Александр Тамоников - Спецотряд «Скорпион»
— Отсюда бросим тебя к стройке!
Затинный покачал головой, снимая фирменный джинсовый костюм и модные туфли.
Вскоре перед Глебовым и Климуком стоял настоящий бомж. Затинный пытался со всех сторон оглядеть себя, поговаривая:
— Чучело, блин! Натуральное чучело. Хоть сейчас на огород!
Глебов протянул прапорщику рваную телогрейку.
Константин спросил:
— А эта х… зачем?
— Как зачем, Костя? Ты с бродягами близко общался?
— Сдались они мне!
— Поэтому и задаешь неумные вопросы! Отличительная черта опустившегося бродяги — в первую очередь его специфический запах. Он должен быть таким, чтобы человек, следящий за собой, нос от него воротил. Как этого добиться? Только пропитавшись потом и грязью. Грязи на одежде хватит, а вот чтобы запотеть, придется тебе, Константин, побегать минут тридцать.
— Прямо вокруг «Волги» круги нарезать?
— Можешь и так. Но я бы посоветовал все же по дороге, чтобы голова не закружилась. Давай, Зорро, у нас не так много времени.
Прапорщик взглянул на капитана:
— Ты еще ответишь за издевательства.
Капитан улыбнулся:
— Отвечу! С радостью отвечу! Вперед, Костя!
Затинный, запахнув полы телогрейки, побежал по дороге.
У поворота развернулся, вернулся к машине. Не останавливаясь, повторил маршрут. И так в течение получаса. Выполнив задание, запыхавшись, остановился возле «Волги», намереваясь скинуть телогрейку, но Максим удержал:
— Э, нет, Костя! Остынь в одежде!
— Достал ты меня, Макс!
— Согласен! Но что делать? Этого требует обстановка.
Через пятнадцать минут Затинный наконец сбросил с себя ненавистную телогрейку. И тут же едкий запах пота ударил в нос и Глебову, и Климуку.
Капитан проговорил:
— Отлично! Аромат появился, теперь его усилить надо. Саша, принеси, пожалуйста, мою сумку!
Лейтенант выполнил просьбу Глебова.
Тот достал из сумки пузырек одеколона «Тройной». Побрызгал одежду и потное лицо прапорщика, отчего аромат принял неопределенный оттенок. Пузырек протянул Затинному с предложением:
— Выпей!
— Да ты что?
— Когда-то данный препарат наше пьющее население, особенно во времена горбачевского сухого закона, считало приличным спиртным напитком. Как раз то, что надо! Пей!
Затинный сплюнул:
— Тьфу ты! Дай запить хоть чем?
— Пардон! Совсем забыл.
Капитан достал из сумки пластиковую бутылку пепси.
Прапорщик опрокинул в себя одеколон, тут же приложился к пепси:
— Фу, бля! Ну и гадость!
— Ты прав, Костя, гадость! И как только люди его раньше пили? Лично я ни за что не стал бы глотать эту дрянь!
Затинный подозрительно взглянул на капитана:
— Что ты хочешь этим сказать?
— Совершенно ничего, Костя! Так, теперь брось в рот пару долек чеснока. Я у деда позаимствовал.
— Ты, в натуре, кончишь издеваться?
— В натуре, Зорро, кончают в другое место! И я не издеваюсь над тобой, а готовлю к выполнению важного задания. Уж лучше от тебя будет дрянью нести, чем трупом.
Закончив своеобразную обработку прапорщика, все трое сели в «Волгу», и Климук, опустив стекло, повел автомобиль в город. На подъезде к строящемуся микрорайону остановились. Глебов начал последний инструктаж:
— Нужный дом помнишь как найти?
— Найду.
— Но не сразу, а как стемнеет. До этого поброди тут. Загляни в продуктовую палатку, возьми хлеба, дешевых консервов и пузырь водки. Оставь в карманах только мелочь. В 21.00 войдешь в дом и сразу поднимешься на верхний этаж. Наблюдателей Головина, если таковые объявятся, много не будет. Человека два, не более. Прогонят, не артачься, уходи. Но я уже повторяюсь.
— Вот именно. Я прекрасно помню, что мне следует делать на стройке.
— Держи мобильник. Как увидишь посторонних, нажми клавишу моего вызова и держи включенным.
Климук спросил:
— А не покажется бандитам подозрительным наличие у бомжа сотового телефона? И потом, его память должна быть занята номерами. Вдруг они пробьют один из них?
Капитан объяснил:
— Да, номера должны быть в памяти, но при условии, что телефон обычный. Наш же бомж будет пользоваться специальным телефоном, похожим на трубку, которую бродяга просто свистнул в толпе.
— А мобильник новый?
— Абсолютно! Даже еще без чехла и с предохранительной пленкой на дисплее!
— Ясно!
Глебов повернулся к Затинному:
— Я, как договорились, буду в соседнем доме! Если что, прикрою! И как выйдешь, увижу. Дам знать, куда следовать.
