Людвиг Гибельгаус - В небе великой империи

Но телефонный звонок раздался по защищенной от прослушивания линии.

Роберт Теренс Квинн, тридцати восьми лет, родился в городе Форт-Коллинз, штат Колорадо. В первые семнадцать лет жизни юного Боба никто не мог и подумать о нынешнем развитии его карьеры, и в первую очередь он сам. Невысокий, ничем не выделяющийся мальчик. Обычная семья, средние оценки в школе. Большую часть времени проводил на улице и уже успел выкурить свой первый джойнт. Но потом… потом случилась эта катастрофа. Воспоминание о ней до сих пор причиняло Роберту боль. Компания друзей возвращалась из диско, достаточно пьяная и обкуренная. Боб развалился на сиденье рядом с водителем и, прикрыв глаза, блаженно слушал как гудит ветер в открытых окнах. На заднее сиденье в старый „Бьюик“ набилось ещё четыре человека. Этот участок федеральной дороги был им прекрасно известен, но на скорость в девяносто миль в час всё же не рассчитан. Как всё происходило, Боб не видел, просто затуманенное сознание в какой-то момент ощутило, что исчез привычный шум дороги, что машина более не едет, а летит в сторону, потеряв управление. Оценить происходящее он не успел, в уши ворвался истошный крик, и последующий за ним удар показался громким, но не жестким… Подъехавшие через двадцать минут полицейские, наверное, долго не могли забыть открывшуюся им картину. Слетевший с дороги „Бьюик“ в последний момент занесло и он ударился в дерево боком, сложившись вокруг него почти пополам. Пять трупов пришлось вырезать из машины автогеном, мертвым посчитали и шестого, Боба. Когда врач нащупал на его руке тоненькую ниточку пульса, он не мог поверить своим глазам. С ног до головы юноша был залит кровью, восемь переломов, из них самый тяжелый — основания черепа. Его шансы на жизнь оценили процентов в пятнадцать, но Боб умудрился попасть в это число. И даже сохранить после выздоровления ясность мысли, чем далеко не всегда могут похвастать люди, перенесшие перелом основания черепа. Первый год Роберт с кровати не вставал, второй передвигался в инвалидной коляске или в лучшем случае на костылях. Но именно эти годы оказались решающими для становления молодого мистера Квинна. Он начал читать, поскольку почти никакое иное занятие не было ему доступно. Даже самостоятельно сходить в туалет. А чтение требовало куда меньше физических усилий. В первый год Боб прочитал всё содержимое местной библиотеки, включая землемерные акты вековой давности, и начал выписывать книги из близлежащего Денвера. Чтение стало для него спасением и наркотиком, заменившим все остальные, недоступные да и нежеланные ныне наслаждения. Через два года Боб вернулся, прихрамывая в свою школу и через месяц сдал экзамены за всё пропущенное время. За страстью читать пришла страсть писать и когда Роберт лучшим выпускником своей школы поступил в Иллинойсский Университет в Чикаго, мук выбора он не испытывал. Журналистика — вот главное, что его интересовало. Отсутствие врожденных способностей к иностранным языкам вполне удачно замещалось приобретенным при столь мрачных обстоятельствах усердием, и французский с арабским не явились для него большой проблемой. Всё шло по накатанной колее, последствия былых травм лишь иногда напоминали о себе головными болями и Боб всерьез начал интересоваться местом в ближневосточной редакции Ассошэйтед Пресс, но в это самое время в жизнь мистера Квинна вошло ЦРУ. Дать согласие на эту работу его в большей степени побудило честолюбие, нежели интерес: молодому парню, которого ещё семь лет назад за глаза называли только калекой, побудить к себе внимание могущественного государственного учреждения! К тому же никто не требовал от него оставить журналистику. Просто устроиться корреспондентом в какую-нибудь не очень броскую провинциальную газету и спокойно выполнять задания её редакции. Но одновременно всегда быть готовым к тому, что по защищенной от прослушивания линии раздастся телефонный звонок. И сегодня, после долгой паузы, настал как раз тот случай.

Выбравшись из-под одеяла, Боб почувствовал, что боль в затылке начала медленно отступать. По дороге к телефону он размышлял, не выпить ли ему ещё одну таблетку, но решил отложить решение на потом. В конце-концов, понадобится ли ему дополнительная таблетка, в немалой степени зависит от содержания разговора. Босыми ногами он пересек комнату, чувствуя, что несмотря на жару его немного знобит.

