Олег Приходько - Прыжок рыси
— Через час я должна быть на работе, — не сумела она скрыть намерения уклониться от встречи.
— Хотите, чтобы я подождал вас? Или мы встретимся сейчас?
— А вы… настойчивый.
— Я вынужден настаивать. И будет лучше, если мы увидимся поскорее. У меня есть основания думать, что это и в ваших интересах. Итак, где и когда?
— Через час на стоянке у телестудии. У меня белая «таврия».
Поспешность, с которой она положила трубку, показалась Евгению лишним подтверждением тому, что ее отношения с Павлом выходили за пределы личных.
Телестудия находилась в пятнадцати минутах езды. Он успел побриться и собрать в сумку вещи: независимо от исхода встречи с Грошевской возвращаться в гостиницу уж не придется.
Белая «таврия» въехала на стоянку позже обусловленного времени. Втиснув машину между «москвичом» и «ауди», Грошевская заглушила двигатель, но из салона не выходила. Евгений понял это как предложение занять место рядом.
— Здравствуйте, — отворив дверцу, уселся он на пассажирское сиденье.
Она бросила на него холодный взгляд, положила руки на руль и покосилась на зеркальце.
— Здравствуйте, — ответила нехотя. — Прошу меня извинить, но мне действительно некогда. Скажите сразу, что вы хотите от меня услышать?
Попытка разговора по душам не намечалась.
— Прежде всего я хочу вернуть вам вот это, — протянул Евгений бусинку на открытой ладони.
Грошевская посидела в нерешительности, прежде чем взяла бусинку двумя пальцами с наманикюренными перламутром длинными ногтями.
— Я нашел ее на полу в комнате Павла. В сарае, — сообщил Евгений и замолчал, не сводя с нее пристального взгляда.
Она усмехнулась, опустила бусинку в карман модного пальто.
— Спасибо, — сказала она сдержанно, поняв, что открещиваться от принадлежности бус бесполезно. — Это все?
— Нет, — покачал головой Евгений. — Не все. Еще — вот это. Она взяла с его ладони вторую бусинку. Игра не столько раздражала ее, сколько приводила в замешательство.
— Ее я нашел в тайнике Павла.
Грошевская помолчала, прилагая очевидные усилия, чтобы не выдать волнения. Дыхание ее стало глубже; крепко стиснутые зубы еще больше обозначили широкие скулы.
— Не знаю ни о каком тайнике, — произнесла она с натянутой улыбкой.
— Ложь номер раз, — загнул Евгений палец. — Зачем?.. Сама по себе бусинка не могла туда закатиться: крышка подогнана слишком плотно. Сыграем до трех?
— Кто вы?
— Приятель Павла. Я хочу узнать, кто его убил.
— Ничем не могу вам помочь… приятель. Меня ждут. Мне нужно идти.
— Можете помочь. Ответьте, что вы искали в тайнике. И этим очень поможете.
— Хорошо, — Грошевская полезла в перчаточный ящик, достала видеокассету типа «Бетамакс» и протянула Евгению: — Вот эту кассету. Можете взять на память. Я перегнала ее для вас.
Евгений положил коробку в сумку, застегнул «молнию» и снова посмотрел на Грошевскую.
— Ложь номер два, — сказал вместо благодарности и загнул второй палец. — Кассету вы взяли у Полянского четвертого числа. А тайник проверяли в ночь на восьмое.
Она повернулась к нему всем корпусом, положила правую руку на спинку его сиденья и с презрительным прищуром вгляделась в глаза.
— А не пошел бы ты отсюда, приятель? — попыталась овладеть ситуацией.
— Это вас на лекциях по журналистской этике так научили обращаться со старшими? — засмеялся Евгений. — Ладно. Перехожу на ваш диалект… Слушай меня сюда, ты, детка. Если ты сейчас не скажешь мне, кто тебя послал к Павлу второго марта я что тебе от него было нужно, то я действительно уйду отсюда. А ты сядешь в цугундер по сто второй УК за умышленное убийство при отягчающих обстоятельствах. Считай, что я — последняя твоя ниточка. Вопросы есть?..
В «волге», стоявшей у выезда со стоянки, работал приемник. Трое, находившихся в салоне помимо водителя, засмеялись.
— Круто забирает, сыщик хренов, — сказал один.
— Тише, — жестом остановил его сидевший рядом с водителем.
ГОЛОС ГРОШЕВСКОЙ. А доказательства у тебя есть?
ГОЛОС СТОЛЕТНИКА. Сколько угодно. Твою машину видели отъезжающей от гостиницы в три пятнадцать. Если следователь под давлением твоих покровителей не пожелал опросить свидетелей, то я не поленился их найти.
ГОЛОС ГРОШЕВСКОЙ. Не свисти, мусор. Я ушла от него в час, а в три спала. Это подтвердят мои свидетели. А твои пойдут по сто восемьдесят первой за дачу заведомо ложных показаний. Проваливай!
