Андрей Таманцев - Угол атаки
Но дело даже не в этом. Нет, не в этом. Не знаю, как тебе объяснить. Я почувствовал зов. У тебя так не бывает? Вот ты живешь, все обычно, и вдруг понимаешь, что ты призван. И ты — это уже не ты. И мы — это не мы.
Я скажу кто. Только ты больше не расспрашивай, все равно не смогу объяснить. Вот кто — псы Господни.
Нет, Олег, я не знаю, что это значит. Я знаю, что это так и есть. И все.
Что это ты пьешь? А, вижу. Виски. Из горла, Олег! Да пей, если хочется. Я просто подумал, что из стакана удобней.
Господи, да почему же ты все время такой оскаленный? Олег, брат. Ты вернулся.
Тебя очень долго не было, а теперь ты вернулся. Тебе очень трудно жилось, я понял. Тебя давили, унижали, обманывали. Забудь. Все это в прошлом. У тебя все будет. Тебя будут любить. И ты будешь любить. И будешь говорить об этом. И будешь слышать, что тебя любят.
Расслабься, брат.
Солнце всходит.
Ангелы поют.
Помолчи, послушай.
Ладно, спрашивай. Как? Патриот ли я? Олег, ты меня ставишь в тупик. Серьезно спрашиваешь?
Боже ты мой, из какой же страшной жизни ты вернулся!
Я не знаю, что тебе ответить. Патриот — это человек, который любит родину.
Допустим, я люблю родину. И что? Я должен объявить, что я патриот? Но это все равно что объявить: «Я хороший». За этим стоит: «А ты говно!» Давай не будем об этом.
Люблю ли я Россию? Тоже дурной вопрос. Если не люблю, я никому об этом не скажу.
И если люблю — тоже промолчу. Да по той же причине. Хочу ли я быть полезным России? Да, хочу. Только не знаю, как это сделать. Помочь тебе разобраться? А я чем занимаюсь? Только ты задавай вопросы по делу.
Ты прав насчет оружия. Конечно, прав. И бесшумные ПСС непонятно зачем. И снайперский «винторез». И гранатометы.
Подполковник, который нас отправлял, объяснил: «Положено».
Фигня. У всего этого есть только одно объяснение. Это Артист сказал. Он сказал: театральщина. И ведь правильно, Олег. Сам представь. Срочно. Секретно.
«Селена-5». «Иглы». «Каштаны». Ножи выживания. Ножи стреляющие. «Черные акулы».
Жуть, а?
И есть еще деталь. Там, в лагере, начсклада спросил, как все оформить — все наше снаряжение и оружие. И подполковник сказал: «Спишем, скорее всего». Я сначала не правильно понял. Теперь понял. Он имел в виду, что все будет захвачено. Вместе с нами. И на склад уже не вернется. Поэтому и первый приказ был никакой:
«Проникнуть на территорию объекта и ждать указаний». Потом уже, когда мы доложили о «Мрии», в Центре переиграли.
Не понимаешь? Но это же очевидно. Театральщина. Демонстративность. Вся эта история была затеяна, чтобы нагнать на вас жути. Чтобы вы здесь все на уши встали.
И так бы оно и было.
Да так оно и есть, Олег. Так и есть.
Почему перестало всходить солнце?
Нет, Олег, про Центр не могу сказать ничего. Понимаю только одно. И ты сам это понял. С этим Центром я бы шутить не стал. Суки они, конечно. Но шутить с ними не стоит.
Свет почему-то начал дрожать.
Я бегу, надрывая пупок.
Все на ангельский твой голосок.
Что-то я еще хотел сказать. Черт, не помню. И язык заплетается.
Да куда ж ты бежишь, надрывая пупок?
Все на ангельский твой голосок.
Почему потемнело?
Почему не поют ангелы?
Где это я?
Что это за гараж?
Что за подполковник глушит из горла «Блэк лэйбл»? Почему он такой потный?
Мама ро’дная, сколько же в нем злобы.
Ах да. Подполковник ГРУ Тимашук.
Извините, подполковник, задумался. Вы хотели меня о чем-то спросить.
Спрашивайте.
Но он почему-то не стал ничего спрашивать. Выключил видеокамеру, потом вызвал из-за двери охранника, похожего на пирата. Разрезали скотч у меня на ногах и руках, оттащили в угол и пристегнули наручниками к батарее.
Подполковник допил виски, отшвырнул бутылку и приказал:
— Перегудова!
Пират двинулся к выходу. Но тут вбежал какой-то запыхавшийся «черный», доложил:
— Товарищ подполковник, вас просят. Срочно. В узел связи.
Тимашук приказал пирату:
— Побудь здесь. И быстро вышел.
По бетону аэродрома хлестал дождь. Громыхало. С востока надвигалась гроза.
Вспышки молний вырывали из темноты казармы, силуэты радаров, уродливо изломанный корпус «Мрии». Над летным полем не горел ни один прожектор, светились редкие фонари над сторожевыми вышками. Окна пятиэтажек военного городка были слепые, темные, лишь некоторые желтели от свечей и керосиновых ламп. На освещение аэродрома и военного городка мощности резервной электростанции не хватало. Не работали системы охранной сигнализации, бездействовала автоматика стреляющих устройств.