— Квинн — представился он.

Голос на противоположном конце провода назвал условленный код и, не отвлекаясь на приветствия, начал излагать информацию. Через минуту Роберт первый раз присвистнул про себя, а через другую уже остро жалел о том, что правила ЦРУ не позволят ему сделать из этого случая грандиозную газетную стори.

Закончив повествование, незнакомый голос на секунду умолк, чтобы перевести дыхание.

— Каких действий вы ожидаете от меня? — не выдержал Боб.

— Прежде чем я скажу вам об этом, хочу предупредить, что задание может оказаться небезопасным. Какую реакцию продемонстрирует Хасан, нам неизвестно.

— Зато мне известно — поставить на место этого самоуверенного вашингтонского олуха было просто необходимо — я не первый год работаю здесь и ещё дольше изучаю местные обычаи. Реакция Хасана будет абсолютно одинаковой, заказывал ли он картины или нет. Он продемонстрирует удивление и возмущение. Но вежливо.

Квинну приходилось несколько раз встречаться с Хасаном, выполняя свои журналистские обязанности. Впечатление он производил типичное для людей своего круга: улыбающийся, скользкий и не останавливающийся ни перед чем.

— Итак, вы считаете, при переговорах вам ничего не грозит? — голос прозвучал несколько неуверенно.

— Лично мне нет. Но если дело действительно организовано Хасаном, то он наверняка идеально ко всему подготовлен, и тогда провал угрожает моей миссии.

— У вас есть какой-нибудь особый подход к Хасану?

— Нет, я ведь не голливудская красотка! Но прием у него получу без проблем. После того, как ему отказали в американской визе, он очень заботится о своем добром имидже.

— Не забывайте, сколько времени осталось в вашем распоряжении!

— Ну, если он заартачится, я напомню ему об иракской нефти, о которой вы мне только что рассказали.

— Хорошо. И помните, мы предоставляем вам очень широкие полномочия.

— Без широких полномочий мне было бы там нечего делать — заметил Боб — но насколько они широки в действительности?

— Против организаторов теракта, повлекшего за собой смерть американских граждан, народ и правительство США со выступят всеми имеющимися у них средствами.

„Значит и ливийский вариант не исключен. Странно… Что же у них в самолете, кроме жирного сенатора? Ф-111, бомбящие Каддафи…“ — отдаленные, но яркие образы прошлого предстали перед Квинном.

— Я понял вас. Спасибо. С этим можно начинать.

— Всего доброго.

Связь прервалась.

С минуту Квинн стоял в задумчивости. Его озноб бесследно прошел и покалывание в затылке совсем не напоминало о себе. Было ясно, что дело нечисто. Поскольку речь шла не о политическом преступлении, правительство США не уполномочило бы своего сотрудника угрожать террористам всей государственной мощью, будь даже самолет битком набит американскими гражданами. Согласно международному праву, предать суду и расправе террористов уполномочена та страна, на территории которой совершено преступление, в данном случае Россия. Определенные шансы были ещё у Швеции, являвшейся собственником „Боинга“, но США… Весь опыт Роберта, накопленный в журналистике и разведке указывал на несостыковку многих деталей. За внешней стороной дела стояло что-то, о чем ему не сочли возможным сообщить.

„Да уж не в первый раз“ — Боб пожал плечами. Поручать людям решение проблемы, не информируя их об истинной подоплеке дела, было вполне в духе его работодателя. В определенных условиях это могло поставить под угрозу успех всей миссии, но раз так, то ответственность ЦРУ пусть несет самостоятельно.

Боб быстро нашел в записной книжке номер Хасана и набрал его. Как обычно, на проводе оказался секретариат. Квинн представился и попросил соединить его с хозяином.

— Осмелюся спросить, какой вопрос вы хотите обсудить с господином Хасаном? Видете ли, у вас не назначен на сегодня прием…

— Речь идет об очень важном для вашего шефа деле.

— Я повторяю, господин Хасан занят, а вы сегодня не назначены на прием.

— Скажите ему, что через два дня в газете должна появиться моя статья о деловых людях вашей страны. Вы же не хотите, чтобы я отметил в ней, как трудно получить интервью у самого богатого нефтепромышленника столицы. Да ещё по вине его секретаря! И скажите господину Хасану, что мой визит не потребует много времени. Я просто хотел кое-что уточнить у него по поводу нефтяных поставок 1991 года…

— Хорошо, я сейчас проинформирую господина Хасана.