В «волге» снова засмеялись.
— Вамп!
— Неплохо держится.
— Ша!..
ГОЛОС СТОЛЕТНИКА. Неплохо тебя натаскали. Один вопрос — и я исчезаю: кто убил Козлова?
ГОЛОС ГРОШЕВСКОЙ. Позвать на помощь?
ГОЛОС СТОЛЕТНИКА. Не стоит. Я сам справлюсь. Будем считать, что это — ложь номер три.
(Хлопает дверца.)
— Давай потихоньку за ним, — приказал старший.
Водитель «волги» включил зажигание, подождал, пока Евгений дойдет до остановки, сядет в троллейбус, и поехал за ним на расстоянии видимости.
2
САНЯ ВЫШЛИ ДВЕСТИ ПРИМОРСК
ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ
СРОЧНО ТЕЛЕГРАФОМ = ЖЕНЯ =
Евгений встал в очередь к окошку «Прием телеграмм» и подумал о Каменеве. В памяти всплыл их последний разговор:
Сам в помойку залез, сам из нее и выберусь».
«Или захлебнешься».
«Или захлебнусь. А помощи просить не буду. Ни у Нежина, ни у тебя…»
Он скомкал бланк, взял новый и отошел к столу.
ТАНЯ СРОЧНО ТЕЛЕГРАФИРУЙ СТО ПЯТЬДЕСЯТ
ПРИМОРСК ГЛАВПОЧТАМТ ДО ВОСТРЕБОВАНИЯ = БРАТ =
Перед глазами все еще стояла Грошевская. Граничащая с наглостью самоуверенность теледивы была, конечно же, надежно подкреплена. Кем или чем?.. Без этого дело можно считать проигранным.
«А я тебя предупреждал! — осклабился Внутренний Голос. И Каменев прав на все сто! Хорошо тебе было «одному» в Киеве, когда рядом оказались Хобот и Валерия. И в Москве хорошо, когда Пьер с Илларионовым трудились в генпроке, Старый Опер — в МУРе, а Нежин — в ФСК. Тогда ты был герой! Чуть что, сразу за телефон: «Ребята, обижают!»
— Не скажете, в течение часа дойдет?
— Должна. Срочная ведь. «Если все пойдет нормально, — подсчитывал Евгений, бредя в неизвестном направлении по какой-то тихой улочке, — Зиновий вышлет деньги часа в три, в обеденный перерыв… Значит, шесть должен прийти перевод. Можно успеть на девятичасовой… Завтра ночью — в Москве… Забыть все, как страшный сон! И не вспоминать… Проиграл так проиграл. После драки кулаками не…»
Въехав передними колесами на тротуар, перед ним с визгом затормозила черная «волга». Трое каких-то людей в цивильных одеждах выскочили из салона.
— Стоять!
— Не двигаться!
— В машину, быстро!.. — схватили Евгения за руки с двух сторон.
— Да вы что, ребята, мы же там все не поместимся! — присел он с одновременным рывком назад.
В отличие от нападавших, он знал об устройстве «волги» лишь то, что ее кузов способен выдерживать удар головы мужчины средних лет ростом 186 см и весом 90 кг. Подобрав подходящего мужчину из числа нападавших, он проверил соответствие модели этим, не заявленным в техпаспорте характеристикам, затем навсегда лишил способности к продолжению рода грубияна, оказавшегося справа, и ударил ребром высвободившейся ладони левого в кадык. Сэкономленной секунды оказалось достаточно, чтобы выхватить «скиф» и, разбив рукояткой боковое стекло, двумя выстрелами заполнить салон «волги» газом Си-Эс, в народе больше известным под названием «ортохлорбензоломолонодинитрил», содержащим удушающий компонент и способным вызвать остановку дыхания. Иногда — кратковременную.
И все же голова нападавшего оказалась прочнее бронированного кузова. Встав на четвереньки, он вынул из-под мышки «Макаров». Прицелиться мешала кровь, заливавшая глаза. Первая пуля попала в окно дома напротив, вторая просвистела возле уха Евгения. Выстрелить в третий раз он не успел…
Рядом с «волгой» затормозил старенький «москвич-412» в пятнах незакрашенной шпатлевки, бампером ударив горе-стрелка в грудь и опрокинув его навзничь. Дверца распахнулась, Евгению ничего не оставалось, как запрыгнуть в салон под мысленные аплодисменты ошарашенных прохожих.
«Москвич» нырнул под путепровод. Следующим пересечением была набережная Колпакова.
Из зеркальца заднего вида на Евгения смотрели знакомые глаза, но он никак не мог сосредоточиться и вспомнить, где видел этого человека прежде.
— Да Кравцов я, Кравцов, — ворчливо напомнил отставной следователь, — чего ты мучаешься понапрасну.
— А-а, здрасьте! — кивнул Евгений, утирая рукавом вспотевший лоб. — Я вас помню. Вы тот самый Агасфер, который пожалел голодному вареную картофелину.