Объект был беззащитен, парализован. Мертв.
«Это единственное, что мы умеем делать».
Карлос Перейра Гомес.
Махмуд-хан.
«У него был сильный отряд. Сорок три человека».
Был.
Псы Господни.
Да что же это такое? Что же это, твою мать, такое?!
* * *
Подполковник Тимашук перебежал из-под навеса ремзоны к узлу связи, кутаясь в услужливо предложенную Сивоплясом плащ-палатку. Под бетонным козырьком здания перевел дух. Дождь освежил. Вернулась способность соображать. Он даже удивился себе. С чего он так задергался? Да, наемники. Да, опытные. Но ведь это они в его руках, а не он в их. Что они могут сделать? Все, что могли, уже сделали.
Отыгрались. Теперь игру ведет он. И доведет до конца. Он узнает, что это за проклятый Центр. И расскажет об этом Перегудов. Док. А он знает. Знает он, знает. Расскажет. «Ангельское пение» не обманешь. И нечего дергаться.
Тимашук понимал, что его выбило из колеи. Сочувствие. Его пожалели. Его пожалел этот неудачник, разжалованный офицеришко, дешевый наемник. И пожалел искренне. И так же искренне ужаснулся: «Из какой страшной жизни ты вернулся!»
Из какой жизни? Почему страшной? Чушь собачья. Он — из нормальной жизни. Из страшной — они. Наемники, которых используют втемную. Инструмент. Исполнители чужой воли. Он тоже исполнитель. Но он знает, кому служит. Он служит России.
Тимашук вытер лицо, пригладил волосы и поднялся в комнату спецсвязи. Полковник Тулин поспешно кивнул лейтенанту-связисту:
— Соединяй. — Объяснил:
— Москва. Тимашук взял трубку.
— С вами будет говорить генерал армии Г., — известил московский связист.
— Товарищ генерал армии, подполковник Тимашук слушает.
— Что у тебя? — раздался голос Г.
— Пока немного. Часа через два будет все, — доложил Тимашук. — Есть адрес части, из которой их отправили. Шестьдесят пятый километр Егорьевского шоссе, в районе деревни Зюкино.
— Проверим. Сколько их?
— Пятеро.
— Всего?
— Так точно.
— А что ж ты мне, мать твою перетак, «батальон», «батальон»! Точно пятеро?
— Абсолютно точно, товарищ генерал армии.
— Смотри, подполковник. Головой отвечаешь. Завтра придет «Руслан». И если что… — Понял вас.
— А теперь слушай. Сейчас тебе сбросят факс. Документ из архива ФСБ. Прочитай и сразу перезвони. Кое-что поясню. Отбой.
Тимашук вернул лейтенанту трубку. Звякнул факс, выползли два листа термобумаги с машинописным текстом. Оттиск был не очень четким. Тимашук положил листы под настольную лампу.
"ФСБ РФ. От начальника Оперативного отдела УПСМ полковника Голубкова К.Д.
Оперативный отдел УПСМ располагает определенной информацией о группе бывших российских военнослужащих, привлекших к себе внимание ССБ…"
ССБ. Служба собственной безопасности ФСБ. Серьезная служба. А что это за УПСМ?
"А именно: о бывшем капитане спецназа Пастухове С.С. (кличка Пастух), 1970 г.р., прож. в дер. Затопино Зарайского р-на Московской обл.; о бывшем капитане медслужбы Перегудове И.Г. (Док), 1963 г.р., прож. в г.Подольске; о бывшем старшем лейтенанте спецназа Хохлове Д.А. (Боцман), 1968 г.р., прож. в г.Калуге; о бывшем старшем лейтенанте спецназа Злотникове С.Б. (Артист), 1969 г.р., прож. в г.Москве; о бывшем лейтенанте спецназа Мухине О.Ф. (Муха), 1972 г.р., прож. в г.Москве.
Все вышеперечисленные проходили службу в Чечне и принимали непосредственное участие в военных действиях в составе специальной диверсионно-разведывательной группы, которую возглавлял Пастухов С.С. Операции группы отличались чрезвычайно высокой результативностью, что было неоднократно отмечено командованием. Все члены группы имеют медали и ордена РФ, а Пастухов С.С. награжден также американским орденом «Бронзовый орел» за освобождение захваченных боевиками сотрудников Си-эн-эн Арнольда Блейка и Гарри Гринблата.
Весной 1996 года все члены группы во главе с Пастуховым приказом зам министра обороны РФ были разжалованы и уволены из армии «за невыполнение боевого приказа». По неизвестным причинам какая-либо информация о случившемся полностью отсутствует.
Летом 1996 года в силу сложившейся ситуации Оперативный отдел УПСМ привлек Пастухова и членов его бывшей команды к участию в мероприятии, требующем высокой профессиональной подготовки и полной непричастности исполнителей к спецслужбам.
