Мужик нахально вертел ее и так и эдак, ощупывая при этом и восторженно разглядывая…
— Давайте еще выпьем, — жалобно простонала она, с ужасом думая о неминуемо надвигавшейся близости.
Он недовольно вынул руку из ее трусиков, подал рюмку и щедро плеснул из бутылки. Медленно проглотив водку, девушка тут же налила еще и снова выпила. Отказавшись от закуски, качнулась, присела на край широкой кровати, закрыла ладонями лицо и, наконец, почувствовала, как «ударная» доза алкоголя медленно притупляет чувства, точно одалживая спасительную маску безразличия. Все куда-то поплыло, сознание заволокло густым туманом и сделалось почти невосприимчивым к окружающей действительности…
Изо всех сил она старалась представить рядом с собою Александра — красивого, подтянутого и деликатного молодого человека. На какое-то время это помогло — Элеонора сумела отгородиться невидимой, воображаемой ширмой от ненавистного Виктора Андреевича. А потом… Потом она слабо воспринимала кошмарную реальность. Танцовщица из далекого Кизляра не видела, как абсолютно лысый, с крупными каплями пота на морщинистом лбу, с обрюзгшей фигурой мужчина, порывисто встал с кресла, едва не опрокинулся с ног, но справился, устоял… Запутавшись, долго снимал с себя широченные трусы. Сняв же, подошел к ней вплотную… Почти не чувствовала, как тот, обхватив пухлыми руками ее голову, пытался заставить сделать то, чего так горячо в тот миг возжелал…
Позже, не сумев стянуть с нее полупрозрачное дорогое белье, он, кажется, разорвал его. Девушка не испытывала ни физической, ни душевной боли, когда Виктор Андреевич резко раздвинул в стороны ее точеные ножки и ползал рядом, что-то бубня и прикасаясь к нежному телу не то пальцами, не то губами. Не ведала долгого течения времени, равнодушно отсчитывая ритмичные толчки внизу живота…
