Сергей Самаров - Особо секретное оружие
«БМВ» прямо по тротуару уже проехал дальше, где Тобако нашел более благополучное место для возвращения на дорогу. Доктор Смерть отвечает на звонок.
– Только что, сразу после моего путешествия, кто-то вошел в будку у ворот, а через минуту вышел другой человек. В руках «калаши»... У каждого свой... У первого приклад сложен, у второго откинут... Не стесняются... Надо обслужить...
– Обслужим... – Доктор обещает как утешает, спокойно, даже не бася, хотя это ему дается трудно. – Что там у тебя?
– Подхожу к первому «фонарю»[40]. Стекла грязные... Ничего не видно... Вот же...
– Открыть попробуй.
– Они два века не открывались... Как их открыть... Хотя... Старая истина... Нет в России завода, где были бы все стекла целы... В следующем «фонаре», кажется, стекол почти нет...
– И что?
– Я не реактивный, подожди...
Сохатый к следующему «фонарю» подходит осторожно, потому что кровля в этом месте провисла и перекосилась. Не хватало еще без парашюта с высоты тридцати метров грохнуться и пересчитать балки кровельных опор и арок... Но все обходится благополучно, и он свешивается через край, рассматривая внутренние помещения цеха. Потом выпрямляется и подносит к уху трубку.
– Доктор, слышишь?..
– Слушаю...
– В производственном зале горит дежурный свет. Там никого. У внутренней стены за перегородкой без крыши другие помещения. Два из них заняты. Света там нет, видно плохо, но не меньше десяти человек... Спят... Есть еще какая-то застекленная будочка типа «табельной», рядом с входом в цех. Эта будочка под крышей, внутренности мне не видно, но там есть слабый свет. Похоже на настольную лампу. Кто-то нас дожидается...
– Что предлагаешь?
– Я спускаюсь сразу во двор. Трубку не отключай и подходи к проходной. Жди, когда я слегка дуну в трубку. После этого постучи в дверь, отвлеки внимание...
– Зачем?
– Снаружи дверь наверняка закрыта. Изнутри – нет, я видел... Я войду изнутри.
– Действуй...
* * *Дым Дымыч, не выключая трубку мобильника, убирает ее в карман и опять с осторожностью обходит место провала кровли. Но потом уже торопится к лестнице и спускается предельно быстро. Лестница – самое уязвимое место. Здесь он беспомощен и представляет собой прекрасную мишень. Одной короткой очередью можно снять. Внизу Дым Дымыч удовлетворенно ухмыляется, вытаскивает пистолет и наворачивает на него глушитель, который достает из кармана. Сотрудникам Интерпола в России не полагается иметь глушители к табельному оружию. Правда, говорят, готовится к подписанию совместный с МВД протокол о существовании спецсредств, разрешенных к применению, в число которых входят глушители к пистолетам и автоматическому оружию. Однако никто не знает, когда протокол подпишут. Отсутствие его, конечно, полнокровной деятельности бюро мешает. Но если всегда придерживаться правил и законов, можно провалить всю работу. Это Сохатый понимает отлично и глушитель держит при себе, в отдельном кармане.
Походка его неслышная, подготовка оружия осуществляется на ходу. Двадцать метров до проходной он преодолевает без осложнений и только у самой двери оглядывается, вытаскивает из кармана телефонную трубку и легонько дует в нее, подавая сигнал. И тут же слышит стук в дверь. Громкий, основательный. Так только Доктор Смерть может стучать в незнакомом месте или хозяин, заявившийся неожиданно в свои владения. И тут же внутри будки слышится стук упавшего стула. Должно быть, часовой мирно дремал в сидячем положении и вскочил от резкого стука так, словно это стук не в дверь, а в его голову. И стул ненароком уронил...
– Кто там?.. – гортанный вскрик-вопрос.
– Я! Открывай! – Вот теперь Доктор Смерть не сдерживает мощи своего баса. Еще бы чуть-чуть добавить, и дверь в страхе завибрирует.
– Кто? – уже тише, с испугом переспрашивает часовой.
Дым Дымыч удовлетворенно кивает сам себе, объясняя таким образом, что время действий пришло, поднимает пистолет и легонько открывает дверь. Часовой оборачивается на скрип вместе с поднятым автоматом одновременно с тем, как звучит выстрел. На опережение. И точный. Сохатый всегда стреляет в лоб. Звук выстрела сливается с очередным требовательным и размерным стуком Доктора. И звук падающего тела заканчивается со следующим стуком. Дым Дымыч шагает за порог и изнутри невозмутимо спрашивает сам:
– Кого надо?
– Чего? – басит непонимающий Доктор Смерть, который голос Дым Дымыча, несомненно, узнает.