— Да понял я все!
— А понял, то иди, Костя, обживай территорию. Ни пуха…
— К черту!
Затинный, витиевато выругавшись, пошел в сторону стройки, Глебов с Климуком сели в машину.
— Тебе, лейтенант, с тех же девяти часов кружить вокруг этого района. Пассажиров не сажать! Быть готовым к экстренной эвакуации меня с Затинным!
— Есть, товарищ капитан!
— А сейчас давай заедем в какое-нибудь кафе. После водки и дедовой закуски что-то жрать захотелось.
— Как скажете!
«Волга» развернулась, направившись на объездную дорогу, изобилующую наличием всевозможных кафе, шашлычных и бистро.
Затинный медленно прогуливался по новостройке. В холщовой сумке лежала уже начатая бутылка водки, полбуханки черного хлеба, пара луковиц, которые ему дали в овощном магазине, и банка рыбного паштета. Пачка «Примы» с коробком спичек лежала в поношенном, засаленном пиджаке. Куря, Константин едва сдерживался от кашля, все же он успел привыкнуть к более благородным табачным изделиям. Ровно в 21.00 он двинулся к нужному дому. Шел уверенно, не суетясь, по сторонам не оглядываясь, словно направлялся к себе домой. В принципе, для бомжа, чью роль он вынужден играть, так оно и было.
Войдя в подъезд, остановился, прикуривая. И дальше, дымя папиросой, бормоча под нос всякую ерунду, начал медленный подъем наверх. Поднявшись на восьмой этаж, остановился. Осмотрелся. Решил здесь основать свое лежбище. У стены расстелил подобранную на улице газету, поставил на нее бутылку и нехитрую снедь. Закурил.
Ждать ему пришлось недолго.
Снизу послышались уверенные шаги. Они приближались. Неизвестные, а было их двое, быстро поднимались наверх.
Затинный набрал номер Глебова, оставив мобильник включенным, выбил самодельный кляп из бутылки, сделал из горла несколько приличных глотков, надкусил луковицу и принялся жевать хлеб, одновременно открывая перочинным ножом банку с паштетом. Недокуренную сигарету отложил в сторону. Когда неизвестные достигли седьмого этажа, прапорщик в голос выругался:
— Ну, мать их, закроют же, суки! Нож сломаешь, к едрене фене!
Шаги на лестнице замерли.
Прапорщик воскликнул:
— Ну, слава тебе, яйца!
И, поддев ножом кусок паштета, сунул его в рот.
Шаги возобновились, и вскоре в отсек, где находился Затинный, вошли двое парней.
Прапорщик, съежившись, проговорил:
— Здрасьте!
Тот, кто был покрупнее, бесцеремонно спросил:
— Это еще что за чмо?
— Вы ко мне обращаетесь?
— Говно ты еще, чтобы к тебе обращались. Кто такой?
— Диман! А че?
— Какого хрена забрался сюда?
— Э, да ночь скоротать! Утром собирался на дачи податься! Голодно стало в городе.
Парень усмехнулся:
— Голодно, а водку жрешь?
— Это за работу дали, помог мужику одному отсюда трубу вытащить. У меня-то самого только мелочь, да вот это. — Затинный указал на нехитрую закусь.
— А чего именно в этот дом полез?
— Не понял?
— Я тебя, вонючка, спрашиваю, почему в этот дом залез? Что, рядом других домов не было?
Прапорщик пожал плечами:
— Да мне без разницы. Я и не выбирал. Стоял рядом этот, в него и зашел.
— Почему наверх поднялся? Переночевать внизу можно было.
— Ага! А если охрана? Или менты с облавой? Низы они точно прошерстят, а наверх вряд ли полезут.
— Как видишь, ошибся, полезли.
Затинный приподнялся:
— Так вы, значит, охрана?
— А кто ж, по-твоему?
— Откуда мне знать?
— Короче, стручок, вали отсюда!
Прапорщик начал поспешно складывать скарб, бормоча:
— И что за люди? Ну кому я помешал? По-тихому переночевал и ушел! Ищи теперь нору по новой.
Парень, что вел разговор с «бомжем», спросил:
— Ты чего там гнусавишь, баклан?
— Да нет! Все нормально! Сказали уходи — уйду. Мы люди послушные!
Положив сверток в карман пиджака, сгорбившись, словно ожидая удара, прапорщик двинулся мимо парней к лестнице, но здоровяк остановил его:
— Стоять!
— Чевой-то?
— Стоять, сказал! А ну, все из карманов на пол.
— Зачем? Чего пристаете? Мало прогнали, поиздеваться решили?
— Пасть закрой! И выполняй, что приказано!
Затинный, вздохнув, выложил на бетон сверток с закуской, ополовиненную бутылку водки, перочинный нож, мятую пачку «Примы», спички.
Парень спросил:
— Все?
— Все!
— А что во внутреннем кармане твоего пиджака торчит?
Затинный замялся:
