Лев Пучков - Спецы: лучшая проза о борьбе с наркомафией
Зачем я все это рассказываю? Возможно, бывалые люди посмеются над злоключениями «дитяти асфальта», но то, что я пережил в эти сутки, было для меня серьезным испытанием. Вспомнил поневоле Владимира Семеновича:
Средь оплывших свечей и вечерних молитв,Средь военных трофеев и мирных костровЖили книжные дети, не знавшие битв,Изнывая от мелких своих катастроф…
Вот это точно – про меня. Теперь я понимаю, что писатели-«приключенцы» скорее всего безбожно врут нам, вдохновенно живописуя, как обычный офисный клерк, не державший за свою жизнь в руках ничего тяжелее… эмм… ну, скажем, ручки, попадая в смертельно опасные передряги, совершает чудеса мужества и героизма, лихо удирая по лесам, пустыням и техногенным зонам от злобных киллеров и нечистых на руку сотрудников спецслужб. Это ничего, что убийцы специально обучены и подготовлены, обычно клерк (хоть он, по сути, всего лишь простой книжный червь) до того ушлый, что просто уши в трубочку сворачиваются. Бегает этот клерк от спецов сутками напролет, мытарится по канализациям и складам, при этом на ходу умудряется экстренно придумывать всякие хитрости-премудрости, всех подряд «накалывает», пускает по ложному пути и так далее. «В эти страшные часы, когда на карту была поставлена сама жизнь, его интеллект работал с полной отдачей, как внезапно стартовавшая гоночная машина с мощным мотором, до сего момента сонно дремавшая в гараже под пыльным брезентом…»
Хе-хе… Нет, даже так: хрю-хрю.
Я не клерк. У меня по части мытарств есть определенная практика: бессонные ночи на дежурствах, работа с травмами и несколько месяцев тяжелого физического труда.
Так вот, всего лишь на второй день испытаний мой интеллект не работал вообще. Просто, скотина этакая, взял отпуск: «Ушел в себя, не беспокоить!» Это я еще ни от кого не бегал, не ползал под пулями, не был ранен – просто шел! Топал и топал на север. Бездумно, безучастно, как заведенный механизм.
Пакет с вещами я скоро бросил (отсыревшее за ночь одеяло показалось мне свинцово тяжелым). Просто руку разжал, он и выпал…
Не помню, чем я тогда руководствовался в выборе оптимального пути… Смотрю – топаю уже по проселку. Идти заметно легче. А то, что это небезопасно, уже вроде бы и несущественно. Плевать на все…
В общем, в третьем часу пополудни я по обочине трассы дотопал прямо до Черного Яра и, падая с ног от изнеможения, ввалился в первый же попавшийся по пути знакомый адрес.
Эта квартира некогда была и моей тоже: сейчас здесь проживали моя дочь и моя бывшая супруга.
– Пить… – хрипло прорычал я, когда мне открыли.
– Боже мой… На кого ж ты похож! – У бывшей супруги от удивления глаза стали размером с юбилейный рубль.
– На папу! – пробурчал я, бездумно глядя на свое отражение в трюмо – да, пугало еще то. – Чего вылупилась – пить дай!!!
– Сейчас… – Бывшая супруга опасливо попятилась и юркнула в кухню. – Секунду…
Вместо нее в прихожую вышли двое двоюродных братьев Собакина. То есть такие же здоровенные и угрюмые. А по-моему, даже и физиономическое сходство присутствовало.
У меня уже не было сил визжать от ужаса. Сполз по косяку на пол, обхватил голову руками, прохрипел:
– Обидно… На фига, спрашивается, мучился?! – и горько заплакал.
– Да, док, не бережешь ты себя, – участливо заметил один из «родственников» Собакина. – Дайте ему воды, да поедем.
– А он не буйный? – опасливо уточнила с кухни бывшая супруга.
– Сама ты буйная, б… такая! – взрыднул я. – Предательница!!!
– Ты ругаешься матом?! – удивилась дочь академиков, передавая мне через посредника стакан воды. – Боже, как ты пал! Хорошо хоть, дочери нет – не увидит тебя в таком ужасном состоянии.
Я с огромным наслаждением выпил стакан воды, смачно просморкался в футболку…
– Фу, животное…
…и заявил отсыревшим голосом:
– Дочь меня уже никогда не увидит. Сейчас меня убивать повезут. Спасибо тебе, родная, услужила.
– А говорили – не буйный…
– Да нет, это так… Временное помешательство, – «родственники» Собакина нежно приняли меня под локотки и повлекли на выход, – не обращайте внимания, мы это дело быстро поправим…
* * *Угадайте, куда меня повезли? Не в подвал, в коллектор или на пустырь… А просто домой. В мое уютное холостяцкое гнездышко.
В моем гнездышке царил Собакин. Ходил в моих тапочках и моем же банном халате, не запахивавшемся на его могучей волосатой груди. Это меня поразило до такой степени, что я мгновенно утратил остатки разума и с рычанием бросился на узурпатора.