– Кого надо, спрашиваю... – Сохатый отодвигает тяжелую металлическую задвижку и впускает Доктора с Зурабом.
Те смотрят на часового. Зураб поднимает автомат боевика. Предохранитель в нижнем положении. Часовой приготовился стрелять.
– Андрей где? – спрашивает Сохатый.
– Машину во двор ставит.
– Зачем... Надо было в заводской двор загнать... И музыку включить... Чтоб стрелялось веселее... – На лице Дым Дымыча нет и тени улыбки, он привычно невозмутим и спокоен.
Андрей присоединяется к ним через двадцать секунд. Подбегает совсем неслышно.
– Я позвонил генералу Астахову. Группа «Альфы» уже в дороге.
– Зачем? – тем же словом спрашивает Сохатый.
– Ты предлагаешь не брать пленных?
– Ладно... Как дальше действуем?
– Сначала осмотрим контору, – распоряжается Доктор.
– Там света нет...
– А разве все спят обязательно со светом? Время – ночь...
– Погнали...
Дверь конторы оказывается открытой. Зураб обшаривает не слишком длинный коридор лучом фонарика. Тобако тянет носом в темноту коридора.
– Кто-то недавно здесь активно курил...
– Сейчас никто не курит... Проверяем комнаты...
Это занимает около минуты. Сходятся снова у двери.
– Одна комната жилая. Там кровать... – докладывает Дым Дымыч.
– Первая дверь – металлическая – ведет в цех, – сообщает Андрей.
У остальных результата никакого.
– В цех... Там покажу... – Дым Дымыч дает направление рукой.
Металлическая дверь открывается медленно. Ожидаемого скрипа не происходит. Это радует, но бесшумное передвижение по цеху дальше проблематично – пол покрыт металлическим рифленым листом. В высоком помещении каждый слабый звук будет разноситься, усиленный эхом.
– Я по краю, вдоль стены, в «табельную»... – показывает рукой Дым Дымыч. – Где остальные?
– Там... – Новый показ рукой. – Третья и четвертая слева двери. Ждите здесь... Из «табельной» проход видно... Я дам знак...
Он исчезает в полумраке, невидимый так же, как бывает незаметным в своем углу, когда молча сидит в офисе. Не человек, а тень... Стреляющая без звука тень... И через две минуты напряженного ожидания появляется на светлом месте. Машет рукой. Теперь интерполовцы не слишком стараются красться. Главное, передвигаться быстро. Тобако распоряжается жестами. Показывает Зурабу, чтобы держался с ним, а Доктора с Сохатым, как давно сработавшуюся пару, отправляет в соседнюю дверь. И в это время слышится основательный шум от ворот – тяжелый металлический звук тянется в воздухе, как удар колокола.
– «Альфа» прибыла. Замок сбили. Ждем у дверей...
Они стоят, слушают. За перегородкой кто-то шевелится. Но другой реакции на звон не последовало. Надеются на часовых. Альфовцы появляются на лестнице меньше чем через минуту. Должно быть, Тобако по телефону дал точную расстановку сил. Передвигаются целенаправленно. Группа бойцов тут же присоединяется к интерполовцам, другие перебегают к двери, из которой они только что вышли.
Тобако кивает командиру группы. Показывает два направления атаки.
– Погнали...
Тонкие деревянные двери слетают с петель с шумом, чуть ли не с восторгом...
3
Сережа дремлет, устроившись на заднем сиденье рядом с полковником Мочиловым, явно не слишком обрадованным таким соседством. Мочилов сидит молча, сжимает в руках свой объемистый портфель. Пулат на переднем сиденье тоже дремлет. У него с Сережей хорошая привычка – если есть возможность поспать перед серьезной операцией, следует спать, потому что события могут повернуться так, что неизвестно, когда в следующий раз выспишься. Ангел за рулем этой привычки не поддерживает. И отказал сыну, который час назад предложил сменить его на трассе.
– Ты в страховку не включен... Мало ли что...
– Я за всю жизнь ни в кого не въезжал, – попытался настоять на своем младший Ангел. – Даже в странах, где движение не в пример российскому....
– Я тоже. – Старший Ангел согласился. – А вот в меня – с большим удовольствием, дважды...
После этого Сережа угомонился. Ему скорее всего просто не терпелось опробовать новую машину отца, вот и все. И сейчас он дремлет.
Ярославль они проезжают в самые рассветные часы, в сером сумраке, когда только начинают петь утренние птицы. В машине, конечно, не слышно птиц даже тогда, когда они минуют Волгу и левобережную часть города и снова выезжает на трассу, а потом и на обыкновенный грунтовый проселок. Здесь дорога уже хуже, но едут на той же высокой скорости. Ангел ведет машину так уверенно, словно тысячу раз проезжал по этому маршруту.