Успокоили в секунду – с такими не забалуешь. С ними был какой-то тип не из их стаи – худенький, постарше всех и с умными глазами. Это оказался мой коллега – достал из саквояжа шприц и быстренько соорудил мне инъекцию.
– Цианид?
– Реланиум, – поправил меня коллега. – А теперь – в душ.
– А если не пойду?
– Тогда они вас помоют, – кивок в сторону «родственников» Собакина.
– Ладно, я сам…
Помылся в душе, послушно выпил чаю с молоком и улегся в постель. И почти мгновенно отъехал в царство Морфея…
Проснулся на следующий день, часов в десять утра. Привычно проанализировал свое состояние: сонливость, вялость, слабость. Апатия. Полное безразличие к дальнейшей судьбе: ну и ладно, если надо, пусть убивают…
Минут десять сидел на кровати, бездумно таращась в стену. Потом побрел в кухню – на запах.
Собакин варил кофе. Топтался у плиты в моем халате, фальшиво напевая: «Таких не берут в космонавты…». Ага! Значит, он не железный. Отпечаталось в подкорке.
На столе стояла самая большая сковорода из тех, что у меня были. В сковороде аппетитно шкворчала яичница.
– Давай, садись, а то я уже проголодался, – сказал Собакин, узрев мой силуэт боковым зрением.
Потом развернулся, посмотрел на меня и хмыкнул:
– Может, хоть трусы наденешь?
Я гол? Точно, как-то даже и не обратил внимания.
– Халат отдай.
– Держи. – Собакин послушно скинул халат на стул, оставшись в трико и с голым торсом, и вновь бросился к плите: как раз в этот момент процесс варки кофе вступил в завершающую стадию.
– Ты теперь будешь здесь жить? – Я понюхал халат, он пах Собакиным.
– Что? А, нет, не бери в голову, – Собакин сгрузил кофе на подставку и приветливо улыбнулся: – Просто я тут в засаде сидел. Сей момент же съеду…
Позавтракали.
Побеседовали.
– Вижу, убивать меня вы не собираетесь…
– Дурак ты, Бубка, – Собакин неодобрительно покачал головой. – Ты, вообще, с чего взял, что тебя собрались убивать?
– Анвара шлепнули…
– И что? Может, скажешь, что он этого не заслужил?
– Я тоже торговал героином. Получается, что тоже заслужил?
– Ты врач. Ты торговал героином, но относился к своим клиентам, как хороший врач относится к пациентам. Это уникальный случай. И мы это оценили.
– И чего вы от меня хотите?
– Да я же тебе сказал уже. Просто будешь работать. Ничего сложного делать не надо, все тебе знакомо… Короче, сам увидишь.
– Тут меня один вопрос занимает…
– Да?
– Андрея Ивановича вы убили?
– А, вон что тебя занимает… Гхм… Ну, тут еще как посмотреть…
– Что значит «как посмотреть»? Тут одно из двух: убили или нет!
– Да нет, тут не все так просто… «Вели» его долго. Собрали компромат – на три пожизненных потянет. Побеседовали, ознакомили. Он долго размышлял. Потом принял решение.
– И все?!
– А что, мало? – У Собакина кристальный взгляд непорочного ребенка – он верит в то, что говорит. – Знаешь, я бы на его месте тоже особо долго не раздумывал. Ну прикинь: а если бы он не сиганул с крыши? Арест, следствие, позор семье, позор органам. В итоге все равно – пожизненное. Вот ты, окажись на его месте, что бы сделал?
– Ну… Даже и не знаю…
– Короче, думай, как хочешь. Я тебе сказал. Если судить по причине, да – мы его убили, по факту так и выходит.
– Ну ясно…
После завтрака Собакин дал мне десять минут привести себя в порядок и сказал, что мы едем на работу.
– Куда?!
– На работу.
– Это куда?
– Поехали, сам все увидишь…
* * *Собакин привез меня в учреждение, которое, судя по вывеске, являлось лечебно-диагностическим центром «Последняя надежда». Я видел, как ремонтировали этот дом, спрашивал знакомых, что это за учреждение, «от кого» будет работать, но толком никто ничего объяснить не мог. Загадка! Обычно в нашей деревне по мероприятиям такого рода все известно еще задолго до того, как первый мазок раствора ляжет на свежеошкуренную стену.
Теперь понятно, откуда такой «режим секретности».
– Ну вот, это твоя клиника.
– Моя?
– Да, – Собакин широко улыбнулся. – С завтрашнего дня ты – заведующий этой клиникой.
– Эмм… Гхм-кхм… Эмррр… Даже и не… А что, меня даже не спросят, согласен ли я…
– Нет, – Собакин, все так же широко улыбаясь, покачал головой.
– То есть мое мнение в данном случае…
